Ветреный (СИ) - Черно Адалин - Страница 8

— Ты меня переоцениваешь, Ангел. Жив и даже в сознании, — он хмыкает и переключает передачу, увеличивая скорость.

— Ты даже не представляешь, во что вляпался, — тихо говорю я и склоняю голову на спинку его сиденья. — Ты знаешь, кто он?

— Мне срать, — спокойно комментирует Ник. — И тебе советую успокоиться, Ангел.

— У меня есть имя!

Он игнорирует мой выпад и просто молчит. А я думаю о том, что все произошедшее — жопа. А еще о том, что никакой Ник не насильник. Напорист, уверен в своих силах и упрям — да, но он точно не тот, кто возьмет девушку силой, подавляя ее нежелание заниматься сексом.

А потом до меня доходит смысл происходящего. Парень, с которым я переспала в баре избил моего мужа и забрал меня прямо из-под его носа. Я начинаю дико смеяться, а парни переглядываются.

— Это шок, — спокойно комментирует Ник, а я не могу остановиться.

Это же абсурд! Сон. Это не может быть правдой!

Когда мы подъезжаем к новому району, где сконцентрировано огромное множество новостроек, я уже успокаиваюсь. Просто сижу и ни о чем не думаю. Пожалуй, впервые за последнее время я не обдумываю совершенно ничего, потому что понимаю — от меня ничего не зависит.

Поэтому когда Ник останавливает машину на парковке и открывает дверцу, протягивая мне руку, я спокойно вкладываю ладонь в его руку и выхожу из машины.

— Спасибо, Леха, — не выпуская моей руки из ладони, Ник хлопает друга по плечу и бросает ему ключи. — Увидимся. Машину можешь пригнать завтра.

Тот самый Леха кажется не совсем довольным. Он хмуро осматривает нас и качает головой, но все же садится в машину и уезжает. А я пытаюсь прикинуть стоимость автомобиля и удивленно приподнимаю бровь. Неужели диджей столько зарабатывает?

Мое удивление продолжается, когда мы заходим в дорого обставленную квартиру, где уже с порога понятно, что все в стиле минимализма. И цены на каждую из деталей дизайна такие, что я могу представить в роли хозяина квартиры эдакого серьезного бизнесмена, которому далеко за сорок, а не молодого диджея, прожигающего жизнь в клубах.

— Так и будешь стоять на пороге, Ангел? — Ник уже снял обувь, стянул темно-синий пиджак и повернулся ко мне, внимательно осматривая меня с ног до головы.

— Куда ты меня привез?

— К себе, Ангел.

— Я могу уйти? — спокойно спрашиваю у Ника.

— К нему?

— Я уеду к родственникам, — спокойно говорю ему, хотя вообще не уверена в этом.

— Это плохая идея, — Ник качает головой, а затем двигается ко мне, приседает и хватает меня за лодыжку.

— Что ты делаешь? — я пытаюсь вырвать ногу, но Ник прочно удерживает ее и… снимает с меня туфли.

На пару мгновений я просто цепенею и смотрю на парня, которого по ошибке назвала мальчиком. Какой уж он мальчик, когда так спокойно взвалил на свои плечи кучу проблем, забрал чужую жену, разобрался с тираном-мужем.

И все равно мне не по себе. С меня никогда не снимали обувь, не относились как к фарфоровой вазе, которая может упасть и разбиться. И сейчас я совершенно точно в ступоре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пойдем, — Ник берет меня за руку и ведет на кухню.

Усаживает на темный кожаный диван, а сам включает электронный чайник, бросает в чашку заварку и заливает ее кипятком. Ставит чашку на стол и спрашивает:

— Голодная?

— Нет.

— Выпей. Здесь какие-то травы, — спокойно говорит он. — Мама постоянно приносит, чтобы я нормально спал. Говорит, успокаивает после ночных смен, — он улыбается и с такой нежностью говорит о матери, что на мгновение я залипаю.

Просто смотрю на парня рядом и еще раз корю себя за то, что назвала его мальчиком. Он мужчина. Молодой, конечно, но уже мужчина.

— Спасибо.

— Я сейчас, — Ник куда-то уходит, а я обхватываю чашку двумя руками и втягиваю приятный мятный аромат чая.

