Новая эпоха (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 1

Системный блок издавал воющие звуки уже которую неделю, на клавиатуре западали некоторые кнопки, а монитор раздражал россыпью битых пикселей. Максим вздохнул — Герман делал всё, что мог, но у всякой вещи есть свой срок службы. Оставалось лишь надеяться на то, что компьютер проработает ещё несколько месяцев, а зимой во время большого рейда найдутся новые детали.

«Классификация неполная. Кроме того, некоторые выводы могут быть ошибочны, а описания существ — предвзятыми. Но я надеюсь, что в будущем данный труд послужит хорошей отправной точкой для исследователей».

Сложно быть первопроходцем.

Работа была кропотливой и интересной. Максим систематизировал, преобразовывал в связный текст те сведения, что накопил за долгое время. Наработки лежали рядом — кипа рукописных листов, фотографии, схематичные рисунки и записи бесед с доброжелательно настроенными жителями Вырая. Биолог создавал очередную книгу.

«Царство Postmortem (Постмортемы) необходимо разделять на три Типа: Superius (Высшие), Inferior (Низшие) и Nebulosus (Туманники). На данном этапе выяснить, как появляются Высшие, не удалось. Одно понятно — они на порядок сильней и могущественней представителей Типа Низшие. По отношению к людям условно их можно разделить на Негативистов, Позитивистов и Нейтралов».

Максим задумался. О сути Высших он ничего не знал. А туманники и вовсе оставались загадкой, хотя в Приречье научились их использовать. Но, может быть, это они, таинственные, невидимые мелкие существа, использовали людей. Да и существа ли это, не могли сказать даже домовые.

«Тип Низшие можно разделить на два Класса: Spumae (Нечисть) и Immortui (Нежить). Нечисть характеризуется наличием души, Нежить — её отсутствием. Особо стоит упомянуть всевозможных фантомов — хоть они и относятся к Spumae, тела у большинства не материальны».

В кабинет протиснулся Мирон:

— Пап, ты прочитал?

— Что? А, да. Конечно, сынок. — Макс порылся в бумагах и отыскал обычную ученическую тетрадь, на обложке которой было написано: «Интервью со странниками».

— И как? — Десятилетний Мирон отлично знал, что отец, в отличие от мамы и Кости, не будет хвалить просто так. И подсмеиваться, как Настя, тоже зря не будет. Парнишка ждал правдивое, обоснованное мнение о своём первом литературном опыте.

— В среднем не очень.

Мирон насупился.

— Подожди, сынок, я не договорил. Садись.

Мальчишка залез в кресло, поджал ноги и приготовился слушать пояснения.

Понимаешь, сама по себе идея очень хорошая. И ты записал довольно интересные рассказы. Но это, прости, читать невозможно! У тебя только на первой странице двадцать шесть ошибок!

Мирон стал пунцовым. Почему-то, когда ругала мама, становилось обидно. А вот папины претензии вызывали жгучий стыд.

— Давай договоримся, — продолжил Максим Андреевич, — ты пока прекращаешь общаться с чужаками, не пристаёшь к искателям, не лезешь с расспросами к Марине Викторовне, а изучаешь правописание и читаешь книги из сельской библиотеки. Через год-другой мы вернёмся к твоей тетради. Согласен?

Сын молча кивнул. Мужчина спрятал «Интервью со странниками» в ящик стола и успокаивающе добавил:

— Первый вариант «Путеводителя» я вообще никому не показывал, даже твоей маме. Стыдно было. А сейчас почти каждый, кто к нам забредает, просит экземпляр. Так что всё в твоих руках, главное, не опускать их.

На планете существуют локализованные очаги стандартного человеческого ареала обитания, в которых физические и химические законы не изменились. В основном это кварталы и даже целые районы в крупных населённых пунктах, таких как Москва, Мумбаи, Нью-Йорк, Дели, Екатеринбург, Барселона и т. д. На момент написания справочника известно 1927 таких мест. Но встречаются и небольшие участки, например, маяк и приблизительно 120 квадратных метров вокруг него на Австралийском побережье; фермерское хозяйство площадью 10 га в штате Айова; автозаправка на трассе М-8, Россия и другие. И большие, и маленькие островки прошлого существуют благодаря тому, что процесс объединения миров не был завершён. К сожалению, в большинстве случаев люди в подобных потенциальных поселениях отсутствуют.

