Пять песен мира (СИ) - Волков Александр Мелентьевич - Страница 5

Из пыльной завесы навстречу Алексу выскочил растерянный горожанин, и они столкнулись лоб в лоб. Алекс губу до крови прикусил, когда в глазах его потемнело. Взор прояснился, Алекс увидел взволнованное лицо горожанина. Тот схватил его за плечи, нервно тряс, и приговаривал тихо, почти неразборчиво, проглатывая слова:

— Звуковики. З-здесь. Звуковики. Беги, пацан. Беги отсюда! Давай, — горожанин стал тянуть Алекса за собой, и Алекс стал сопротивляться. Дом в другой стороне. — Д-да что с тобой не так, пацан? Я тебя спасти хочу!

— Данни! — кричала Айрис, оглядываясь по сторонам. — Данни, где ты?! Данни!

— Пацан!

— Да отцепись ты, твою мать!

И тут горожанин побледнел, глядя куда-то за спину Алекса. Горожанин громко сглотнул, настолько испугавшись, что ему даже глазом моргнуть не удавалось. Алекс застыл в непонимании, и почувствовал сзади чье-то присутствие. Его спину определенно буравил чей-то взгляд, причем взгляд голодный и агрессивный.

— Н-не трог-гай, — попросил горожанин. — Не трогай. Бери его. Не трогай меня, — горожанин оттолкнул Алекса, но толчок вышел слабый, немощный, будто силы внезапно покинули руки горожанина, хотя тот не выглядел хилым. Горожанин пятился назад, и тут Алекса всмотрелся в его глаза, увидев в отражении два красных огонька, парящих на фоне черного туманного сгустка.

Даже Айрис замолчала, оцепенев и не в силах сдвинуться с места.

Из-за угла выскочили курсанты летного училища, во главе с Нэвилом. Ребята постарше Алекса на пару лет. Они держали штурмовые акустические излучатели, практически без напряжения сжимая рукоятки.

— Эй, вы…. — Нэвил прервался на полуслове, и затаил дыхание, увидев звуковика, парящего на фоне пыльной завесы. — О…. Открыть…. Звучать….

Курсанты сделались будто группа мраморных статуй, молчаливыми и неподвижными, а на лицах их застыло выражение немыслимого ужаса. Курсанты стиснули рукоятки излучателей до побеления кожи на пальцах. Курсант дернулся, попытался вскинуть оружие, но затаил дыхание, и сковавший мышцы страх не позволил ему пошевелиться. Он будто притворился мертвым, надеясь, что прожорливая тварь не заметила бы его.

Все надеялись, что тварь их не заметит.

Время будто остановилось.

Звуковик тихонько завыл, и медленно прощупывал присутствующих взглядом. Вой его звучал по-детски, даже мило, как у детеныша кита, и в душе некоторых возникла нелепая надежда, что они встретились с мирной особью. Один курсант нарочито улыбнулся, когда звуковик посмотрел на него, будто надеялся, что улыбка сможет утолить голод твари и обезоружить ее, но Алекс понимал, что это бесполезно.

Впервые ему приходилось видеть звуковика так близко. Он был густой и темный, словно грозовое облако, как будто бы состоял и конденсата черной воды. Мертвой воды. Воды, которую нельзя было пить, ведь даже маленький глоток мог растворить все внутренности. Глаза звуковика были красными, будто дьявольскими, страшными и хищными. Во взгляде чудовища не было даже намека на наличие сознания, разума, а значит, и на сострадание можно не рассчитывать.

Вдруг глаза звуковика стали медленно расходиться в разные стороны, двигаясь вдоль тела, и отдаляясь друг от друга. В центре головной части черный конденсат заволновался. По нему пошла рябь, будто по водной поверхности, обдутой легким ветром.

Алекс сглотнул, и увидел, как из конденсата медленно вынырнула белая треугольная маска, только идеально белая, как кость, и было в этой белизне что-то пугавшее до дрожи.

Звуковик тихо завыл, и маску, в области рта, рассекла кривая горизонтальная трещина, которая затем приоткрылась, показав ряд искривленных клыков, напоминавших корявые ветви мертвого дерева. В маске прорезались и глаза. Пустые глаза, практически бездонные, как у грозных театральных гримас, уродовавших массивные колонны брошенных концертных залов.

— Господи…. — горожанин медленно отворачивался, словно от огня. — Господи….

