Идти туда, где ты (СИ) - Светлая et Jk - Страница 16

Его метания прервал шорох шин по мокрому асфальту, показавшийся Макарову самым громким звуком, что он слышал в жизни. Никита остановил машину рядом с братом. Выходить не стал, опустил стекло и медленно проговорил:

- Если ты ее обидишь, клянусь, прибью.

Отвернулся, нажал на газ, и колеса жалобно скрипнули разлетевшимся гравием обочины.

Все вокруг гремело, ревело, кричало, сверкало разноцветными лучами и мелькало изображениями на огромных экранах.

Находиться внутри постоянно движущейся толпы - в такт музыке и просто в перемещении с места на место - было непривычно. Ново. И даже страшно.

Алиса опасливо оглядывалась по сторонам на приплясывающих соседей, тесно прижималась к Илье и совсем не думала, что с такой «ношей» среди людей она не оставляет ему возможности маневра. Она вообще не думала. Происходящего на сцене ей было не видно, поэтому пыталась смотреть на экраны, по-прежнему крепко держась за Илью. Но слышно было хорошо. Более чем! Алисе казалось, что к концу этого действа, она наверняка оглохнет.

Наивная! Уже сейчас, выведи ее на улицу со стадиона, в голове будет та еще какофония.

В какое-то мгновение, Макаров прижал ее к себе крепче и так, вместе с ней, ломанулся вперед, ближе к сцене. Косились на них без особого восторга, кто-то даже шипел в спину. Но глаза горели - было не до того.

До сцены оставалось еще метров десять, когда стало ясно, что ближе не подойдешь никак. И пришлось остановиться.

- Ты как? - прокричал Алисе Илья.

- Нормально, - шевельнула она губами, не представляя, услышал он или нет.

- Здесь хоть немного лучше видно? -Да нормально, правда!

- Тебе хоть нравится?

- Нравится, - быстро закивала она.

- Да? - недоверчиво спросил он, но тут же улыбнулся - чудо, что она вообще согласилась ехать на этот фест. В Москву на три дня. Думал, не поедет.

Что еще ему оставалось делать, если уговаривать пришлось долго и упорно? Сначала Алиса просто отнекивалась, потом принялась отмазываться мамой, работой и дальностью поездки. Илья потратил не один день, чтобы однажды услышать от нее: «Кажется, у меня получится». Этому предшествовали переговоры с Танькой относительно подмены. Подружка сообщила, что за два дня Алиска будет должна ей три.

Сложнее было с мамой. Сказать правду, что на несколько дней собралась в Москву с парнем, которого Любовь Михайловна в глаза не видела, но, безусловно, была наслышана от бабы Зои, оказалось не вариантом. Пришлось воспользоваться запрещенным приемом.

«Мам, я на день рождения в Москву съезжу?» - спросила она с порога однажды вечером, вернувшись с работы.

«Как это - съезжу?» - удивилась мама, отвлекаясь от швейной машинки. Строчить перестала, зато стало слышно сериал, который шел в телевизоре фоном.

«На поезде, как все».

«Алиска!» - возмутилась мать.

«Ну мам!.. - она подошла к Любови Михайловне и обняла за шею, - ну пожалуйста.

Погуляю. День рождения ведь, праздник».

«Праздник, - согласилась мама скорбным голосом. - В том-то и дело!

Восемнадцать лет. Я думала, посидим вместе. Виталика позовем, каких-нибудь твоих подружек... А тебе-Москва. Чего ты там не видала?»

«Новодевичий монастырь», - не моргнув глазом, ответила Алиса.

Мать закашлялась, сердечный кашель в последнее время часто ее одолевал. Но сейчас он быстро перешел в смех. Она подняла глаза на дочь и, продолжая смеяться, выдохнула:

«Совершеннолетие в монастыре-даже как-то символично!»

«Значит, можно, да?»

«С кем?» - вопрос был задан со всей серьезностью, очень неожиданной после смеха.

«С Аленкой Пиотровской. Она ж в Москву поступила».

«Остановишься где? У нее?» - продолжала Любовь Михайловна учинять допрос.

«Конечно. Где же еще? Ехала бы я, если бы ночевать было негде. А так погуляем.

Может, в какую усадьбу съездим. Погоду хорошую обещают»,

«А этот твой... про которого шифруешься... едет?»

«Я не шифруюсь», - вспыхнула Алиса.

