Идти туда, где ты (СИ) - Светлая et Jk - Страница 23

В начале января началась сессия. Сдавалась легко, если не считать постоянного беспокойства за матмоделирование. Впрочем, и оно отступало на задний план – допуск был получен. Надежды питал. Алька была важнее всего этого.

А потом ожидаемо не сдал. При том, что на все вопросы билета ответил. Христиановский завалил дополнительными, и с тех пор начались его мучения.

Все ушли на каникулы. Илья засел за книжки, удивляясь самому себе. И посмеивался, что это Алькины угрозы подействовали. Успокаивало то, что приличного студента с почти закрытой сессией и папашей-олигархом вряд ли выгонят из-за одного Христиановского. Но и проблема никак не решалась.

В конце концов, это начинало напрягать, но он держался. Да и в железнодорожники никогда не поздно податься. Не до шуток стало, когда Францевич впервые прямо и открыто сказал ему, что шансов сдать предмет у него нет, хоть как ни пыжься, хоть сколько ни зубри.

Это было спустя месяц пустых хождений Макарова вокруг кафедры. Они столкнулись носом к носу и наедине.

«Не надоело вам?» - спросил тогда Христиановский.

«Вам же не надоело!» - легко отозвался Илья, крутя в руках зачетку.

«Давайте сделаем вид, что я принял во внимание все ваши усилия, но не счел их достаточными. Смиритесь, я вам трояк рисовать не буду».

«Не рисуйте, вы же не художник. Я на четыре рассчитываю».

«Наглец!» - хохотнул профессор и скрестил руки на груди.

«Есть немного».

«Ну не сдадите вы матмоделирование. Хоть весь учебник вызубрите – не знаете вы предмета!».

«Вы не находите, что тут есть некое противоречие?» - отозвался Макаров.

«Нет, не нахожу. Через пару недель выветрится. То, чего не понимаешь, чему не научился, надолго не задерживается. Так что займитесь лучше чем-нибудь более полезным, чем протирание штанов за партой. Можете в армию сходить, например, если папа пустит».

И с этими словами Христиановский скрылся за дверью кафедры. А Илья некоторое время еще соображал, при чем здесь папа, прекрасно понимая, что тот вполне мог влезть и попытаться решить его проблемы – это было в папином репертуаре. И едва ли он, знавший все на свете обо всем на свете, догадывался, что вреда приносит больше, чем пользы.

Звонок отцу был кратким и злым. Но совершенно бестолковым. Получив свою долю нравоучений, Илья принял приглашение в отчий дом на ужин, потому что совершенно забросил родителей. И внимательно выслушал отцово:

«Ну… и девушку свою приводи… знакомь, что ли!»

«Следишь?»

«Отец не уследит – никто не уследит».

Спорить или злиться смысла уже не было. Но впервые в голову ему пришло то, что по сути давно должно было прийти. Алису, и правда, пора выводить и знакомить. Если ей жить с ним и в его окружении, будет проще уже сейчас показывать ее предкам и друзьям. Проще – в первую очередь ей.

Но главной проблемы это по-прежнему не решало. Как и зубрежка учебников. Впервые Макаров столкнулся с чем-то, что не зависело ни от него, ни от бабла его папы. И он не представлял себе, что со всем этим делать.

В отличие от него Алиса ясно представляла, что делать со своей заботой, занимавшей ее не меньше Ильи и учебы. Мама давно назвала это «навязчивой идеей» и махнула рукой на безрезультатные поиски, увлекавшие Алису который год и не позволявшие сдаваться. На данном этапе она пятый месяц упорно, без устали переписывалась с различными инстанциями, ведомствами и архивами, пока однажды не получила ответ, которого ждала все это время.

Радость маленькой победы распирала ее, и она летела домой, спеша поделиться новостями с Ильей. Когда она пришла, он торчал на кухне и варил кофе, сунув в уши наушники.

Алиса подлетела к нему, в куртке, шапке, замотанная в шарф, и затараторила:

- Я нашла ее, представляешь? Илюшка, я нашла ее! Чайник включишь?

Макаров быстро поцеловал ее в холодный нос, вытащил из одного уха наушник, послушно включил чайник и проговорил:

- По порядку давай.

