Не гореть! (СИ) - Светлая et Jk - Страница 55

Впрочем, сначала Дэн и правда думал, что едет всего на неделю. Гена со своей теткой в Карпатах неожиданно кстати напомнил про популярную турбазу в Ворохте[1], на которой сам Басаргин уже бывал пару-тройку раз. И медальку за покорение Говерлы получал. Неосвоенным оставался еще Поп-Иван, а значит всего и нужно кинуть самое необходимое в сумку, потом себя в машину и пропереть на запад шестьсот километров. Туда, где можно делать вид, что все нормально и ничего не случилось. Потому что ничего не начиналось. Просто топать каждый день за инструктором, взбираясь на очередную вершину, а вечером подкрепляться убойным ужином и огородами уходить от пытающихся затащить его на очередную вечеринку, которыми без устали потчевали туристов организаторы.

Огороды протоптанными тропами среди пробивающейся молоденькой травки вели прямым путем к соседям. Весьма живописная, можно сказать хрестоматийная по своему виду и предназначению пожарная каланча, возвышающаяся через тын прямо у турбазовского сеновала, привлекала взгляд любого уважающего себя туриста. Что ж говорить о Басаргине? С той разницей, что в этот раз башня приобрела цель, к которой Денис, как Рокфор на запах сыра, и направился уже на второй вечер пребывания в Ворохте, пока на турбазе под навесом разыгрывался очередной гуцульский обряд, а мужики из части курили на лавке перед отбоем.

Наверное, в этот момент и был запущен процесс начала. Иного, не того, о котором думалось ночью или на новой вершине, как бы он ни пытался заглушить в себе рассуждения о правильном и неправильном. Повернуть собственную жизнь на сто восемьдесят градусов, изменить направление, обновить собственные мозги и традиционно поддаться спонтанности.

И вместо похода гнать в Киев и обратно, чтобы еще через сутки входить в непривычно небольшое здание поселковой пожарной части с полным набором документов.

Там она его и поймала. Невысокая, живенькая. Жизнерадостная, с острыми глазками и мягкими линиями плотного тела, скрытого милой сердцу формой сотрудника пожарно-спасательной части.

— Ах ти ж, коняка така, Макарчику! — орала она звонким голосом в телефонную трубку посреди узкого коридорчика. — Я кому сказала, йди до баби Оксани уроки робити, га?! Знов у школі не був, тварюка мала! От прийду додому, як відходжу лозиною по спині, будеш знати як не слухатись![2]

И в этот самый момент семейной, в этом сомневаться не приходилось, разборки, она и увидела едва вошедшего Дениса. Да так и замерла, глядя на новое, совсем не знакомое лицо.

— Здрасьте! — весело поздоровался Басаргин, слышавший в полном объеме воспитательную тираду, которая легко разбегалась эхом в узком коридоре. — Начальство где, не подскажете?

Барышня оказалась бойкая, поняла с первого раза.

— Макарчику, я потім![3] — брякнула она в трубку и торопливо убрала ее от уха, после чего с характерным акцентом продолжила, уже глядя на Дэна: — А вы до начальника части чи до начальника караула? Вам какое начальство-то?

— Самое начальственное, — рассмеялся Дэн. — Имеется?

— Та наче[4] тут. Подполковник Лысак, по коридору и вправо. Проведу?

— Справлюсь, — кивнул он, двинулся в указанном направлении и предстал пред добродушным взглядом подполковника, дверь в кабинет которого оказалась распахнутой настежь. — Разрешите?

— Кто таков? — подняв голову повыше, отозвался Григорий Филиппович, как значилось на поистертой серенькой надписи снаружи. В помещении было раскрыто и окно, и по углам гулял сквозняк. — Духота! — пояснил он зачем-то сразу после своего вопроса. Хотя, откровенно говоря, крепкий запах перегара и чего-то кислого превалировал над означенной причиной такого активного проветривания в этот, прямо сказать, не самый погожий апрельский денек.

— Денис Басаргин, — проговорил Дэн, проходя в кабинет, — лейтенант службы гражданской защиты. Имею предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Подполковник приподнял густые черные с редкой проседью брови и комично мотнул подбородком:

— Не, мужик! — замахал он. — Мы, конечно, одному делу служим, но бухать я с тобой, залетным, не буду. Вчера юбилей справлял — видишь, болею. У вас там на базе выпить, что ли, не с кем? Что вас всех на каланчу прет, а? Медом намазано?