Алекса чуть не вырвало, когда он увидел в пасти откусанные человеческие головы. Одна голова была ополовинена, разорвана надвое, один обесцвеченный глаз был открыт, и Алекс заглянул в него, будто бы услышав застывший во взгляде крик о помощи. Вонь из пасти звуковика исходила слезоточивая — к горлу Алекса подступил рвотный ком. Казалось, там лежал труп, разлагавшийся на жаре несколько недель, и запах был настолько въедливый, что мог остаться в ноздрях навсегда. В клыках застряли окровавленные куски человеческой плоти и лоскуты оторванной кожи. «Идиот! — думал Алекс, ругая себя. — Почему ты не взял с собой телефон?! Надо найти его! Надо связаться с отцом!»

Было видно, что тварь эта разорвала не первый десяток человек. Внутренний голод чудовища ощущался почти физически, и ничто не могло утолить его.

— Не паниковать, — один лишь Нэвил среди всех курсантов выглядел наиболее уверенно. Он снял штурмовой излучатель с предохранителя, медленно, будто бы боясь вспугнуть звуковика, и взял клыкастую маску в перекрестие голографического прицела. — Огонь открывать только по моей….

Звуковик душераздирающе взревел, широко распахнув пасть, и Алекса обдало волной ледяного ужаса. Такое неожиданное изменение в поведении монстра заставило курсантов, всех, кроме Нэвила, выбросить акустические излучатели, с лязгом упавшие на асфальт. Нэвил оглянулся на них с каким-то неверием во взгляде, и отвесил от удивления челюсть.

— Куда вы?! — крикнул Нэвил им в след. — Стоять! Людям нужна помощь!

Алекс удивился. Нэвил всегда был задирой и отпетым негодяем из-за жесткого отца, но все равно стремился помочь людям, рискуя собственной жизнью.

Звуковик метнулся к Айрис, и завис перед ней. Она увидела над собой пустые масочные глаза и клыкастую пасть, застыв от ужаса.

— Сука! Нет, не вздумай! — крикнул Алекс, и сразу же кинулся к Айрис, но понимал, что времени было слишком мало. Слишком уж большая дистанция их разделяла. — Нэвил, помоги!

И Нэвил, к удивлению Алекса, моментально отозвался на просьбу.

— Жри, тварь! — крикнул Нэвил, и без малейших колебаний надавил на кнопку спуска.

Динамик излучателя взвыл, форсирующая акустическая система ствольной коробки приняла в себя звук, усилив мощность до небывалых высот, но при этом сделала его достаточно концентрированным и неслышным, чтобы окружающие стрелка люди не подверглись смертоносному уровню звукового воздействия. Звук в этой пушке становился видимым, осязаемым, но почти неслышным. Игла с писком вылетела из ствола и вонзилась в маску звуковика, пробурив его до середины бесформенного туловища. Маска разлетелась на кусочки, и осколки ее россыпью упали рядом с парализованной Айрис.

Игла разорвалась внутри звуковика сферой акустического взрыва, и оболочка раненой твари лоскутами разлетелась по сторонам, рассеиваясь на земле и стенах. В туловище чудовища появилась крупная дыра. Звуковик взревел, в исступлении рванул в сторону и врезался в стену, затем с трудом отыскав нужное направление и метнувшись в ближайший переулок.

Когда тварь отступала, Алекс заметил в дыре переливающийся свет Сердечного кристалла. Не уничтожив его, убить звуковика невозможно, так что все отчетливо понимали — в скором времени тварь должна была вернуться.

Алекс взял Айрис за плечи и пытался ее растрясти, понимая, что она совершенно растерялась, и даже не знала толком, как себя повести. Взгляд ее казался остекленевшим, словно душа вылетела, оставив бледное, будто труп, тело.

— Куда эта тварь делась? — горожанин нервозно оглядывался по сторонам. — Где она?!

— Уходите к ближайшему эвакуационному пункту, — Нэвил указал на дорогу, ведущую в южную сторону. — Быстрее! Связаться ни с кем не пытайтесь! Мобильной связи нет! Ее как-то вырубили!

— Какой эвакуационный пункт? — проговорил горожанин дрожащим голосом. — Куда вы хотите отсюда сбежать? Сброситься вниз? Вниз сброситься!? — лицо горожанина исказило гримасой паники. Глаза от страха расширились, а белки покраснели от напряжения. Горожанин, сбиваясь с направления и спотыкаясь, рванул прочь, врезался в мусорный бак, свалившись с ног и ударившись локтями. Упал он напротив переулка, в котором спрятался звуковик, и оттуда послышался тихи вой.