На осколках гордости (СИ) - Мечтательная Ксенольетта - Страница 37

Свои записи я сворачивала трубочкой, перевязывала веревочкой и прятала в зазор, между стенкой трельяжа и шуфлядкой, заполненной здешней косметикой, кремами, маслами…. Закинуть туда записки труда не составляло, а вот чтобы вытащить их, придется постараться. Кому взбредет в голову что-то смотреть там?

На завтраке меня словно не замечали. Только Волтуар улыбнулся мне, когда я вошла, а у Кейела дернулась верхняя губа, когда наши взгляды случайно пересеклись. А может, это я немного забылась и засмотрелась. Просто без шрама он был красив, а сейчас… не настолько. Я чуть опустила голову, разглядывая фруктовый салат под медовым соусом. Так и просидела до самого окончания трапезы.

Сегодня в столовой никто задерживаться не стал. Как только поднялись правители, засуетились и остальные. Я остановилась, когда поняла, что могу столкнуться с Кейелом у выхода. Пропустила их с Айвин вперед, подавляя собственную злость. Смотрела на руку Кейела, оглаживающую бежевый шелк на узкой талии целительницы. Когда-то он прижимал меня к себе. Гораздо крепче, чем ее… Стиснула зубы и отвела взгляд. Их тихие разговоры нельзя было разобрать, зато мелодичный смех девушки невыносимо раздражал. Я выскочила вслед за ними и собиралась отправиться в библиотеку, но услышала голос Волтуара:

— Асфирель.

Он стоял, окруженный компанией мужчин, в другой стороне, как раз там, куда направилась парочка. Я улыбнулась и поспешила к нему. Обрадовалась, когда он решил отойти от компании.

— Почтенный, — склонила я голову.

— У тебя все хорошо? — вопрос прозвучал мягче, чем обычно.

Я посмотрела на его лицо из-под ресниц — и гнев мгновенно отпустил. Мною любовался красивый мужчина, готовый сделать меня счастливой. Ну и пусть не человек… Я уже позабыла о нашей разнице. К тому же в Фадрагосе шан’ниэрды считались лучше людей. Почему я так туплю, забивая свою голову каким-то бабником, который в собственных эмоциях разобраться не способен? Глупая! Я выберусь из этого мира, но и в Фадрагосе поживу счастливой.

— Все замечательно, почтенный, — искренне улыбнулась.

— Я постараюсь освободиться до обеда. Хочу погулять с тобой немного, а пока развейся в парке.

Не сразу до меня дошло, что это не его прихоть решать за меня, чем мне занять досуг, но я не успела нахмуриться. Да и улыбку не растеряла. Если необходимо немного поскучать для виду, как и остальные любовницы, значит, сделаю. В конце концов, это не требует от меня никаких жертв.

— Как раз собиралась. Если можно, то я хотела бы навестить Арвинта.

Подальше от всех… Зато посмотрю местную фауну еще разок, чтобы убедиться, что усиленные тренировки мне ну очень необходимы.

— Тебе можно многое, просто ты не обо всем знаешь, — погладил Волтуар мое плечо. — Только будь осторожна, не входи в его вольер и не протягивай руку. Он может не узнать тебя. Попроси у смотрителя мясо и покорми Арвинта перед уходом, если он еще не ел.

— Я понимаю, что он не маленький безобидный волчонок, — успокоила я правителя.

Он удовлетворенно кивнул и напомнил:

— Я позову тебя, когда освобожусь.

Солнце тоже раздражало… Я соскучилась по хорошей грозе, по свинцовым тучам, в клубах которых едва заметен просвет. Это многоголосое пение птиц я бы запросто обменяла на шум душного, пропитанного смогом проспекта. И так много пахучих цветов, что от свежего воздуха даже воспоминаний не остается! А от зелени скоро сама позеленею… Все раздражает!

Я быстрым шагом двигалась по парку, стараясь сворачивать каждый раз, когда видела впереди себя эльфов, эльфиоров, шан’ниэрдов… Даже если это были обычные рабочие дворца. Если с Кейелом у меня какое-то там перемирие по его прихоти, то с Сиелрой пока еще ничего не ясно. Откуда ждать опасности? Вот и петляла по дорожкам, двигаясь в северную часть территории дворца. Спустилась по каменным ступеням широкой лестницы, прошла вперед по дорожке, обрамленной жасмином, застыла, любуясь утесом вдали, с которого срывался водопад. Вздохнула тяжело, вынужденно признаваясь, что на Земле такую красоту можно увидеть лишь на фотографиях, или вывалив кучу денег и потратив долгие часы на перелеты.

