Выбери любимый жанр

Милослава: (не)сложный выбор (СИ) - Красовская Марианна - Страница 22


Изменить размер шрифта:

22

Женщина (старухой назвать ее не поворачивается язык) говорит на славском, говорит так чисто, что становится понятно — долгие годы это был ее родной язык. Вот как, а я думала, наложниц не отпускают…

— Что это за пугало? — требовательно спрашивает женщина.

— Кого просили, того и привез, — огрызается Кир.

— И все же я ваша внучка, — громко заявляю я, задирая подбородок. — Кнесса Градская, дочь Любомилы.

— Кнесса? — недоуменно переспрашивает бабка. — Ах кнесса!

В ее голосе такое презрение, что мои щеки опаляет жаром.

— Не такая кнесса, как Орлинская, — выпаливаю я.

Лучше б я молчала!

— Милослава помогала тушить пожар в степи, — устало вступается за меня Кир. — Ей дали титул за проявленную самоотверженность.

Мне всегда доставались лучшие мужчины! Даже мой похититель встает на мою защиту. А вот женщины меня не слишком любят.

На лице бабки брезгливое выражение.

— Ты ее после свадьбы украл? — спрашивает бабка Кира. — Она замужняя?

— Нет, конечно! — возмущается Кир. — Я что, совсем дурак? Не доехала она до храма!

— Как и я когда-то, — кивнула бабка. — Что с ее волосами?

Мне до того хочется наполнить ей о правилах приличия, что я с силой стискиваю зубы.

— Я обстриг косы, они были очень длинные и мешали, — пояснил Кир. — Да и намокнут под дождем — не просушишь.

Бабка прищурилась, но возражать не стала.

Похоже, я правильно догадалась — Кир мой родственник. Рядом с бабкой он стал похож на мальчишку, а не на взрослого интересного мужчину, которого я знала.

— Ладно, кнесса, — холодно сказала бабка. — Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Приведешь себя в порядок до ужина. За тобой зайдут.

Я покорно проследовала за бабкой. Меня душила злость: ведет себя, словно государыня, а ведь была всего лишь наложницей. В Славии я, свободная кнесса, родная племянница государя, была выше ее по рангу.

Лучшие годы этого дома явно миновали. На стенах были темные пятна, свидетельствовавшие о проданных картинах или гобеленах, ниши, где полагалось стоять вазам, пустовали. Света не хватало, полы были неровные, доски паркета бугрились. Комната, предоставленная мне, была не слишком чистая и богатая: из мебели большая, очень красивая кровать с резными столбиками. Мне показалось, ее не продали потому, что вынести из комнаты не смогли. Камин не горел, хотя и сильного холода не ощущалось. В углах комнаты клубками лежала пыль, окна не мыли несколько лет, бельё на постели казалось влажным на ощупь и пахло затхлостью. То ли слуги здесь ленивые, то ли их вовсе нет.

Из мебели кроме кровати не было ничего. Даже тумбы с кувшином для умывания.

Я не успела возмутиться, как бабка открыла дверь, как я сперва подумала, шкафа, за которой оказалась настоящая уборная! Вот это да! Такие комнаты в Славии были только в больших и знатных домах! Даже у нас в доме мыльня была одна на всех.

Уборная была не очень чистая, зато здесь была ниша с сидением для справления нужды и большая каменная ванная, а у стены возле двери стояло зеркало в полный рост.

— Немедленно снимай свою одежду, — приказала бабка. — Я хочу на тебя взглянуть.

Артачиться не стала, с радостью сбросив и одежду с чужого плеча, и свое порядком нечистое белье. В лесу еще старалась его стирать, но без мыла и в ледяной воде не больно-то отстираешь.

Осталась перед старой перечницей обнаженной, в одном лишь серебряном браслете. Ноги сразу ощутили холод каменного пола, пальцы невольно поджались. Вопреки разуму мне куда более неловко было за легкую, словно пустую, голову, чем за голое тело.

— Лучше, чем я ожидала, — внезапно похвалила бабка. — Фигура изящная, бедра широкие, талия тонкая. Грудь маловата, но и это хорошо. После родов не обвиснет. Тоща только, но все мы такие, и я такая была в юности. Зубы все на месте?

— Пока все, — прошипела я.

Учитывая, как сильно я их сжимаю, скоро могут и раскрошиться.

