Соправитель королевства (СИ) - Усов Серг - Страница 1

«Тебя зовут Ковин, я помню». Эти простые слова дали ему очень многое.

— Слушай, а откуда графиня тебя знает? Вы с ней раньше были знакомы? — в голосе майора Товбиса было не только любопытство, но и некоторая опаска — не лезет ли он в дела, которые его не касаются?

Полковник Ашер, который в это время извлекал из ящичка, с привезёнными новыми знаками различия, бронзовый капитанский ромб, с гербом и Знаком Сфорца, внимательно прислушивался.

То, что с бывшим мелким уголовником с окраин Промзоны, ставшим сержантом баталии, не один раз разговаривала сама графиня ри, Шотел, это многие видели, а знала об этом, так, вся бригада. Полковник Ашер, командир бригады, и майор Товбис, командир второй баталии, кроме того, знали, что и в его продвижении в командиры полусотни, она приняла участие.

Нет, Ковин, действительно, проявил не только личное мужество, но и лидерские качества, организовав алебардистов второй баталии на контратаку, но, если бы не намёк графини, что она лично это наблюдала, и её удивление, что этого храброго и умелого сержанта ещё не назначили новым командиром полусотни, вместо погибшего, то лейтенантом бы стал другой, более близкий командиру баталии, сержант.

Такое внимание кровной сестры герцога, конечно, вызывало удивление и любопытство. А ещё, оно заставляло проявлять некоторую осторожность по отношению к нему.

— Да, — не стал скрывать он, — Она хотела меня казнить, а потом передумала, — его слова вызвали улыбки у оценивших шутку офицеров.

А, между тем, он ведь нисколько не шутил. Дурень Собик, заявивший, что Малыш Гнус, именно так тогда звали капитана Ковина, является главарём их банды, чуть не отправил его на виселицу.

Спасибо Семерым, что там, рядом с графиней, была её охранница Лолита, которая, в свою бытность гладиаторшей по прозвищу Тупица, хорошо знала Малыша Гнуса.

— Вот, капитан, — полковник, наконец, извлёк и протянул два капитанских ромба Ковину, — Носить, знаешь как? На правом предплечье. Этот, — он повертел в руке тот ромб, что был побольше в размерах, — Скажешь вашему батальному кузнецу, чтобы приклепал к доспехам. А этот, — он показал второй, — Надо пришить к повседневной форменной куртке. Так же, как у него, — полковник, который сейчас был одет не по форме, кивнул на майора, — Старые знаки различия оставь себе на память.

Капитан вышел из штаба бригады, куда его вызывали вовсе не для того, чтобы только вручить введённые недавно герцогом ре, Сфорцем новые знаки различия. Это было сделано лишь заодно.

Полковник Ашер сообщил, что, на базе их бригады, будет развёрнута ещё одна. Да и сама их бригада будет увеличена в численности входящих в неё баталий с трёх до пяти, с одновременным увеличением количества вспомогательных рот. А ему же поставили задачу подобрать себе четверых лейтенантов из второй баталии и десять сержантов, которые согласятся заняться, вместе с ним, комплектованием новой баталии. Если же добровольцев среди них не окажется, тогда командный состав ему подберут в приказном порядке.

Станет ли баталия четвёртой или пятой в их бригаде или войдёт уже в новую бригаду, ему не сообщили. Может, и сами ещё не знали. Как понял Ковин, майор Товбис и будет командиром этой второй бригады.

Выйдя из штаба, под который определили отдельный флигель бывшего магистрата города Легина, капитан внимательно осмотрел новые знаки различия. Такие же, вчера вечером, на торжественном построении на ратушной площади, вручали всем офицерам и сержантам бригады. Он вчера на этом построении всего офицерского и унтер-офицерского состава отсутствовал по причине того, что вместе с командиром хозроты ездили в полевой лагерь четвёртого пехотного полка, в пятнадцати лигах от города, чтобы утрясти вопросы с заменой амуниции.