- Я попробую, - Алиса сделала глубокий вдох. – Мне папа рассказывал, что прадед его был младшим сыном шляхтича. Род был древний, но обедневший. А может, так просто говорили, чтобы внимания не привлекать. Он как-то сказал, что в Сибири могли остаться какие-то родственники. Прадед то ли сосланный туда был, то ли сам бежал, то ли за белыми подался. В общем, история темная, - улыбнулась она. – Отец мало этим интересовался, а мне всегда хотелось узнать больше. Интересно ведь, правда?

- Наверное, интересно, - пожал плечами Илья. – И ты узнала… что?

- Я нашла племянницу этого самого прадеда. Получается, она какая-то наша родственница… Моя…

- Это все как-то неопределенно звучит.

- Неопределенно это было раньше, - обиженно сказала Алиса. – А теперь я точно знаю, что есть человек, который сможет больше мне рассказать.

- И ты собираешься броситься к черту на рога, чтобы узнать про то, что было сто лет назад?

- Почему к черту на рога? – удивленно переспросила она.

- Ну а куда?

- В деревню Яковскую…

- И где это, если не у черта на рогах?

- В Иркутской области! – буркнула Алиса и выскочила в коридор.

В коридоре обои были ободраны так же, как и в гостиной. Алька приволокла откуда-то цветные краски и расставила их по полу. И сейчас едва не навернулась о них. Илья успел придержать, развернуть к себе и удивленно поинтересоваться:

- Ты всерьез собираешься туда ехать?

- Сначала напишу, - упрямилась Алиса, наконец, раздеваясь, - а потом поеду!

- А я? Меня ты тут одного оставишь, да? – в его голосе звучала обида, которая немедленно озадачила бы ее, если бы не смех в его светло-серых глазах. Алиса успела запомнить и привыкнуть: когда он не в духе – темнеют, когда все хорошо – кажутся удивительно светлыми.

- А ты поедешь? – спросила она, выпрямившись и являя собой комическую фигуру – на голове все еще красовалась шапка, из-под которой торчали взлохмаченные косы.

Макаров вздохнул, криво усмехнулся и устало проговорил:

- Давай с Христиановским что-то решится, и подумаем, Аль? Правда, беда.

- Так я и не говорила, что прям завтра еду!

- И тянет же тебя на экзотику.

- Да неважно, - отмахнулась Алиса и, быстро поцеловав его, ушла в комнату.

Он снова поплелся за ней. Вошел следом. Оценил масштабы катастрофы. Та была налицо. Алиса рассматривала голую стену. Под стеной здесь тоже стояла краска. Что она собиралась со всем этим делать, он не представлял, но забавлялся, глядя, как она примеряется. Не лез. У нее в смысле стен был полнейший карт-бланш.

Недолго думая, подошел к ней со спины, обхватил руками плечи и прошептал на ухо:

- Обиделась, да?

- Нет. Может быть, ты прав, и все это ерунда.

И, кажется, больше уже не думала об этом.  Сосредоточенно смотрела на пустую стену, неожиданно увидев, наконец, то, что она хочет сделать. До этого идея была нечеткой, даже в период, когда она решила срывать обои, в голове витали осколки образов, не желавших складываться в единую картинку, а на обложке тетрадки по математике нарисовался Францевич с треугольной мордой, тельцем-цилиндром и овальным хвостом.

Высвободившись из рук Ильи, Алиса подхватила одну из банок с темной краской. Ровные линии разной толщины и длины стали появляться на стене. Их оставляла за собой кисть, которую Алиса раз за разом опускала в краску, и продолжала вычерчивать геометрические фигуры, вытянутые к потолку и растворяющиеся в перспективе.

Несколько мгновений Макаров внимательно наблюдал за ее действиями, будто пытался понять, что происходит и с чего вдруг. Потом не выдержал, спросил:

- Что это будет?

- Город, - ответила она, останавливаясь, и оглянулась.

- Город?

- Не видишь? – улыбнулась Алиса. – Потом… потом понятнее станет…

- Да нет… Я просто… Не знаю, - медленно пробормотал он, рассматривая, как стена заполняется чем-то масштабным и пока еще неясным. – Ты рисуешь? Думал, хочешь через трафарет цветочки какие-нибудь, котиков…

- Котиков не умею, - хохотнула она, возвращаясь к своему городу. – Сейчас я урбанист!