Там, где ты (СИ) - Борзакова Надежда Марковна - Страница 8

Накрыв стол на пятерых, мы удалились готовить дальше. Наверное, было только часа два пополудни, а я уже до смерти устала. Позволив себе наскоро перекусить, я продолжила работу старалось, впрочем, безуспешно, не отставать от остальных. Гости, оказывается, прибудут к завтрашнему вечеру, потому работы непочатый край. Интересно, как хранятся заранее приготовленные блюда?

Беседы продолжились, и я вновь принялась слушать. Женщины обсуждали вчерашний праздник. В разговорах мелькали имена неизвестных мне людей, а вот обряды вроде прыжков через костер и пускания венков по воде были знакомы. Надо же, оказывается до моего времени действительно дошли обычаи предков практически в первозданном виде. Вволю наговорившись о том, кто оказался кому сужен и чьей паре суждено прожить вместе весь отпущенный им век, женщины принялись обсуждать привычные для них темы. Я внимала настолько, насколько могла не отвлекаясь от работы, ведь крупицы сведений могли помочь мне не выдать себя.

Киев, насколько я поняла занимает территорию примерно от Владимирской горки до Золотых ворот, то есть максимум три-четыре современных квартала. Имя нынешнего князя — Ратибор Мороз, не говорило мне совершенно ни о чем. В школьном курсе истории такая личность точно не упоминалась – в этом я была уверена. Вообще о временах до 882 года – приблизительной даты основания Руси было известно чудовищно мало. Мелькнула мысль – не спросить ли о том, кто и когда основал Киев, но я тут же отбросила ее.

У Ратибора четверо сыновей. Двое средних «держат уделы» на Востоке и Западе, старший после смерти князя сядет на Киевский трон. О младшем – ему только минуло пять лет, упомянули лишь вскользь. Подконтрольные Киеву земли занимают сейчас почти всю территорию современных Киевской и Черниговской областей. Ежегодно каждый род платит налог в казну – какая неожиданность. Вера упоминала также лихое лето, бывшее четыре года назад. Его навали так за «дикую навалу на земли русские». Невиданное доселе племя под предводительством некоего Берсерка уничтожило почти все городища, отстоявшие от Киева, а сопротивление стоило жизни сотен воинов.

— Боги отвернулись от нас, — сказала в завершении рассказа женщина, — Все от того, что Перуну не поклонились пред походом.

«Стопудово» — пронеслось в голове. Но, разумеется, возражать о более вероятных причинах неудачи я не собиралась. Кроме того, мое внимание привлекло упомянутое имя бога. Перун! Похоже, самое время упомянуть о статуе.

— Обряды проводятся на Лысой Горе, верно? В моих краях говаривали, что тамошняя статуя наипрекраснейшая из всех.

— Как и множество других, девица, — гордо ответил Вера, — До праздника  Перуна всего одна Луна, так что вскоре сама убедишься.

— Говорят, Ратмир уже пометил жертвенного быка, — подхватила Добрава, — Жрец и великий целитель, — для меня пояснила девушка.

Возможно ли, что этот самый Ратмир настоящий ведун, что в старину было синонимом обозначения «жрец»? И, если он действительно имеет какие-то магические способности, может ли знать о путешествиях во времени? Если да… Опасения вероятных сложностей рассеяло теплое веянье надежды. Смогла же я ведь скрыть свою тайну от здешних, а значит придумать способ узнать о возможности вернуться домой уж точно смогу.

В эту ночь я буквально провалилась в тяжелый сон, а когда Вера пришла будить меня, то показалось, будто бы я не спала вовсе. Сегодня моей работой было выпекание блинов. Рутинная, механическая работа давала мне возможность обдумывать план. Вот только чем больше я думала, тем труднее казалась задача. Ну как мне задать вопрос? «Извините, господин Ратмир, не могли бы вы подсказать мне, как вернуться в 21 век?». Интересно, какова была бы реакция?

Когда я отправилась за водой, солнце висело над головой огромным раскаленным шаром. Коромысло и два больших ведра оттягивали руки – я не представляла, как наберу воду, а потом дотащу обратно. Уже выйдя за ограду я вспомнила, что забыла спросить о том, где именно искать колодец.