К городу бригада подошла с декаду назад и разместилась в лагере, который был для неё заранее построен по приказу местного городского Головы, выполнявшего, теперь, со своими помощниками, после герцогских реформ, все те обязанности, и обладавшего, теперь, всеми теми полномочиями, что раньше возлагались на мэрию и магистрат.

Несмотря на то, что жалованье у солдат бригады, набранных из городского отребья, было почти в три раза меньше, чем в пехотных полках, но, с учётом призовых, которые герцог распорядился выплатить за взятие Вейнага, крепости, являвшейся, по-сути, ключом ко всему востоку Винорского королевства, и доли от трофеев, которая, вообще-то, им не полагалась, но, также по приказу герцога, была выделена, у солдат на руках оказались приличные суммы денег.

Если же вспомнить, из кого были набраны баталии, так эти более, чем триста рублей на каждую солдатскую душу, были вовсе сумасшедшими — на них можно было купить небольшой хутор, вместе с землёй и скотиной, или скромный домик в верхней части любого из городов Сфорца.

Вот только, мало кто этим воспользовался, чтобы вложиться в недвижимость или положить деньги в банк.

Бригада, почти в полном составе, получив послабления — в увольнения разрешили отпускать ежедневно по половине личного состава подразделений, пустилась, что называется, во все тяжкие.

Как только дело дошло от попоек и посещений борделей до драк со стражниками комендатуры, так весёлую жизнь бойцам серьёзно прикрутили.

Героев прославленного похода построили на утоптанном плацу лагеря, где полковник Ашер долго на них кричал, используя весьма красочные описания. Криками командира всё не закончилось. Слава Семи, что натворить чего-нибудь, за что могли и казнить, никто не сподобился, но вот по два, три, четыре десятка ударов палками заработали многие. Там же, на плацу, не откладывая дело в долгий ящик, их и отлупили.

Ковина, понятно, это не коснулось никак. И вовсе не от того, что он офицер. Просто, он, во-первых, не пустился в загул сам, а во-вторых, всё время, как временный, тогда ещё, капитан шести полусотен алебардщиков второй баталии, жёстко требовал от своих лейтенантов постоянного контроля за подчинёнными.

Так и получилось, что среди вопивших от ударов палками солдат, его героических парней не оказалось.

Впрочем, последующие репрессии, выразившиеся в сокращении количества увольняемых до четверти состава подразделений в день и запрете ночевать в городе, коснулись, и его бойцов, и его самого.

— Я так за тебя рада! — улыбалась Агленда, — Даже не хочу грустить от того, что тебя теперь переведут. Господин будущий майор. Мы ведь всё равно будем иногда видеться? Ведь правда?

Как-то так получалось, к удивлению Ковина, что в хозяйственных подразделениях узнавали всегда всё раньше, чем в подразделениях разведки.

— Мы и расставаться не будем, — капитан налил себе в рюмку немного кальвадоса, а подруге долил вина в её кружку, — Я постараюсь в ближайшее время поговорить о твоём переводе ко мне.

Со своей давней подругой они снимали комнату в небольшом домике в южной части Легина. И хотя, сейчас, оставаться с ночёвкой Агленда уже не могла, отказываться от этой комнаты, к которой прилагалась и веранда, выходящая в небольшой внутренний дворик с крошечным яблоневым садом, уютным даже в это зимнее время, они не собирались.

На этой веранде, куда Ковин вынес из комнаты стол и стулья, они полюбили сидеть вечерами.

— Спасибо, Малыш. Это будет здорово.

Агленда была единственным человеком, который, наедине с ним, мог называть его Малышом. Она многое в общении с ним могла себе позволить. А, вообще, они почему-то немного стеснялись в высказывании тех чувств, которые оба испытывали друг другу.

— Нас торопят с началом формирования. Думаю, что завтра-послезавтра уже надо будет выдвигаться к Гудмину. Четыре сотни обормотов, Товбис сказал, набрали. Остальных хотели дать из регуляров, но, сама, наверное, уже в курсе?

Известие о том, что их герцог стал соправителем королевства, они узнали, ещё когда только выходили из Вейнага, передав крепость новому гарнизону из одиннадцатого королевского полка, прибывшего им на замену в конце осени.