— А если я не турист? — сквозь смех спросил Басаргин.

— А местных идиотов я всех знаю. Они у меня давно посчитаны и учтены. Некоторых даже с того света вытаскивать приходилось. Значит, турист.

— Железная логика! — оценил Дэн ход мысли подполковника и сделал ход конем. — На работу возьмете?

— Как это на работу? — икнул подполковник.

— Обыкновенно. Вакансия у вас есть, я знаю.

— В отделе кадров был, чи шо?

— Еще не был. Решил сначала к вам.

— Ну то, канеш, правильно… — Лысак несколько секунд внимательно изучал стоящий перед ним образчик потенциальной рабочей силы, а потом на всякий пожарный уточнил: — Постой, ты точно к нам на работу хочешь? Сам-то откуда?

— Точно хочу, — в подтверждение Денис торжественно кивнул и добавил: — Сам-то я из Киева.

— Еще интереснее! — прищелкнул языком подполковник. — А там где работал? Звание, говоришь, имеется?

— Да у меня не только звание имеется, — Денис протянул Лысаку папку. — Смотрите сами.

Тот торопливо зашуршал страницами, удивляясь, кажется, все больше и больше. Действительно, было отчего брови под самым мыском густой шевелюры ловить. Который месяц бедолага Григорий Филиппович искал себе в часть начальника караула, периодически самостоятельно выполняя его обязанности, да все никак не находил. А тут — получите, распишитесь. Пришел готовый кадр. Еще и столичный. Еще и с неплохим послужным. С образованием, знаниями, опытом. И поди ж ты, в его собственное хозяйство, затерявшееся где-то на краю мира.

Придраться особо тут было не к чему, но скорее для порядка, чем всерьез подполковник Лысак снова с недоверием посмотрел на Басаргина и, придав голосу долю сомнений, насколько позволял утренний бодун, поинтересовался:

— Что ж в лейтенантах-то до сих пор? Не сильно в столице дают карьеру делать, да?

— Не скажу, что особенно стремился, — без тени шутки ответил Денис.

— А сюда чего потянуло? У нас по сравнению с твоим Киевом скучновато, Денис… м-м… — быстрый взгляд на документы, — Викторович.

— Зато воздух здоровее будет. Так что? Возьмете?

— А куда мне деваться? — развел руками подполковник службы гражданской защиты. — Только мы вот чего сделаем… Начальником караула пойдешь ко мне, а? У нас, конечно, по многим вакансиям дыры, но и тебе… того… расти надо? А?

— Договорились, Григорий Филиппович.

— Ну и ладненько, — удовлетворенно промолвил Лысак, похоже, все еще не веря своему счастью. Потому тут же перегнулся через стол и уточнил: — А ты точно не на пару месяцев перекантоваться, а?

— Вам кровью подписаться? — рассмеялся Денис, впрочем, вполне разделяя сомнения будущего начальства. На его месте он и сам бы мало верил происходящему.

— Не, не! — снова замахал руками Григорий Филиппович, так, что ясно стало: отчаянная жестикуляция — его привычка. — Давай шоб без крови. В нашей работе лучше, когда ее поменьше. Оформляйся по закону и выходи на службу, лейтенант… ну это мы поправим… Басаргин.

— Не гореть, товарищ подполковник, — кивнул Денис, забрал документы и вышел из кабинета, прикидывая следующие шаги: написать заявление, найти жилье и объясниться с матерью. Последнее было самым сложным, и вряд ли ему удастся обойтись без привлечения легкой и тяжелой артиллерии в лице сестры и Парамонова.

Хотя с теми тоже еще объяснись. Единственный плюс — они точно не станут ковыряться в его мозгах. Особо тогда, когда он сам не особенно понимает, что в них происходит.

Но не успел Дэн и на пару метров отойти от прибежища мающегося похмельем подполковника Лысака, как снова угодил в лапы давешней барышни в форме. Она торчала у окошка, и по всему видно было — его поджидает. И еще далеко не факт, что не подслушивала — открытая дверь к тому располагала. Скорее всего, слышал весь коридор.