Вырай. Триединство (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 22

— А где Дэвид?

Максим не раз видел этого молодого полицейского. Именно он не дал сбежать в тот первый раз, когда сработала заговорённая пуговица. Да и потом парень маячил то в муниципалитете во время допроса, то в карауле возле работающих рабов, то непосредственно у тюремной камеры. И вот сейчас он дежурил перед подъёмником, проверял документы. Насколько Максим понял, такая гибкость назначений в полиции была введена Верноном. Всё для того, чтобы люди не засиделись, не пригрели места и не развели коррупцию.

— Дэвид отдыхает, котик. Всю ночь не спал, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Славка жеманничал и кривлялся так естественно, словно делал это всю жизнь. Когда он подмигнул полицейскому и облизнул губы, Максим с трудом заставил себя не засмеяться. Наоборот, постарался выглядеть как можно более подавленным. Глаза в пол, руки, суетливо перебирающие низ рубашки, вздрагивание при каждом слове. Вот слезу, как не пытался, выдавить не сумел.

— Документы покажи, — парень даже не пытался скрыть свою брезгливость.

— Ух ты, какой грозный, — томно протянул Слава и вытащил из кармана пропуск. — Всегда восхищался такими мужчинами.

Полицейский скривился, проверил печати и сказал:

— Внизу вас ждёт шериф. Советую с ним вести себя по-человечески.

— А я что, веду себя, как грязное животное? Вау, какой комплимент…

Полицейский мельком взглянул на Максима, в его глазах читалось неожиданное сочувствие. И чуть ли не бегом он вернулся в свою будку. Сквозь стекло окошка было видно, как полицейский говорит по рации. Слава, продолжая скалиться, выругался сквозь зубы и въехал на платформу.

— Коваль, ты не перебрал с голубизной? Что на тебя нашло? Дэвид так себя не вёл.

— Не знаю, Андреич, самому противно. — Платформа вздрогнула и, дёргаясь и скрежеща, стала опускаться вниз. — Стереотипы какие-то попёрли, не мог остановиться. Несло не по-детски.

— Ну, вроде парень повёлся, угрозу в тебе если и увидел, то для себя лично. А это главное. Всегда говорил, что в тебе умер прекрасный актёр.

— Не просто умер, а сдох и теперь лежит, воняет. Вон шериф, в карете своей. И два копа с ним. Мать моя женщина, какой он всё-таки здоровенный, этот Вернон. Машинка ему, как презерватив, впритык.

Едва квадроцикл оказался на земле, Вернон взял быка за рога:

— Дэвид, говоришь, устал? Он вообще охренел, приказы не выполнять? Ты ещё кто? Когда он тебя нанял?

— Вчера утром, — Славка выскочил из квадроцикла, подошёл к шерифу и протянул пропуск.

— Давно в Нью-Йорке? — Вернон очень внимательно изучал документ. Возвращать его он не спешил. Двое молчаливых полицейских держали наготове оружие, и Максим остро почувствовал, что их авантюра может закончиться прямо здесь и сейчас.

— Два месяца и три дня, — кокетливо ответил Слава. Ещё в тот самый день, когда чёрт принёс деньги, он изучил информацию о потоках беженцев и придумал правдоподобную легенду. — С караваном из Парижа.

— А, да, помню, — скривился шериф. — Сорок три человека, здесь осталось двадцать шесть. Ты один из них?

— Да.

— А как на рабочий пропуск заработал?

— Так у меня серебра много было! А ещё я прекрасно делаю массаж. Видите, какие чувственные пальцы? — Псевдогей сунул руки прямо в гольфкар под нос Вернону. Тот отшатнулся. — Вот и насобирал за два месяца. Исполнилась моя мечта! А когда услышал о беде несчастного Дэвида, прямиком к нему направился и предложил свои услуги. Захотелось поддержать. Он меня и нанял. Ему сейчас очень тяжело. — Слава скорбно вздохнул и покачал головой.

Шериф пробормотал что-то вроде «и откуда берутся, вроде не размножаются», потом прищурился и медленно сказал:

— Говоришь, с караваном пришёл? Француз? Что-то акцент не похож, больше на русский смахивает.

— Что вы! Я из Эстонии. — Слава честно-честно заморгал глазами.