Не знаю мать Ника, но мне уже она нравится. Если она так заботится о сыне, то точно заслуживает уважения. Делаю маленький глоток и чувствую ягодно-мелиссовый вкус с кислинкой. Пожалуй, именно этот чай, заваренный малознакомым парнем, самое вкусное, что я когда-либо пробовала. И все те фуагра и стейки с кровью блекнут на фоне простых травок, залитых кипятком.

Ник возвращается на кухню с небольшой коробочкой, ставит ее на стол, открывает, достает оттуда вату и бутылочку с перекисью. Потом подтягивает неподалеку стоящий стул ближе и садится напротив, смущая меня откровенным взглядом.

— Спасибо тебе, — кажется, волшебный чай его матери начинает действовать, потому что на меня накатывает удивительное спокойствие.

Я даже могу трезво оценить обстановку и подумать о том, что произошло. Найти решение и определить, что делать дальше я пока не в состоянии, потому что мозг отказывается воспринимать тот факт, что полчаса назад меня избил муж. И теперь я в квартире парня, которого считала своим насильником.

— Давай обработаем твою рану, — спокойно говорит Ник. — А потом ты мне все расскажешь. Я должен знать с кем связался и каких людей напрягать.

— Я в жопе, Ник, — говорю, чувствуя ком в горле.

— Не ты, Ангел, а мы.



Она слишком спокойна. Даже как-то неправильно… Наверное, шок.

Я поднимаю ладонь к ее красивому лицу и стираю следы крови с разбитой губы. Ее муж подонок с поставленным ударом, рана смотрится скверно и мне вновь становится не по себе. Да так, что хочется вернуться в тот дом и добавить ее муженьку еще пару рассечений! Ангел кривится, но старается не подавать виду, чтобы не напрягать меня.

— Больно?

— Нет, — девушка зажигает легкую улыбку, из-за которой я схожу с ума. — Но смотрится ужасно, да? По твоим глазам видно.

Она почему-то смущается своих слов и отводит глаза, опуская их на плоскость стола. Я же бросаю на стол вату и накрываю ее ладонь, которую она забыла на спинке стула. Ангел просыпается и вновь смотрит на меня, прямо и неотрывно, будто решила запомнить каждую мою черточку.

— У тебя опять сбиты костяшки, — она указывает на мои пальцы. — Тогда, в клубе, тоже были… Я помню.

— Я вспыльчивый, — усмехаюсь. — И не могу пройти мимо, когда обижают классную девушку.

— Именно классную? А если девушка так себе?

— Не знаю, — я пожимаю плечами, — мне встретилась классная.

Ангел улыбается на мою дурацкую шутку и выдыхает, прикрывая глаза. А я безумно хочу притянуть ее к себе и жадно поцеловать, ощутить ее сумасшедший вкус и сравнить с цепким воспоминанием, которое сидит во мне и изводит. Особенно сейчас, когда она так рядом, достаточно протянуть руку и взять. Я ведь умею брать, что мне хочется, добиваться и пробивать любую защиту или сомнение.

Она была подо мной, стонала мне в висок и царапала до крови, сжималась и так пошло и горячо стонала, что у меня в горле пересыхает от одних воспоминаний. Блять, я хочу ее. И эта мысль становится навязчивой, стоит вспомнить, что мы остались наедине и мы в моей квартире. Обычно это залог успеха, если уж девушка оказалась у меня в квартире, ей недолго ходить одетой.

— Ник, — зовет Ангел, вырывая меня из блядских мыслей.

Хочу, но не тяну ее. Не помню, чтобы делал так, но учусь, скрипя зубами. Куда ее тянуть? Она считает, что в первую ночь я использовал ее, а сейчас ее губа налилась от жестокого мужского удара. Хер его знает, на сколько хватит моего терпения, но я сдаю назад и выбиваю дурь из башки.

Ей сейчас нужна помощь, а не секс.

— Расскажи о муже, — напоминаю свой вопрос и откидываюсь на спинку стула.

— Я совершила ошибку, когда вышла за него.

— Это я сам понял.

— Он не дает мне развода. Я много раз заикалась, пару раз заводила серьезный разговор, но бесполезно. Он не собирается отпускать меня, даже мысли не допускает. Я должна быть при нем и точка.

— Он угрожал тебе племянником?

— Да, — Ангел кивает и нервно сглатывает, а потом поднимает ладони и прячет в них лицо. — Боже, меня до сих пор трясет… В голове не укладывается, как он мог сказать такое!