Берсерк (СИ) - Гришаев Евгений Алексеевич - Страница 11

В комнате на этот раз усидел до обеда, так как после него во дворе мне подслушивать стало просто некого. Чарес куда-то уехал, а он для меня был можно, сказать, главным источником информации. После принесённого мне в комнату заботливой женщиной обеда, решил, совершить небольшую разведку, пройдясь по замку. Начал с кухни, так как мне захотелось пить. Через пару минут моего путешествия, спустившись на первый этаж, встретил там мужика и эта встреча, привела меня в некоторое замешательство. Мужик при встрече со мной снял шапку и поклонился. Я машинально поклонился в ответ, правда, он этого не увидел, так как продолжил стоять, склонив голову. – Я видимо здесь довольно значимая фигура, узнать бы ещё насколько значимая, - подумал я и пока мужик не поднял взгляд, пошёл дальше, до кухни мне оставалось пройти не больше десяти шагов.

Моё появление там привело к такой же реакции со стороны тех, кто там находился. Две женщины средних лет и пара девчонок возрастом приблизительно лет десяти, также мне поклонились, правда, шапки не снимали, потому что они были в платках. Я не знал, как на это реагировать и что делать, дать разрешение перестать кланяться не мог, говорить нельзя, немой же всё-таки. Стоять и молчать дальше, тоже было как-то глупо, поэтому ничего путного не придумав, начал подходить к каждой из них и поднимать им головы. На меня смотрели как на сумасшедшего, но в ситуацию вмешалась моя заботливая нянька. Она в двух словах объяснила им, что на мои заскоки не стоит обращать внимания. Через несколько секунд я узнал, как зовут мою женщину няньку. Звали её Кельна, в замке она была кем-то вроде завхоза, а не кухаркой, как я думал до этого. В её ведении была и кухня, и домашние животные, и мелкий ремонт всего подряд. Разумеется, не она лично всем этим занималась, её дело заключалось в том, чтобы руководить работами, а работника она могла привлечь практически любого. Не подчинялись ей всего лишь несколько человек: сам хозяин, Чарес, десять мужиков из охраны замка и я.

Спустя пару минут я жестами объяснил ей, что хочу пить и тут же получил в руки горшок с парным молоком объёмом литра в три. Даже с учётом того, что я пить уже не хотел, отпил, чуть ли не литр, настолько молоко оказалось вкусным. Из кухни вышел словно пузырь, до отказа наполненный молоком и не зная, куда идти, вышел во двор. К этому моменту во дворе уже стало достаточно многолюдно. Несколько молодых парней учились сражаться на мечах самостоятельно, без наставника Чареса. Меня они не видели, поэтому я некоторое время понаблюдав за ними, решил, подняться на стену замка или на его крышу, так будет точнее. Здание, построенное буквой «О» не имело отдельной защитной стены, стены самого здания выполняли эту функцию. Для того чтобы подняться наверх, у стен со стороны двора, были построены ступени, напоминавшие мне строительные леса, только не временные, а капитальные.

Вид с высоты крыши на окружающее пространство был завораживающим, покрытые снегом поля и припорошенные им кроны деревьев, вызвали ностальгию о доме. Домой захотелось так сильно, что я чуть было не побежал искать то место, где выпал из портала. Удержало понимание того, что искать его бесполезно, я подопытная мышь, заброшенная неизвестно куда и без возможности возвращения.

– Пусть здесь, пусть без возможности вернуться, но я жив и не в тюрьме, - подумал я и собрался, спуститься с крыши, но остановился, так как увидел, как из леса выехали знакомые сани. В санях находился Чарес с двумя вооружёнными мужиками и все они были плохом настроении, если судить по выражению их лиц. Я не стал дожидаться, когда они окажутся во дворе, быстро вернулся к себе в комнату, а то мало ли, ещё попаду под горячую руку.

– Как съездил, что хорошего скажешь? – Новар начал говорить первым, не дожидаясь, когда Чарес определиться с чего начать.

– Хорошего ничего не могу сказать. Борош передумал отдавать свою дочь за Эрита. Сказал, что твой сын теперь ущербный и потомства хорошего от него не получить. Я пытался доказать, что потеря слуха и речи на продолжение рода не повлияет, но он и слышать ничего не захотел.