— Точно. Вспомнил. Я тебя видел. Вчера, возле церкви. А вот Дэвид что-то на тебя внимания не обратил. Почему, если ты утром уже на него работал?

— Так он был в возбуждённом состоянии! Очень хотел поквитаться с этим, — Искатель презрительно кивнул в сторону Макса. Тот подыграл: обречённо опустил голову.

— Что, русский, досталось тебе? — гаденько заулыбался Вернон. — Не сомневаюсь, Дэвид хорошо с тобой развлёкся. То-то ты молчишь. Где растерял высокомерие своё, в постели?

Копы заржали. Максим вполне натурально всхлипнул и прижал скованные руки к лицу.

— Сломался, наконец-то, — удовлетворённо сказал толстяк. — Жаль, что поздно. Ни машины, ни артефактов ваших не осталось. А согласился бы раньше сотрудничать, и жопа была бы цела, и вампиру другой обед подобрали бы. Ладно, Коувал, благодарю за доставку пленника. Свободен.

— Мистер Вернон! — всполошился Слава. — Дэвид попросил зайти в дом Джозефа, забрать кое-какие вещи. Памятные. Можно?

— Проследи, чтобы не шастал, где не надо. И выпроводи потом с острова, — отдал шериф приказ одному из подчинённых. — Пешком идите. Скажешь своему работодателю, что транспорт его я конфискую, временно. Чтобы больше не трактовал задания слишком вольно. Он сам должен был русского привезти.

— Всё сделаю. Знаете, мистер Вернон, я теперь знаю, почему вы всеми руководите. Такая сильная, харизматичная личность… — Слава неожиданно для всех бросился обнимать шерифа. Тот оторопел на несколько мгновений, но тут же грубо оттолкнул псевдогея и выплюнул:

— Убирайся!

Слава виновато потупился. Тех самых мгновений хватило как раз на то, чтобы воткнуть булавку в шов рубахи. Теперь оставалось надеяться, что игла не начнёт колоться и останется незамеченной до нужного момента.

Один полицейский сел за руль квадроцикла и медленно поехал вслед за начальником. Второй настороженно покосился на Славу, развернулся и бросил через плечо:

— Пойдём. Это недалеко.

Полицейского пришлось убить, едва зашли в дом. Слава свернул ему шею. Сделать это оказалось легко — жертва не ожидала подвоха и, закрывая дверь, спокойно повернулась спиной к спутнику.

Мысленно занеся очередную смерть в личную копилку совести, Слава переоделся в форму, оставив мертвеца в нижнем белье. Свои вещи скрутил в плотный узел и с помощью рукавов завязал на поясе.

Брюки оказались коротковаты, как и форменная рубаха. Слава надеялся, что люди не будут особо присматриваться.

Теперь ему нужно было дойти до берега, в каком-нибудь неприметном месте дозваться из воды голема, а потом проникнуть на территорию исследовательского института. По рассказам Дэвида, сделать это было легко — на воротах останавливали транспорт, проверяли документы, следили за потоком посетителей, а вот со стороны моря забор охранялся лишь редкими патрулями, так как чтобы к нему подобраться, необходимо было пару сотен метров проплыть. Никто в здравом уме не будет соваться в жилище сирен и прочих морских монстров.

Но Славку мало кто мог назвать здравомыслящим.

Марина лежала на надувном матрасе и смотрела в синее небо. Её бережно покачивали волны, из воды периодически выскакивали серебристые рыбки, рядом вполголоса кто-то напевал нежный мотив без слов. Ведьма лениво повернула голову.

Мама сидела в рыбацкой лодочке совсем рядом. Заметив, что дочь на неё смотрит, замолчала и ласково улыбнулась.

— Я тебя люблю, — сказала Марина и закрыла глаза. Мама снова стала напевать.

Ведьме было хорошо и спокойно. Вот только очень хотелось пить. И солнце с каждой минутой грело всё сильнее. Вдруг какая-то ледяная жёсткая ладонь схватила Марину за плечо.

Она вздрогнула и открыла глаза. Наваждение исчезло — вокруг полумрак, давящие стены тюремной клетки и склонившаяся над ней встревоженная Бетти.

— Жива, — отпустила плечо женщина. — Я уж думала всё, выцедили тебя до смерти.

Море и мать пропали, а вот жар, жажда и качка остались, словно потолок и жёсткая кровать ходили ходуном.

— Пить, — прохрипела Марина.