Огромное здание из крепких, почти белых бревен афитакса высилось на этажа три, не меньше. Узкие окна тянулись под козырьком наклонной крыши, сделанной из неизвестного мне материала, похожего на темно-коричневую жесть. Не удивлюсь, если опять же афитакс. Под высоким каменным фундаментом земля была расчищена от травы и сорняков, утоптана, но не засыпана песком и гравием, зато заставлена мешками, тачками на деревянных колесах и прочим рабочим инвентарем. Справа от здания расположился загон, а потом тянулась вереница пристроек и складов.

В этой стороне, казалось, скопилась большая часть обитателей дворца. В самом здании едва ли удается встретить кого-то, кроме любовниц, правителей и их помощников. А тут сновали фангры, встречались люди. И даже тяжеловесные гелдовы тащили на могучих плечах мешки от широкой колеи, извивающейся на возвышенности, к складу. Я столкнулась с одним из них, выскочив из-за зарослей жасмина. Он остановился, видимо, решив, что у меня есть для него указания. Молча, нерасторопно опустил мешок на землю, одновременно склоняя голову. Я замерла, глядя на его плечо, с которого свисал связанный в узел рукав грязной рубахи — руки не было.

Этой расе разрешалось приветствовать высокопоставленных молча, просто потому что им с трудом удавалось говорить. Неповоротливый язык. Несмотря на то, что их смело можно было причислить к вегетарианцам, все они вырастали высокими, широкоплечими. Их кожу с трудом пробивали стрелы, и не могла сильно порезать сталь. Она напоминала камень. Вот и передо мной стоял гелдов, которому я не доставала ростом до плеча. Голова была побрита, видимо, из-за работы во дворце — прислуга тоже должна выглядеть опрятно, даже если ее никто, никогда не увидит, а толстые, шершавые пальцы гелдовов не могли справиться с колтунами. У этого мужчины кожа напоминала серый сланец, который Егорке когда-то попадался по географии в домашке. Не помню, что именно он изучал по нему, но постоянное тыканье мне картинок и какого-то булыжника под нос въелось в память надежно. Желтые глаза гелдова смиренно смотрели в землю у моих ног. На квадратную челюсть деловито опустилась белая бабочка, посидела немного неподвижно, затем хлопнула крыльями и вспорхнула, чтобы через пару мгновений опуститься возле большого, несуразного носа. Гелдов будто даже не дышал. Застывшая скала.

Я в этот миг ничем не отличалась от него. Тоже замерла в его тени, задрав высоко голову и неприлично разглядывая.

Надо сказать ему, чтобы отправлялся работать дальше, но… ком в горле мешает.

Бестактно спросить о потерянной руке? Но вроде бы имею право. Да и мало ли, что с ним случилось. Калеки встречаются не только в Фадрагосе… Вот только этот единственной рукой мешки тягал, работал… Что происходит тут с теми, кто не может принести пользу обществу?

Гелдовы, несмотря на внешнюю заторможенность, были даже не умны, а, скорее, мудры. Звери любили их, не боялись. Им подчинялись духи редкие, миролюбивые, но невероятно сильные. Эти существа сходились только со своей расой, а дружбу предпочитали водить с фанграми. Елрех говорила: они настолько проникновенны, что учатся понимать желания друг друга без слов. Всего лишь по взгляду или осторожному движению.

Если бы они могли писать, возможно, стали бы полезны мудрецам, но их пальцы ломали письменные принадлежности. Если бы они путешествовали, возможно, стали бы полезны исследователям, но они слишком медлительны. Им не вредила мелкая нечисть, но кто-то вроде линаря запросто полакомится легкой добычей. Они невероятно сильны, но их миролюбивость, превосходящая даже миролюбивость рассатов, не позволяла им обижать кого-то. Даже при самозащите или защите нуждающихся, они отталкивали агрессора, удерживали его, но не били. Гелдовы неохотно делились с тем, что творится у них в душе и что на уме.