БЕЗ ПРОТИВОРЕЧИЙ - Рэнд Айн - Страница 85
- Предыдущая
- 85/153
- Следующая
Он изо всех сил старался говорить спокойно, но не мог. Слова вырывались, словно выталкиваемые распиравшим его невероятным негодованием, похожим на возмущение ребенка, который кричит в знак протеста, впервые в жизни столкнувшись с несправедливостью и злом.
– Что они сказали, Эдди?
– Они… Тебе лучше самой прочитать. – Он указал на газету, которую оставил на ее столе. – Они не заявили, что металл Реардэна плох или опасен. То, что они сделали, это… – Он беспомощно всплеснул руками.
Дэгни поняла все с первого взгляда. Перед ее глазами замелькали предложения. «После длительной эксплуатации возможно появление трещин, хотя предсказать, когда это может произойти, в данный момент не представляется возможным… Нельзя сбрасывать со счетов и возможность неожиданного молекулярного распада… Несмотря на очевидный высокий запас прочности металла на растяжение, ряд вопросов относительно его поведения при необычных нагрузках все же вызывает определенные сомнения… Хотя нет никаких доводов в поддержку мнения о запрещении использования данного сплава, дальнейшее изучение его свойств представляется весьма целесообразным…»
– Мы не можем с этим бороться. Мы не можем ничего ответить, – медленно говорил Эдди. – Мы не можем потребовать официального опровержения. Не можем показать им результаты наших испытаний или что-нибудь доказать. Они не сказали ничего, что можно было бы опровергнуть, поставив тем самым под сомнение их компетентность как специалистов. Они поступили как последние трусы. Подобного можно было бы ожидать от какого-нибудь мошенника или шантажиста. Но, Дэгни! Это же Институт естественных наук!
Дэгни молча кивнула. Она стояла, пристально вглядываясь в какую-то точку за окном. В конце темной улицы, словно злобно подмигивая, то гасли, то вспыхивали огни вывески.
Эдди собрался с духом и по-военному доложил:
– Цены на наши акции резко упали. Бен Нили уволился. Национальный союз рабочих железных дорог и автострад запретил своим членам работать на Рио-Норт. Джим уехал из города.
Дэгни разделась, медленно пересекла кабинет и села за стол. Перед ней лежал большой коричневый конверт с адресом отправителя: «Реардэн стал».
– Мы получили это с посыльным сразу после твоего отъезда, – сказал Эдди.
Дэгни положила руку на конверт, но не стала вскрывать его. Она знала, что внутри чертежи моста. Через некоторое время она спросила:
– Кто автор этого заявления?
Эдди посмотрел на нее и горько улыбнулся, отрицательно покачав головой.
– Нет, – сказал он, – я тоже сразу об этом подумал. Я разговаривал с институтом по междугородной и навел справки. Нет, заявление сделано от имени доктора Флойда Ферриса, главного администратора.
Дэгни промолчала.
– Все равно институт возглавляет доктор Стадлер. Институт – это он. Он не мог не знать от этом. Это заявление сделано с его ведома и, стало быть… от его имени. Доктор Роберт Стадлер… Помнишь, в колледже… когда мы говорили о выдающихся людях… людях чистейшего интеллекта… мы всегда называли его одним из них и… – Он замолчал. – Извини, Дэгни. Я понимаю, что ни говори – все без толку… Только…
Она сидела, положив руку на коричневый конверт.
– Дэгни, что происходит с людьми? Почему это заявление имеет такую силу? Это же грязная клевета, неприкрытая и гнусная. Прочитав это заявление, порядочный человек выбросил бы его к чертовой матери в мусорный ящик. Как он мог… – В голосе Эдди нарастали отчаяние и гнев. – Как они могли поверить? Неужели они ничего не понимают? Неужели люди разучились трезво мыслить? Дэгни, что позволяет людям так поступать, и как можно с этим жить?
– Спокойно, Эдди, – сказала она. – Спокойно. Не бойся.
Государственный институт естественных наук находился в штате Нью-Гэмпшир. Здание стояло на склоне одинокого холма, на полпути между рекой и небом. Издали оно походило на одинокий монумент, поставленный в девственном лесу. Его окружали аккуратно высаженные, ухоженные деревья. Дорожки были выложены, как в парке. Отсюда открывался вид на крыши небольшого городка, расположенного в долине в нескольких милях от института. Но в непосредственной близости от здания не было ничего, что могло бы сгладить его величественную строгость.
Белые мраморные стены придавали зданию классическое величие, а прямоугольная композиция корпусов – рационализм и красоту современной промышленной постройки. Это было одухотворенное строение.
Люди смотрели на это здание через реку с глубоким уважением и думали о нем, как о памятнике живому человеку души столь же благородной, как облик здания. Над входом в институт была высечена надпись: «Неустрашимому Разуму. Неоскверненной Истине». В тихом крыле, в одном из безлюдных коридоров небольшая медная табличка, ничем не отличавшаяся от множества других табличек на дверях кабинетов, гласила: «Доктор Роберт Стадлер».
В возрасте двадцати семи лет доктор Стадлер написал трактат о космическом излучении, который опроверг большую часть теорий, выдвинутых до него. Все научные труды, написанные после выхода этой работы в свет, любые исследования в той или иной степени основывались на его теории. В тридцать лет он был признан величайшим физиком своего времени. В тридцать два года он возглавил кафедру физики в Университете Патрика Генри, в те дни, когда этот университет еще был достоин своей славы. Именно о нем один писатель сказал: «Пожалуй, среди всех явлений вселенной, которые изучает доктор Стадлер, самым чудесным является его мозг». Именно доктор Стадлер однажды поправил студента: «Независимое научное исследование? Первое прилагательное излишне».
В сорок лет, подписывая петицию об учреждении Государственного института естественных наук, доктор Стадлер обратился с воззванием к нации: «Избавьте науку от диктата доллара». Какое-то время этот вопрос оставался нерешенным. Но группе неизвестных ученых удалось без лишнего шума протащить законопроект об учреждении института через длинные коридоры законодательной власти. Принятие этого законопроекта сопровождалось определенной нерешительностью, чувствовались сомнения и обеспокоенность, источник и причину которых никто не мог определить. Но имя доктора Стадлера действовало, как космическое излучение, – оно преодолело преграды. Страна построила величественное здание из белого мрамора в качестве личного подарка одному из величайших ее представителей.
- Предыдущая
- 85/153
- Следующая