— Были бы волосы хоть по плечи, было бы лучше, — проворчала бабка. — Но тут твоей вины нет. Кирьян мужчина, не понимает.

— Волосы не руки, отрастут, — ответила я.

— Телом хороша, головой не вышла, — не осталась в долгу бабка. — Мало тебя пороли, не умеешь себя вести!

— Так я кнесса, а не сенная девка! — не выдержала я. — Меня учили дом вести и слугами командовать, а не молчать в углу!

— А старшим не дерзать не учили?

— Так смотря кому!

Бабка покачала головой, брезгливо пнула ножкой в сафьяновом сапожке груду тряпья, некогда бывшую моей одеждой, и вышла, оставив меня в уборной одну.

Я немедленно бросилась к нише с сиденьем.

Уже после внимательно осмотрела ванну, сообразила, что по загадочным трубам с рычагами должна поступать вода (водопровод в нашем столичном доме имелся, хоть и другой на вид), но, как ни вертела рычажки, вода не полилась. Водница я или нет? Позвала воду, потянула. Вода из крана пришла сразу теплая. Со стоном блаженства я опустилась в ванну, вытянула ноги, ополоснула голову. Вот так ощущается счастье! Волос было ужасно жалко, но короткие пряди приятно щекотали пальцы, и в кои-то веки мне не требовались сразу три сенные девки для ухода за волосами. В теплой воде меня разморило, и я сама не заметила, как задремала.

— Как же это, госпожа! — внезапно раздалось над ухом.

Я приоткрыла глаза. Вода была еще теплая, значит, проспала я всего пару минут. Надо мной стояла молодая девушка в коричневом мятом платье и сером чепце. У ног ее стояло два ведра с горячей водой.

— Что не так? — лениво спросила я на галлийском.

— Да ведь краны уже много лет не работают!

— Как видишь, заработали, — пожала плечами я. — Мыло принесла? И полотно мне принеси вытереться, только чистое, а не как всё здесь.

Девушка закивала головой и выскочила за дверь. На немощную или больную она не походила, значит, или ленивая, или не успевает по хозяйству.

Горшочек с ароматным мылом, пахнущим фиалками и специями, мне понравился, мягкое полотно оказалось свежим, руки у девушки — мягкими и ловкими. Она помогла мне вымыться, закутала в полотно и с восторгом подергала рычаги. Вода поступала прекрасно.

В спальне меня ждали чистая сорочка и панталоны, довольно новые, хотя и совершенно простые, без кружев или вышивки. Платье — настоящее человеческое платье — было похоже на бабкино (а скорее всего, ее и было). Я никогда такие не носила, да и некуда было. Летом в нашей волости всегда жарко, платья там открытые, а для осенних и зимних выходов у меня всего и было, что два наряда: темно-красный с коричневым мехом и изумрудный с золотой отделкой. Больше мне не требовалось.

Это платье было намного роскошней. Темно-синий бархат отливал чернотой, узкие рукава, присборенные у плеча, красиво подчеркивали изящество рук, корсаж был отделан серебряной нитью. Узкая верхняя юбка спереди была короче, открывая нижнюю, с кружевами, а сзади спадала до самого пола. Тонкий кружевной воротник облегал шею. Платье было словно на меня сшито, даже не длинно. К наряду прилагались тонкие шерстяные чулки и теплые войлочные полусапожки на небольшом каблучке. Сапожки были великоваты.

— Вы с леди Юлианной словно по одним лекалам созданы! — изумленно воскликнула служаночка.

Ну не совсем по одним. В талии платье мне пришлось утянуть, а в груди оно чуточку жало.

Я погляделась в зеркало — волосы были ужасны: криво остриженные, торчащие в разные стороны.

— Щипцы есть? — поинтересовалась я у служанки. — Завивай!

После щипцов голова стала похожа на одуванчик, но это было всё же лучше, чем раньше.

За мной зашел Кир, выбритый, коротко подстриженный, прилично одетый — в длинный сюртук и узкие (рыжие!) брюки. Даже сапоги снял и надел туфли. Он теперь выглядел значительно моложе, чем раньше, и ничем не напоминал охотника.

— И кем ты мне приходишься? — полюбопытствовала я.

— Двоюродным дядей, — ответил он. — Моя мать — младшая сестра леди Юлианны.

— Сколько же тебе лет, дядюшка?

22
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело