Очередной советник Сталина с ноутбуком и суперсилой (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros" - Страница 4

– Хорошо, я могу поработать в этом направлении. И Лаврентий Павлович, я бы хотел у вас попросить возможность для работы – место, к примеру…

– Мои ресурсы не безграничны, но квартиру я вам организую.

– Вам с ресурсами я постараюсь помочь, – влез я с предложением, – что вам прямо сейчас нужно?

– Да? А что вы можете?

– Почти всё. Дом не могу создать, слишком массивно, а вот автомобиль запросто. Золото, материальные ценности, что угодно. Чай у вас хватает дефицитов.

– Тут вы правы, правы, да, – вздохнул Берия, – Дефицита много. Причём не хватает самых разных вещей. Не золота, конечно же – с ним возни много, больше, чем с прямым получением товара. Скажем, вас не затруднит создать сотню-другую пишмашинок?

– Машинок? Легко, – кивнул я, – может быть автомобили?

– Зачем?

– Немного их в Москве, даже непривычно видеть пустые улицы и пешеходов на проезжей части. Лютый дефицит. Вот что, есть у меня предложение – можете меня пристроить на формальную должность руководителя какого-нибудь НИИ?

– НИИ? – Берия вздёрнул бровь, – это можно. И что вы там делать то будете?

– Делать… что делать – найдём. Главное получить официальный статус, и чтобы был и рабочий кабинет, и защита данных, и возможно – я там разверну вычислительный центр. На базе ЭВМ далёкого-предалёкого будущего.

Берия пожал плечами:

– Постараться вы можете, много для этого понадобится?

– Нет, немного. Развитие электроники шагнуло в послевоенное время далеко вперёд. Да две трети всех достижений прогресса на них построено. Думаю, осознать масштабы того, насколько это глубокая тема – вам будет вообще невозможно.

Берия налил себе и мне вина, после чего спросил прямо:

– Я человек с инженерным образованием, поэтому говорите прямо, насколько и что шагнуло, попробую понять.

– Хорошо, – я достал из кармана смартфон и положил его на стол, – в мире ЭВМ принято вычислять мощность в количестве операций с плавающей точкой, или запятой. Флопс, короче говоря. Первый в мире ЭВМ, «Эниак», имел пятьсот флопс. Разрабатывать его начали в сорок третьем – то есть ещё через годик начнут шевеления. Эниак создавался для создания артиллерийских таблиц. Сделали его только после войны, весил этот компьютер тридцать тонн, потреблял сто семьдесят четыре киловатта электричества, в секунду мог сделать триста пятьдесят семь операций умножения или пять тысяч операций сложения.

– Это уже немало, – кивнул Берия, – особенно в условиях дефицита времени, как у нас сейчас.

– Тем не менее, Эниак принято считать компьютером нулевого поколения. Он был слишком несовершенен, необычен, и это понятно – опыта разработки подобных машин до этого не существовало. В историю он вошёл как самолёт братьев райт. Никакой практической пользы от него нет, кроме самой демонстрации факта – на лампах можно построить свободно программируемый компьютер, который можно запрограммировать на решение массы однотипных задач. В промышленных, статистических и научных целях эти машины оказались очень хороши – даже в своём первоначальном, несовершенном виде. Потребляющие гору энергии и требующие постоянного, беспрерывного обслуживания, стоящего приличных денег. Постоянная замена ламп и так далее… Уже через десять лет после эниака был выпущен IBM-709, в десять раз мощнее своего предшественника. Удивительно, но факт – компьютеры могут совершенствуются по сравнению с машинами в обратную сторону. Машины становятся больше, кушают больше энергии, те же самолёты, корабли и так далее… а вот компьютеры растут наоборот – они уменьшаются, уменьшается энергопотребление, а мощность при этом растёт.

– Это логично. Радиоэлементы не требуют для своей работы физического размера, – пожал плечами Берия, – это принцип механических часов.

