Арчибальд Малмезон (ЛП) - Готорн Джулиан - Страница 8

   Разумеется, на тайник в полу; но было кое-что еще, ибо, если заметить, что найденное в стене отверстие является третьей точкой на прямой линии между концом указательного пальца и нишей, в которой хранился серебряный скипетр, то оно находилось ровно в трех футах от указательного пальца и в пяти от тайника; таким образом, проблема тройки вверху и пятерки внизу благополучно решилась, и осталось только действовать!

   Арчибальд, в сильном волнении, спрыгнул на пол, но первым делом убедился, что обе двери надежно заперты. Затем вновь вернулся к своему расследованию, с бьющимся сердцем и разыгравшимся воображением, рисовавшим ему самые дикие картины того, что может случиться в ближайшем будущем; однако вскоре им овладел тошнотворный страх, ибо его расследование могло окончиться ничем! Но нет, что-то должно было быть, какая-то тайна, погребенная на много лет, чтобы сейчас ожить для него, и только для него; тайна, смутные рассказы о которой дошли сквозь мрак двухсотлетней давности; тайна старого сэра Чарльза в портретной рамке, человека с репутацией мага. Что там могло скрываться? Какой-нибудь талисман - возможно, книга заклинаний, которые позволят ему становиться невидимым и со скоростью желания перемещаться из одного места в другое, стать настоящим чародеем, наделенным всеми сверхъестественными способностями. Слегка дрожащими от нетерпения руками он отодвинул кусок доски в полу и вытащил серебряный скипетр; затем взобрался на стул и приложил его к отверстию, в точности под него подходившему. После чего на мгновение замер.

   Во всех историях, которые он читал, оккультные знания приобретались в обмен на то, что считалось равноценным, а именно - на собственные души стремившихся их получить. Вряд ли можно было ожидать, что Арчибальду удастся изменить условия сделки; но был ли он готов заплатить такую цену? Возможно, каждый человек в тот или иной момент своей жизни сталкивается с необходимостью дать тот или иной ответ на этот вопрос; и если бы не любопытство и скептицизм, а также нежелание извлекать урок из чужого опыта, весьма вероятно, этот ответ был бы более благоприятным для добродетели, чем тот, который дается на самом деле. Арчибальд недолго колебался. То ли он не верил в какую-либо поджидающую его опасность, то ли решил бросить ей вызов, какой бы она ни была; или же, зайдя так далеко, он не смог справиться со жгучим желанием идти до конца, - в любом случае, он втянул в себя воздух, упрямо сжал губы и вставил серебряный скипетр в отверстие.

   Входя, тот медленно поворачивался, очевидно, следуя внутреннему изгибу, извиваясь, подобно змее, пока снаружи не осталась всего пара дюймов. Искатель приключений продолжал давить; что-то поддалось, и в то же мгновение странный шаркающий звук заставил его резко обернуться.

   Что случилось с каминной полкой? Ее правая сторона выдвинулась вперед, казалось, почти на фут, в то время как левая скрылась на то же самое расстояние в стене; между тем, камин, в котором горел огонь, оставался на прежнем месте. Сначала Арчибальду показалось, что каминная полка вот-вот обрушится, а с ней и вся перегородка; но когда он немного оправился от удивления и внимательно все осмотрел, то обнаружил: масса серого камня располагалась на скрытой оси, вокруг которой вращалась независимо от кирпичной кладки камина. Серебряный скипетр ослабил пружину, которой удерживался механизм, и, в результате, открылся проем в казавшейся единым монолитом стене. Спустившись со стула, он без труда подвинул "дверь" и убедился, что за ней находится проход, тянущийся неизвестно на сколько. Из него тянуло странно сухим воздухом. Что касается темноты, то она казалась такой же плотной, как в центральной камере Великой пирамиды.

