Первый закон. Трилогия - Аберкромби Джо - Страница 76

– Логен!

Малахус вышел на балкон и встал рядом с ним, улыбаясь солнцу и искрящейся бухте за городом, где уже быстро сновали лодки.

– Прекрасно, правда?

– Ну, если ты так считаешь… Но я не вижу ничего прекрасного. Все эти люди… – Логен поежился, ощущая пот на своей коже. – Здесь есть что-то неправильное. Этот город пугает меня.

– Пугает? Тебя?

– Постоянно.

Логен почти не спал с тех пор, как они прибыли сюда. В городе никогда не бывало по-настоящему темно и по-настоящему тихо. Слишком жарко, слишком тесно, слишком плохо пахло. Враги бывают ужасными, но с ними можно сражаться и избавиться от них. Их ненависть Логен понимал. Однако нельзя сражаться с безликим, не обращающим на тебя внимания, грохочущим городом, который ненавидит все.

– Для меня тут нет места. Я буду счастлив, когда мы уедем.

– Нам еще придется остаться здесь на время.

– Я знаю. – Логен глубоко вздохнул. – И поэтому собираюсь сойти вниз и посмотреть на Агрионт поближе. Я хочу выяснить о нем все, что смогу. Некоторые вещи просто необходимо делать, и лучше сделать их, чем жить в страхе перед ними. Так всегда говорил мой отец.

– Хорошие слова. Я пойду с тобой.

– Нет, не пойдешь! – раздался голос Байяза. Маг стоял в дверном проеме, гневно глядя на своего ученика. – Ты ничего не успел за последние несколько недель, это просто позор. Даже для тебя. – Он вышел вперед, на открытый воздух. – Пока мы бездействуем, ожидая милости его величества, я предложил бы тебе использовать эту возможность и продолжать обучение. Другой случай может представиться очень не скоро.

Малахус шмыгнул внутрь, не оборачиваясь. Он хорошо знал, что не стоит мешкать, когда учитель в таком настроении. Байяз утратил все свое благодушие, как только они прибыли в Агрионт. Логен его понимал – с ними обращались как с пленниками, а не как с гостями. Девятипалый мало знал об этикете и манерах, но нетрудно было угадать значение мрачных взглядов со всех сторон и стражи у дверей.

– Невозможно поверить, как вырос город, – проворчал Байяз, хмурясь на расстилающийся перед ним огромный город. – Я помню времена, когда Адуя походила на скопище лачуг, облепивших Дом Делателя, как мухи – свежее дерьмо. Тогда не было никакого Агрионта; не было даже Союза. В те дни они не вели себя так гордо, как сейчас, уверяю тебя. Они поклонялись Делателю, словно богу.

Он презрительно сплюнул. Логен проследил, как плевок перелетел через ров и исчез где-то среди белых зданий внизу.

– Я дал им все это, – прошипел Байяз.

Логен снова ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок – по-видимому, действовало недовольство старого мага.

– Я дал им свободу, и какую благодарность я получаю? Презрительные взгляды писарей, самодовольных мальчиков на побегушках?

Вылазка вниз, где царил дух подозрительности и безумия, уже казалась Логену счастливым избавлением. Он бочком пробрался к двери и нырнул обратно в комнату.

Если они действительно стали пленниками, то Логен не мог не признать: ему приходилось бывать и в более суровых тюрьмах. Здешняя круглая гостиная подошла бы и для короля – во всяком случае, по мнению северянина: тяжелые кресла темного дерева с изящной резьбой, толстые гобелены на стенах с изображениями лесов и сцен охоты. Бетод уж точно расположился бы в таких покоях как дома, но Логен чувствовал себя тут неуклюжим увальнем. Он ходил на цыпочках, опасаясь что-нибудь разбить. В центре комнаты на столике стоял высокий кувшин, разрисованный яркими цветами. Логен подозрительно покосился на него, пробираясь к выходу на длинную лестницу, что вела вниз, в Агрионт.

– Логен! – Байяз стоял в проеме двери, сдвинув брови. – Будь осторожен. Это место может показаться странным, а люди здесь еще более странные.