Я кивнул:

– Да, примерно так. Физически не важно, имеется у нас шкаф с пятюдесятью тысячами радиолампами, или маленький, размером с ноготь, кусочек кремния, на который фотолитографией нанесены зоны проводимости, и созданы миллионы или даже миллиарды транзисторов, выстроенных в микроархитектуру. Правда, до кремния мы дойдём ещё нескоро. Там столько сложности – я однажды копнул эту тему и понял, что надо начинать с нуля. С добычи руды, с очистки материалов… да и само развитие настолько быстрое, что плохо работает в плановой экономике.

– Как это может быть связано с экономикой? – удивился Берия, – я понимаю, техника, мы и не такое можем освоить, если постараемся. Но экономика?

– Один учёный сказал, что плотность элементов на кристалле удваивается примерно каждые полтора года. На первых порах – это создаёт немаленькие проблемы, потому что плановая экономика больше адаптирована к примитивным ресурсам. Добыче металлов, производству машиностроительному. Вот представьте, что темпы сменяемости поколений техники увеличились в десять раз. Примерно так это выглядит для электроники. Не успели наладить, медали развесить кому надо, в производство внедрить – а конкуренты из-за океана уже сделали систему вдвое мощнее, и наша устарела. Плюс огромная зависимость от обратной связи… – я покачал головой, – в своё время министерство электронной промышленности СССР приняло решение слепо копировать западные разработки, и свернуть собственные разработки. И не просто так – как бы они ни старались – сталкивались с тем, что либо фондов не выделяют, либо вообще трудно пробить глухую стену непонимания этих маленьких чёрненьких коробочек. Грубо говоря – советская административно-плановая экономика и политика слишком негибкая, медленная на раскачку и инертная в резких поворотах. А резкие повороты в этой отрасли происходили всегда. План на пять лет? Три раза ха – тут за полгода одна система сменила статус из лучшей в мире до «ошибочного направления» – и все планы по её производству летят к чертям. Нет, электроника потому и развивалась в основном в странах капиталистических, что бизнесмен, делающий у себя электронику, может в мгновение ока перебросить все ресурсы с одного направления на другое. Может сам решить, что нужно делать, а что нет – сам взять на себя риск. Своими же деньгами рискнуть. Я не отрицаю, у вашей экономики есть свои плюсы, но идеальной экономики не придумали ни сейчас, ни в будущем.

– Значит, плановая экономика себя не оправдала? – с прищуром спросил Берия.

– Скорее да, чем нет. Она… не слишком работоспособная, скажем так. Экспериментальная, слабо сбалансированная, модель. В период массовой индустриализации, войны и послевоенной разрухи, она себя оправдывает. Но индустриализация не вечна. Чем сложнее и динамичнее отрасль – тем хуже она сочетается с плановой экономикой. Строительство легковых автомобилей, компьютеров, потребительской электроники… в конце концов, я склонен считать, что именно экономика сгубила советский союз. А все прочие факторы вытекали из несовершенства плановой системы экономики.

Берия задумчиво посмотрел на меня.

– Понятно… мне бы полную историю, без прикрас, что происходило и каким образом. А там я сам решу.

– Это можно организовать, – кивнул я, – правда, информация весьма условная. Такие дела в советском государстве, что по статистике на душу населения всё вроде бы прилично, а работает это кое-как. Ну тут можно на много вещей указать, на тотальные и перманентные дефициты, общую непривлекательность товаров, преступную деятельность одних и недостаток мотивации и экономической эффективности у людей в целом. А значит и у предприятий, а значит, и у целой страны. Плюс развитие капиталистического мира, которое взяло низкий старт после второй мировой и за буквально пару десятков лет улетело так далеко от советской экономики, что если в тридцатых-сороковых ещё был какой-либо паритет, дальше всё стало совсем грустно. Не сказал бы, что вся заграница жила дорохо-бохато, но поскольку амбиции у советского государства быть лучшим, то и сравнивали его с лучшими. И тут уже, увы, – я развёл руками, – увы и ах.

Берия только глубоко вздохнул:

– Понятно. Ладно, можно постараться дать вам кое-какую свободу в работе над электроникой. Вы сможете построить машину, сравнимую с ЭНИАК по мощности хотя бы за год? С вашими то способностями?