   Арчибальд, возможно, испытывал некоторый страх, поскольку был всего лишь мальчиком, а случилось это более шестидесяти лет назад, когда призраки и фэйри не считались безобидными выдумками, как в наши дни. Тем не менее, отступать было не в его привычках, а кроме того, его приключение зашло слишком далеко. Ничто не смогло бы заставить его отступить. Что бы ни случилось, он доведет свои поиски до конца.

   Без света, однако, ничего невозможно было разглядеть; нужно было взять со стола в коридоре одну из свечей. Мальчику не потребовалось и полминуты, чтобы сходить за ней и вернуться; затем он протиснулся в отверстие и оказался в сводчатом туннеле, прямо за камином, тепло которого почувствовал, приложив руку к кирпичной стене. Туннель, тянувшийся внутри стены влево, был примерно шести футов в высоту и двух с половиной в ширину. Арчибальд вполне мог перемещаться по нему.

   Но прежде он внимательно изучил механизм вращающейся каминной полки. Это было чрезвычайно остроумное и вместе с тем простое устройство, так точно подогнанное во всех своих частях, что после стольких лет неподвижности продолжало работать, как будто было сделано только вчера. После того, как Арчибальд вылил немного оружейного масла на шарниры и в пазы, он обнаружил, что тяжелая каменная конструкция поворачивается и закрывается так же бесшумно и легко, как его собственные челюсти. Ее можно было открыть изнутри, вставив серебряный скипетр в отверстие, соответствующее наружному, и, попрактиковавшись в открывании-закрывании до тех пор, пока не убедился, что полностью овладел данным процессом, он положил скипетр в карман, осторожно закрыл за собой каменную панель и со свечой в руке двинулся по тоннелю.

   Пройдя десять шагов, он уткнулся в стену, располагавшуюся под прямым углом к тоннелю, по которому он двигался. Осторожно заглянув за угол, он увидел в конце короткого прохода массивную дверь из темного дерева, обитую железом, полуоткрытую, с ключом в замочной скважине, словно кто-то в спешке забыл закрыть и запереть ее за собой. Арчибальд медленно распахнул ее; двигаясь, она заскрипела, сквозняк заставил пламя свечи замерцать, отбрасывая странные пляшущие тени на пустоту позади двери. В следующее мгновение Арчибальд переступил порог и достиг конечной цели своего путешествия.

   Поначалу он ничего не мог разглядеть отчетливо, кроме того, что находился в помещении, казавшемся огромным, наличие которого никак не мог объяснить. Читатель, информированный лучше, наверняка уже определил его нахождение в том месте, о котором недавно шла речь, а именно, между колодцем и восточной комнатой. Осторожно, на ощупь, пробираясь по комнате, Арчибальд вскоре обнаружил на стене канделябр, в который и поставил свою свечу, так что предметы, находившиеся в комнате, стали смутно различимы. Это было довольно просторное помещение с высокими потолками, обставленное с таким причудливым и мрачным великолепием, какого не было ни в одной другой комнате Малмезона. Сводчатый потолок поддерживали огромные дубовые балки, пол был выложен полированным мрамором. Стены, вместо того, чтобы быть увешанными гобеленами, были расписаны фигурами в натуральную величину, изображавшими, насколько можно было судить, какой-то странный обряд. В одном конце комнаты стоял массивный шкаф, полки которого были завалены золотыми и серебряными предметами, богато украшенными чеканкой, очевидно, очень ценными. Здесь, как кажется, хранились многие фамильные драгоценности, исчезнувшие во время восстания якобитов и считавшиеся утраченными. Шкаф был сделан из черного дерева, инкрустированного слоновой костью, так же как и широкий круглый стол в центре комнаты. В нише напротив шкафа поблескивал полный комплект рыцарских доспехов шестнадцатого века; атмосфера в комнате была так суха, что на их полированной поверхности, покрытой, как и все прочие предметы, мелкой пылью, не было заметно ни единого пятнышка ржавчины. Кровать с вышитым покрывалом и тяжелыми шелковыми занавесями стояла в глубокой нише слева от шкафа.