Вода пенилась и булькала, узкой струей вырываясь вверх из металлической трубы, вырезанной в виде рыбьего рта, и затем с плеском падала в широкую каменную чашу. Фонтан – так назвал эту штуку тот надменный молодой человек. Трубы проложены под землей, так он сказал. Логен представил себе подземные потоки, текущие прямо под ногами, подмывая само основание города. Такая мысль вызывала легкое головокружение.

Площадь была просторной – огромная равнина, выстланная плоскими камнями и окаймленная отвесными утесами белых зданий. Эти утесы украшались колоннами и резьбой, в них сверкали высокие окна, а внутри суетились люди. Сегодня, похоже, происходило что-то особенное: по периметру площади возводилось огромное наклонное сооружение из деревянных брусьев. Целая армия рабочих копошилась на нем, рубила и вбивала колья, перебрасываясь раздраженными криками. Повсюду громоздились горы досок и бревен, бочонки гвоздей, штабеля инструментов; их хватило бы, чтобы построить десять огромных залов, если не больше. Местами сооружение уже вознеслось довольно высоко над землей. Его вертикальные стояки взмывали в воздух, словно мачты огромных кораблей, и соперничали высотой с огромными зданиями позади.

Логен стоял, подбоченившись, и глазел на чудовищный деревянный скелет, чье назначение оставалось для него загадкой. Он обратился к низенькому мускулистому человеку в кожаном переднике, яростно пилившему доску:

– Что это такое?

– А? – Человек даже не поднял голову от работы.

– Вот это. Зачем оно?

Пила прошила дерево насквозь, обрезок с грохотом упал на землю. Доски прибавились к груде деревяшек, которая росла рядом с плотником, а сам он повернулся, с подозрением глянул на Логена и вытер пот с блестящего лба.

– Стойки для трибун. Сиденья.

Логен непонимающе уставился на рабочего. Как можно стоять и сидеть одновременно?

– Для турнира! – выкрикнул плотник прямо в лицо Девятипалому.

Логен медленно отступил назад. Чепуха. Бессмысленные слова. Он повернулся и поспешно удалился, стараясь держаться подальше от огромных деревянных конструкций и копошащихся на них людей.

Он набрел на широкий переулок, похожий на глубокое ущелье между нависающими белыми зданиями. По обеим сторонам лицом друг к другу стояли статуи размером гораздо больше настоящих людей. Они свысока сурово взирали на головы многочисленных прохожих, спешащих мимо. Лицо ближайшей статуи показалось Логену странно знакомым. Он подошел к изваянию, оглядел его сверху донизу и расплылся в ухмылке. Первый из магов набрал немного веса с той поры, как его высекли в камне. Должно быть, хорошо питался в своей библиотеке. Логен повернулся к маленькому человечку в черной шляпе, проходившему мимо с большой книгой под мышкой.

– Байяз, – произнес он, показывая на статую. – Мой друг!

Человечек испуганно посмотрел на Логена, потом на статую, затем снова на северянина и поспешил прочь.

Статуи возвышались с двух сторон по всей длине переулка. Короли Союза, как предположил Логен, располагались слева. Некоторые держали в руках мечи, свитки или крошечные корабли, у ног одного сидела собака, другой зажал под мышкой сноп пшеницы, но внешне они почти не различались. Все увенчаны одинаковыми высокими коронами, и все одинаково суровы. При взгляде на них и представить было невозможно, чтобы они хоть раз в жизни сказали или сделали глупость либо почувствовали необходимость сходить в сортир.

Логен услышал сзади тяжелый топот и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть того надменного молодого человека, что встречал их возле ворот: он несся вдоль улицы в мокрой от пота рубашке. Логен подивился, куда он так торопится, однако не собирался бежать следом по такой жаре. Здесь и так хватало загадок, требующих разрешения.

Переулок выходил на широкое зеленое поле. Казалось, какие-то гигантские руки нашли его где-то за городом и перенесли сюда, в пространство между высокими зданиями. Поле не походило ни на одну сельскую местность, когда-либо виденную Логеном. Трава расстилалась мягким гладким одеялом сочной зелени, подстриженная почти до корней. Здесь были цветы, но они росли рядами, кругами и прямыми линиями, составляя яркие разноцветные узоры. Пышные кусты и деревья были стиснуты, огорожены и острижены до неестественных форм. Была здесь и вода: по камням журчали ручейки, а большой плоский пруд по берегам был обсажен печального вида деревьями, склонившимися к воде.