— Вот молодец, — пробормотала я и уже собиралась вернуться, ведь, как на зло вокруг никого не было, вероятно все или в поле или где там еще проводили время люди в девятом веке.

Внезапно я увидела его – вдалеке, на самой опушке леса. С какой радости понадобилось рыть его там?

Под палящим солнцем я пересекла поляну и с радостью спряталась в тени деревьев. Сейчас бы в душ! Вся пропотевшая и пропитанная запахами кухни я изнывала от невозможности нормально вымыться. Ужасно болели мышцы – тяжелая работа в жаркой кухне выматывала похлеще ночей в баре, куда я устроилась, когда отец от нас ушел.

Колодец был полностью деревянным, вместо привычной конструкции был журавль. Со вздохом я опустила ведро внутрь и попыталась вытащить, всем телом навалившись на рычаг. До чего же тяжелый! Рука соскользнула с рычага и ведро с громким плеском свалилось обратно. Использовав половину матерного лексикона Олега я со злостью саданула ногой по колодцу. Вот только я забыла, что на мне даже не кеды… От пронзившей ногу боли на глаза навернулись слезы.

— Негоже бить того, кто не может дать сдачи, — раздался позади меня незнакомый голос.

Подскочив, я резко обернулась. В шаге от меня стояла красивая молодая женщина. Рыжие волосы легкими волнами спускались до тонкой талии, изумрудные глаза пронзительно глядели из-под пушистых ресниц. Темно-серое с алой вышивкой платье подчеркивало спелую фигуру незнакомки. В ее руках была плетеная корзина с травами, источавшими незнакомый, но приятный аромат.

— Я…. поступила неправильно, простите, — торопливо пролепетала я.

— Тебе больно, девица, — скорее утвердительно, проговорила она, — Присядь, — кивнула на земляной выступ. Я послушно опустилась на него. Проворные пальцы женщины за несколько секунд освободили мою многострадальную ногу от лаптя. Вместе с натертостями от, мягко говоря, непривычной обуви уже становился заметным будущий синяк.

— Кости остались целыми, — осторожно ощупав ступню, констатировала незнакомка, — Но нужно излечить натертости, Элина.

— Откуда вы знаете….., — начала было я.

— О девице с чужих земель вести разнеслись быстро, — она осторожно и искусно замотала мою ступню в лоскут и закрепила лапоть, — А я – Веда.

Воздержавшись от инстинктивного «очень приятно», я поблагодарила ее за помощь.

— Не стоит, девица. Равно как и пить воду из этого колодца.

— Почему?

— Он вырыт для лесных божеств, не для людей, — проговорила она.

— Я не знала.

— Теперь знай, девица, — она шагнула вплотную ко мне. Ее глаза, казалось, заглядывали в самую душу, от чего холодок прошел по коже, — А теперь ступай.

Она быстро обошла меня. Я обернулась, но позади уже никого не было.

Сало и каша, напоминающая гречневую, показались божественно вкусными. Я опустошила тарелку, когда Вера только начала рассказывать, кто есть кто из присутствующих.

Темноволосые Глеб и Владимир Шуйские выделялись среди светловолосых членов рода Соколов. Их жены, дочери Главы, сестры-близняшки почти молча сидели подле мужей, чопорно поджав губы.  И, хоть я упрекала себя за подобные суждения о дочерях человека, давшего мне кров, но не могла не признать, что природа не наделила девушек ни жизнерадостным нравом, ни красотой. У обеих русые косы не золотистого, а сероватого оттенка, слишком светлые брови и ресницы, делающие их голубые глаза невыразительными, прямые почти греческие носы, делавшие профиль грубым. Зато фигуры у обеих спелые и пышные. Их дети играли в салки прямо в зале, периодически получая замечания от родителей, успокаивались на несколько минут, но потом вновь принимались играть. Захар не сводил с меня пристального сального взгляда, а его жена буквально закипала от сдерживаемого гнева.

— Наследник-то глаз с тебя не сводит, — проговорила Вера, — Осторожней с ним, Элина.

— Я не собираюсь даже беседовать с ним, — заверила я женщину.

— А он, видать, собирается. Сыну Главы, девица, не откажешь, потому старайся не попадаться ему одной.