– Отказался, значит, - Новар задумчиво погладил бороду, - ущербный значит, а дочь его что говорит?

– А что она может сказать? Она и до этого была не очень-то рада вашему соглашению. Сейчас, наверное, даже выдохнула с облегчением. Папаша ей нового мужа найдёт, в нашем королевстве баронов много, в том числе и безземельных. Это конечно, худший вариант для него, но тоже выход.

– Ущербный, - Новар задумчиво поглаживал бороду, пытаясь найти выход из той ситуации, в которой сейчас оказался. Баронство отставить в наследство кроме как Эриту, было больше некому. Если у его сына не будет детей, род Волар на нём и закончится. К тому же, сплетни о том что его сын не дееспособный, не только как воин, но и просто как мужчина, приведут к нежелательным последствиям. Показывания пальцем и шушуканье за спиной, Новара не волновали, а вот попытки захватить баронство, стоило ожидать в любой момент.

– Чарес, а не проверить ли нам его на мужскую силу, с женщиной, а не маханием топором или мечом.

– Можно устроить, только лучше, чтобы об этом никто не знал. Нам это дело нужно Кельне поручить. Подберёт для него кого-нибудь не из болтливых, можно даже немного ей заплатить, так надёжнее будет.

– Можно, только не деньгами, дам пару кур за молчание, - Новар замолчал, задумавшись о том, как лучше поступить. Он был не жадным человеком, мог бы заплатить девушке, но сейчас баронство переживало не лучшие времена. Война ощутимо опустошила казну, к тому же он лишился сорока воинов, не каких-то там крестьян, а хороших, обученных Чаресом воинов. Ещё год назад он мог бы, просто заставить кого-нибудь, согревать кровать сыну, но сейчас предпочёл, заплатить, так получится почти по доброй воле, чернь не взбунтуется. Бунт сейчас Новару был ох как не нужен, подавить сил не хватит, от его и без того небольшого войска сейчас почти совсем ничего не осталось.

– Ну, так я пойду? – Чарес напомнил о себе, не дожидаясь, когда барон выйдет из раздумий.

– Да, займись этим, потом скажешь, что из этого вышло.

До позднего вечера я снова учил слова услышанные за сегодня и повторял те, что запомнил вчера. Выговаривать те, что выучил вчера, получалось лучше, а вот сегодняшние давались тяжело, так как это уже были короткие предложения. Ближе к полуночи, когда собирался ложиться спать, пришла Кельна, принесла блюдо с яблоками и кувшин с вином. Это было уже что-то новенькое, до этого мне вина не приносили. Я, правда, и сам его не просил, так как оно мне могло сослужить плохую службу – развязать язык. Не то чтобы я мог сказать что-то лишнее, я мог просто что-то сказать. Кельна была подозрительно ласковой, говорила, что верит в то, что всё будет хорошо, жизнь наладится. Я, конечно, понял её не дословно, но общий смысл сказанного был приблизительно таким.

Есть, и пить, не стал, у меня появилось подозрение, что продукты отравлены, особенно вино. Потом немного подумав о том, какой смысл меня сначала лечить, чтобы потом отравить, всё-таки съел одно яблоко и сделал глоток вина. Кислое вино восторга у меня не вызвало, по моему мнению эту бурду вообще пить нельзя, желудок потом может дать сбой.

Приблизительно через час после полуночи, когда я лежал в кровати, продолжая нашёптывать новые слова, услышал голоса за дверью. Голоса были женские, один из них я сразу же узнал, это была Кельна. Второго голоса ещё ни разу не слышал, но судя по всему, он принадлежал какой-то молодой женщине или даже девушке. Так как слух ко мне вернулся и стал даже лучше чем был, я хорошо слышал, о чём они говорят, правда, понял не всё, но достаточно, чтобы уловить смысл их разговора.

– Я передумала, не пойду и не надо мне ничего. Что потом обо мне люди скажут, - говорила незнакомка.

– Что значит, не пойдешь? Зачем вообще тогда сюда пришла? Зачем соглашалась?