М.А. Бондаренко, «Путеводитель по современному миру».

Соня открыла глаза и прислушалась. Несколько секунд тишины, и снова жалобное, еле слышное:

— Хромушка! Проснись, пожалуйста!

Софью Кривицкую одиннадцать лет назад никто не называл Хромушкой. Родители предпочитали ласковое «Сонечка», бабушка важно величала Софочкой. А мальчишки в школе предпочитали коверкать на все лады фамилию. Своё прозвище Соня приобрела чуть позже, когда сломанные малая и большая берцовые кости левой ноги неправильно срослись.

Шептать прекратили, но в соседней квартире послышался тихий, обречённый плач.

Квартирами называли клетушки, на которые был разбит второй этаж в приходском доме. Дверями служили старые шторы, простыни, плащ-палатки, а стенами куски фанеры и доски — этого добра успели натаскать со строительного рынка в первый год. Тогда ещё был жив отец Павел, горстка горожан искала спасение в церкви, и, идя на огромные риски, пыталась обеспечить приемлемые условия существования.

Соня приложилась ухом к «стенке». Так и есть — плакала Верочка. Значит, и звала тоже она.

Кривицкая не раздумывала — отбросила полог своей квартиры и, прихрамывая, поспешила на помощь.

Чтобы не наступить на девушку, Софья у входа опустилась на колени и поползла вперёд, шаря рукой. Практически сразу наткнулась на голую ногу.

— Соня, ты? — Прошептала Вера.

— Я, конечно. Чего ревёшь?

— Сонечка, он не шевелится, с вечера!

Софья, ни слова не говоря, подползла ближе, на ощупь нашла гигантский живот, прильнула к нему ухом.

Вера даже дышать перестала, лишь повернулась так, чтобы подруге было удобней.

Долгое время, почти вечность, ничего не происходило. Потом под щекой словно прокатилась упругая волна.

— Ты почувствовала?

— Нет, — всхлипнула Верочка.

— Сейчас, — пробормотала Кривицкая и стала с мягким нажимом гладить живот.

— Ой! Толкнулся! Хромушка, толкается!

— Тише ты. Перебудишь всех. — Пробурчала Соня. Руку она убирать не спешила. Зарождение жизни всегда её восхищало. Новый человечек, недовольный ночными поглаживаниями, возмущённо пинал маму изнутри, требуя тишины и покоя. Вера снова плакала — теперь от облегчения.

— Ты что ела сегодня?

— Как и все — на ужин ничего, только крапивный отвар попила, а днём тарелку похлёбки. Ну, и матушка-настоятельница разрешила немного увеличить рацион, потому что скоро рожать. Так что я ещё полбаночки тушёнки получила.

— Ты просто объелась, глупая. Вот малыш и заснул крепко. Он ведь тоже довольно плотно покушал.

— Побудешь со мной? А то я так испереживалась, что до утра не засну. Страшно.

Ни слова не говоря, Софья оставила в покое будущего крестника и легла рядом с подругой. Та уткнулась Кривицкой носом в подмышку и практически сразу мирно засопела.

Хромушка уходить не спешила. Тепло Верочки, её ровное дыхание умиротворяли. Очень хотелось верить, что роды пройдут прекрасно, соседка быстро поправится, малыш родится здоровым, и вообще. Всё будет хорошо.

Но оптимизмом Соня не отличалась. В Приходе почти не было детей — скученность, отсутствие врачей и лекарств, плохое питание делали своё дело — даже если у женщины и получалось выносить ребёнка до положенного срока, никто не мог дать гарантии, что она и малыш выживут в таком рискованном мероприятии, как роды. Да и позже ситуация не улучшалась — встречу с Богом могла обеспечить банальная простуда.

Девушка решила рискнуть. Верочка вроде бы спала крепко, Приход сонно молчал, и свидетелей можно было не бояться.

Софья снова положила руку на живот беременной. Не торопясь, просмотрела будущую мать.