Его личная звезда. Дилогия (СИ) - Кистяева Марина - Страница 17

Молодой человек подался вперед.

- Ничего не бойся, Ирида. Я с тобой.

- Нет, Кир, ты не со мной, - впервые за три месяца их знакомства она произнесла фразу, идущую вразрез со словами Кира. Его лицо темнело на глазах. Влюбленная часть Ириды закричала: "Остановись, что ты творишь, глупая?", но та, что была более рациональной, твердо зашептала: "Не смей обрывать разговор на полуслове, ты идешь верным путем". Ирида послушала последнюю. - Мы проводим вместе время, делим... постель, но ты не со мной. Ты не даешь мне свою защиту, Кир. И это... это очень сильно беспокоит меня. И ладно морально, с душевными терзаниями я как-нибудь бы справилась. Но вчера... Вчера я впервые столкнулась с тем, что латунец по имени Загар едва ли не открыто потребовал меня себе! Заявил, что я не девственна, что на мне нет метки и что от меня пахнет сексом! А значит, он имеет на меня право!

По мере того, как она говорила, лицо Кирилла темнело. Брови сошлись на переносице, кадык нервно дернулся, в глазах появилось выражение озлобленности, так ему несвойственное.

- На тебя прав у него нет! - жестко бросил он, сжимая кулаки.

- Я знаю! Ты знаешь! Но запах... У меня же изменился запах, да? Об этом ты мне вчера хотел сказать, но не сказал? Почему, Кир?

Тот не ответил.

- Потому что если я буду знать про изменения, происходящие с собственным телом, то есть вероятность, что я откажусь дальше заниматься с тобой любовью? - горечь прорвалась сквозь тонкую пленку девичьей влюбленности. - Так, Кир? А обо мне ты подумал? Что может со мной случиться? Богдан прав, в следующий раз другой латунец может попросту не поинтересоваться моим возрастом, а перекинуть через плечо, доставить на свой шатл и отыметь меня! И всё!

- Что за Богдан? - мужчина из всей её речи выцепил самое главное для себя - имя другого мужчины. Предполагаемого соперника?

Услышав имя Славинского от собеседника, Ирида на мгновение даже растерялась. Она не заметила, как произнесла его имя. Вот же!.. И тут он встрял. Наваждение какое-то.

- Богдан Славинский, друг нашей семьи.

Кир не совсем прилично присвистнул.

- Тот самый Славинский? Из высшего эшелона?

- Да.

- Ты никогда не говорила, что он друг вашей семьи.

- Он пропал четыре года назад, что толку о нем вести речь? - раздраженно бросила Ирида, чувствуя, как в ней зарождается злость. Кира волновал только Славинский? Ничего другого он из её речи не услышал?

- Ты права, не будем о нем, - Кир точно прочел её мысли. - И ты права в отношении меня, Ирида. В плане изменения твоего запаха я поступил очень бесчестно по отношению к тебе. Не смог сдержать свои скотские позывы. Ещё два дня назад впервые заметил, что твой запах приобретает более насыщенные нотки, и всё равно не смог вчера сдержаться. Ирида, когда я вижу тебя, то теряю голову. Ничего не могу с этим поделать. Ты же... Ты же настоящее искушение для любого мужчины!

В другой ситуации, до вчерашнего дня, до возвращения Славинского и появление на горизонте Загара, Ирида была бы неслыханно счастлива, услышав от Кирилла это признание. Сейчас всё виделось в другом свете.

Чувствуя горечь, медленно растекавшуюся по её крови, отравлявшую душу, Ирида медленно каменела. Неужели всё, о чем предупреждал Стас - правда? И её только использовали? Использовали беспечно, с её же молчаливого согласия.

- Кирилл, у меня нет метки, - сказала она безжизненным голосом. - У меня нет защиты. Любой латунец через месяц будет вправе потребовать меня себе. Увезти на Латунию, откуда ещё ни одна девушка не возвращалась. Я стану собственностью зверя. А ты мне говоришь про искушение!

Говорить становилось невероятно трудно. Точно воздух вокруг кардинально изменился, стал непригодным для жизни. Вздох - и нечто горящее, ядовитое проникает в горло, разъедая внутренности.

С легким отстранением и недоумением Ирида отметила, что слез не было. Глаза оставались абсолютно сухими, даже ощущалось небольшое жжение, как при аллергии.

