Золото апачей (ЛП) - Altsheler Joseph Alexander - Страница 39

   Зеленая долина внизу не могла скрасить чувство удаленности, которое навевали мрачные неприступные стены. Они перевели взгляд с растительности на скалы, черные там, где их не касались лучи заходящего солнца, в иных же местах, раскрашенные какой-то неведомой алхимией в серое, бронзовое, фиолетовое и зеленое. Их собственная фантазия помогала природе, и они видели в сплошном камне лица и изображения. Чарльз почувствовал, что рука Герберта, лежавшая на его плече, дрожит; он также почувствовал, что начинает замерзать. Он понимал, что мрачные неприступные скалы, а вовсе не холод ночи, заставляют его дрожать, и предложил закончить осмотр, по крайней мере, на сегодня, развести огонь, поужинать и отдохнуть.

   - Хорошо, - сказал Герберт. - Место выглядит довольно странным, мне хотелось бы его осмотреть, но уж никак не ночью.

   Они молча собрали хворост и развели огонь. Каждый из них знал, о чем думает другой. Там, внизу, была какая-то тайна, и им следовало дождаться рассвета, чтобы спуститься и постараться разгадать ее.

   Чарльз развел огонь, и пламя, взметнувшееся над кучкой сухих веток и листьев, завилось от ветра красным смерчем. Небольшое облачко дыма спустилось в долину и повисло там туманом, в расщелинах стонал ветер.

   Герберт пожаловался на холод, и, поплотнее укутавшись в одеяло, придвинулся поближе к огню; Чарльз заметил, что его товарищ дрожит. Он разложил свое одеяло, и мальчики легли спать.

   - Завтра долина раскроет нам свою тайну, - с вызовом произнес Чарльз.

   - Так и будет, - в тон ему ответил Герберт.

   Никто из них не знал, чему он бросает вызов, но каждый чувствовал, что это что-то очень могущественное.

   Никто из них не произнес больше ни слова.

   Ночью Чарльз проснулся. Огонь догорал, луны не было, фигура Герберта по другую сторону костра была скрыта темнотой. С гор спускался влажный туман, и его рука, когда он поправлял на себе одеяло, дрогнула от холода.

   Не в состоянии заснуть, Чарльз поднялся и подкинул дров в костер. Но огонь горел вяло, ленивым пламенем, давая лишь немного тепла и почти не рассеивая окружающий мрак. Герберт спал, как убитый. Мерцающий отблеск огня падал на его лицо, окрашивая в бледно-красный цвет. Он был настолько не похож на себя обычного, что Чарльзу на мгновение показалось, будто какие-нибудь джинны из Арабских ночей подменили его товарища, пока он спал.

   Какое-то время он сидел возле костра, оглядываясь вокруг, затем его внимание привлекла таинственная долина. Он подобрался к краю, ухватился за кусты и посмотрел вниз, но сейчас там ничего не было видно. Долина была заполнена туманом, откуда-то снизу раздавался тоскливый стон ветра.

   Мальчик долго оставался там, глядя на клубящийся внизу туман, скатывавшийся с террас и снова на них поднимавшийся. Каменные стены, показывавшиеся на мгновение, выглядели совершенно черными во мраке ночи, а их странные формы, придаваемые его воображением, казались чем-то гротескным и искаженным, из-за недостатка света.

   Долина завораживала. Он с нетерпением ожидал утра, чтобы вместе с Гербертом спуститься и посмотреть, что там было, кроме травы, деревьев и воды. Почувствовав странное желание броситься вниз, иногда охватывающее людей, смотрящих с высокого обрыва, он резко подался прочь от края и вернулся к костру.

   Герберт по-прежнему крепко спал, пламя вновь опало до углей. Чарльз лег и проспал до утра, а когда открыл глаза, то обнаружил, что Герберт готовит завтрак.

   - Мне показалось, ты слишком устал, старина, - сказал Герберт. - И я решил тебя не будить.

   - Спасибо, - пробормотал Чарльз. - Но в следующий раз наступит твоя очередь поспать подольше. Предлагаю начать спуск где-нибудь через полчаса, идет?

   - Это меня устраивает, - отозвался Герберт.

   В ярком утреннем свете долина являла собой разительный контраст: приятная зелень далеко внизу, где росли деревья и текла речка, и мрачная и изможденная там, где начиналась скала. Восходящее солнце зажгло тысячи разноцветных искр на камнях, а их скопления выглядели крошечным пламенем. Величие этого места вечером ничуть не потускнело утром.

   - Это самое впечатляющее из наших открытий, - сказал Чарльз.

   - Несомненно, - подтвердил Герберт.

   Они не сомневались, что найдут место, пригодное для спуска, если будут искать достаточно долго, и пробивались сквозь кусты, над массивом неровного камня, вдоль обрыва, пока у них не заболели ноги, а решимость не ослабла. Но они старались поддерживать друг друга, в надежде, что спуск вот-вот будет обнаружен, хотя окружность долины оказалась намного больше, чем они думали.

   Через некоторое время они были вынуждены сделать привал и пообедать, не разводя огня. Солнце сияло, каменные стены отбрасывали яркие блики, они смотрели на них, пока не были вынуждены отвести взгляд. Но они и не думали прекращать поиски; было невозможно оставить долину не исследованной, и, после обеда и краткого отдыха, они их продолжили. Около полудня они обнаружили расселину в скале, которую посчитали довольно пологим спуском, позволявшим оказаться в долине, но, когда они добрались до нее и обнаружили, что не ошиблись, было уже слишком поздно.

   Впрочем, расселина поросла невысоким кустарником, делавшим спуск относительно безопасным даже в сумерках, и они воспользовались ею, выискивая надежные места, прежде чем сделать очередной шаг, и придерживаясь за ветки и лианы.

   Заходящее солнце заливало долину потоками красного и золотого света. Стены были окрашены яркими цветами, внизу зеленели деревья и трава. Герберт остановился и, тронув Чарльза за плечо, указал на маленькое пастбище в центре долины, где паслись бизоны. Он узнал их с первого взгляда, поскольку ни с кем иным этих огромных животных, с лохматыми шеями и голыми лопатками спутать было невозможно.

   Никто из них не пытался скрыть свое удивление и, возможно, не поверил бы своим глазам, если бы не присутствие товарища, видевшего то же. Они знали, как, впрочем, знали все, что бизоны были истреблены на юго-западе несколько лет назад, и что единственное стадо, оставшееся в Соединенных Штатах, бродило где-то в труднодоступных местах Колорадо, - и все же здесь видели перед собой еще одно стадо этих великолепных животных, спокойно пасшихся, состоявшее, по крайней мере, из пятидесяти голов, насколько они могли сосчитать.