«Ладно, ладно! - отмахнулась мать, что на сей раз звучало как разрешение. – Но смотри мне, Алиска!»

«Ага! - весело откликнулась дочка. - Обязательно».

Словом, запрещенный прием подействовал. Мать поездку не одобрила, но и не запретила. Хотя до последнего вздыхала - вдруг дочь передумает. В день отъезда попросила только:

«Ты, когда приедешь, все-таки со знакомством не тяни, а то отпускаю бог знает как».

Алиса пообещала, и теперь, стоя рядом с Ильей почти под самой сценой и не к месту вспомнив о своем обещании, поглядывала на него в предположениях, согласится он встречаться с Любовью Михайловной или нет.

- Мама хочет с тобой познакомиться, - неожиданно крикнула она.

Илья, который до этого воевал с каким-то чуваком за то, куда поставить ногу, замер и перевел взгляд на Алису. Народ колбасился. Его колбасило тоже. До этого мгновения. Включили прожекторы, и Алькино лицо выхватил луч света. Почему-то подумал, что она очень красивая, будто увидел что-то, чего не замечал. И сказал:

- Ну и хорошо.

- Правда?

- Проще будет тебя из дома вытаскивать!

Алиса улыбнулась и вдруг вскрикнула. Отлепилась от Ильи, подпрыгнула, чтобы увидеть сцену. И заверещала:

- Я обожаю эту песню!

Илья ошалевшим взглядом посмотрел на нее, потом туда, где уже отрывалась «Эпидемия», а вместе с ней отрывалась толпа. И, кажется, оторвалась Алиса. Когда Самосват дошел до припева и выскочил на небольшую площадку, уходившую подиумом вперед, в зрителей, она сперва взвизгнула, а затем принялась старательно подпевать:

Пройди свой путь,

Он ведь один и с него не свернуть,

Пусть не знаешь зачем

И не знаешь куда ты идёшь.

Пройди свой путь,

Ты не сумеешь назад всё вернуть,

И не знаешь пока что в конце тупика

Ты найдёшь.

- А я Земфиру люблю, - хохотнул Илья, думая о том, что в следующий раз стоит сводить ее на каких-нибудь металлистов.

Алиса не ответила. Она продолжала петь, прыгать и улюлюкать вместе со всеми. Илья наблюдал за ней, и это веселило больше, чем все остальное вместе взятое. Она, оказывается, и такая бывает. И совсем забыла, что чувствует себя как на экзамене.

«Эпидемия» завершала свое выступление «Всадником из льда», заметно снизив темп и высоту прыжков, равно как и децибелы улюлюканья. И это дало возможность притянуть Алису за плечи к себе и раскачиваться в такт музыке, словно бы это был танец только для них двоих, без толпы. Он вдыхал запах ее волос и чувствовал, какое тепло исходит от ее тела. Терял голову, будто и сам был вчерашним школьником. И иногда прикасался губами к ее ушку- потому что не мог себе в том отказать.

Алиса вдруг обернулась и подняла к нему лицо, почувствовав его дыхание. Глаза ее горели азартом. Она улыбалась и была наполнена музыкой, звучавшей вокруг них.

- Спасибо! - сказала она громко, чтобы он услышал.

Не зная, что ответить, Илья прижал ее к себе еще крепче. Подумалось вдруг, что это здорово - дарить кому-то мир, которого тот еще не знает. Будто и сам открываешь его заново - для себя.

Было еще много всего. Много часов подряд, когда они двигались со всеми вместе, что-то кричали, подпевали, хлопали, стояли на ушах. Много часов подряд будто несло волной, в которой ты уже не ты, а часть целого. И много часов подряд они, отдавая энергию, заряжались ею.

Уже потом, поздно ночью, когда выбрались со стадиона, он вызывал такси, не выпуская Алькиной ладони из своих рук. И улыбался ей, зная, что она все еще слышит музыку- потому что ее слышал он. Та пульсировала внутри, отдаваясь по всему телу. И это тоже было в кайф.

Они ехали по ночному городу в гостиницу, где он забронировал номер накануне приезда, и она, устроив голову у него на плече, продолжала что-то мурлыкать себе под нос. И не пили ведь, а были как пьяные. Еще с утра, приехав в Москву, забросили вещи в свою гостишку - расчетный час еще не наступил, номер убирался, и пришлось договариваться с администратором, чтобы оставить дорожные сумки. Весь день гуляли по городу. И он весь день фотографировал ее.