Кирилл ответить ничего не успел. Вернулся официант, поставил на стол тарелки с холодными закусками и бутылку вина. Это заняло меньше минуты, и Ирида ждала с замиранием сердца, что скажет Кир.

Кир, не подведи...

Не обмани....

- Ирида, - начал он говорить, и она не узнала его голос. Привыкшая к его полушутливым тонам, она вздрогнула, когда он заговорил серьезно. Исчезли насмешливые нотки, привычный мальчишеский задор. Сейчас перед ней сидел взрослый мужчина. - Скажи, ты считаешь меня подлецом?

- Нет...

- Мерзавцем?

- Нет.

- Зря. Потому что ни завтра, ни послезавтра метку я тебе не поставлю.

Ирида соврала бы, прежде всего, себе, если бы сказала, что не ожидала услышать нечто подобное. Где-то глубоко внутри, там, куда она старалась заглядывать как можно реже, убегая от себя и от истины, видной всем, но только не ей, она знала, что услышит эти слова.

Знала...

И всё же...

Всё же...

В глазах потемнело, все мышцы словно одеревенели. Она смотрела невидящими глазами на мужчину, сидевшего напротив, механически отмечая его спокойную улыбку (о да, он продолжал улыбаться), чуть полноватые губы, которые всегда прикасались к ней с поражающей, теребящей душу нежностью. На глаза, от уголков которых убегали тонкие сеточки мимических морщинок. На лицо, ставшее родным. И в одночасье предавшее её.

Наверное, в тот момент Ирида в полной мере ощутила на себе значение выражения - мир рухнул. Он окрасился в черные тона и грозился поглотить её, засосать в ту самую Черную Бездну. И всё это с её попустительства. Из-за её безалаберности. Или наивности? Да кто же теперь будет разбираться. Факт остается фактом.

Она оказалась выброшена за борт счастливой спокойной жизни.

Впереди лишь Ад. И боль вперемешку с безнадежностью.

Воздух обжигал горло, а глаза, пусть они и оставались сухими, заволокла пелена. Смотреть на окружающий мир было больно. На Кира - тем более. Сделав над собой титаническое усилие, стоившее ей едва ли не последних сил, Ирида поднялась. Ноги были ватными и с трудом держали её.

Вцепившись побелевшими пальцами в стол, Ирида выдавила из себя:

- Я всё поняла... Спасибо... спасибо, что сказал сейчас, а не... - сглотнула, - а не накануне дня рождения.

Кир медленно покачал головой.

- Ничего ты не поняла, - его голос звучал мягко, словно он разговаривал с нерадивым ребенком. - Сядь, Ирида.

Та упрямо продолжала стоять.

- Я пойду...

- Сядь, Ирида, - голос Кирилла поменялся, в нем появилась некая сталь, так свойственная людям, привыкшим отдавать приказы.

Ирида вздрогнула. С ней он никогда не разговаривал в подобном тоне.

Пришлось сесть.

- Зачем, Кир?..

Она снова посмотрела на него.

А перед глазами, как наяву, стоял брат, отчаянно доказывающий ей, что она совершает ошибку.

Стас, прости меня...

И пожалей...

Кир не спешил продолжать разговор. Он открыл бутылку и разлил вино в хрустальные бокалы на высоких ножках.

- Выпей, Ирида. Ты очень напряжена.

- Напряжена? - у девушки вырвался нервный смешок. Ещё чуть-чуть - и она не выдержит. Тонкие струны, удерживающие её от безумства, порвутся.

- Да, Ирида, - Кирилл снова улыбнулся и, протянув руку, ладонью накрыл ладонь Ириды.

Девушка вздрогнула и посмотрела на мужскую руку так недоуменно, точно видела её впервые.

Да и всё, что с ней сейчас происходило, было словно во сне. В самом страшном, но таком реальном кошмаре. И она заснула совсем недавно. А сон будет длиться долго, очень долго, выворачивая её душу наизнанку и калеча.

Теплая мужская ладонь не вызвала никаких ощущений. Хотя нет - Ирида снова поддалась самообману. Прикосновение Кира отозвалось обреченностью в её душе, и без того обливавшейся кровью.

- Кир, не надо.

- Ирида, скажи, ты знаешь, что мой отец наполовину белонец?

Ирида моргнула, отчаянно пытаясь уловить суть разговора и не поддаться отчаянию, которое всё сильнее охватывало её. Пробравшись под кожу, проникнув в кровь, эта тварь не желала оставлять завоеванные территории. Ирида же не спешила её прогонять.