Он, она и три кота (СИ) - Горышина Ольга - Страница 3

— Но вы уже сказали… Слишком много.

— Вот именно! Тебе недостаточно?

Я смотрела на дорогу, на этот раз даже боковым зрением, поэтому не знала, что пассажир делает, только слышала в его голосе недовольные нотки, которые шли по возрастающей.

— Но почему вы не можете ответить на элементарный вопрос? Вы же меня не увидите больше.

— А зачем тебе ответ? Ты что, надеешься, что твоей девушке надоест в обеспеченном браке и она уйдет от него к тебе?

Ответа я не получила.

Минута прошла в тишине. Вторая и третья. Савва смотрел на дорогу сосредоточеннее меня. А я вела машину сегодня предельно осторожно: я не встала с левой ноги, с левой лапы встали мои коты — размотали весь рулон туалетной бумаги, чего давно не делали. Видимо, хотели предупредить хозяйку о каком-то дерьме, в которое я должна вляпаться. Будем надеяться, что именно этот разговор и станет апогеем моего плохого настроения сегодня, и я под вечер не поцелуюсь ни с чьим бампером.

Наверное, длина размотанной туалетной бумаге соответствовала количеству дней до предсказанного котами дерьмового дня. Знакомство с Савелием, теперь я уж точно знаю, было днём шоколадным, а вот разрыв Оливки с Сашкой и ее возвращение ко мне как раз-таки тем самым, дерьмовым. Если, конечно, мне еще что-то покруче от щедрой Вселенной не прилетит.

А, может, мои коты имели в виду моего бывшего мужа и его пса непонятно какой сторожевой породы… Которого он нашел на улице и, игнорируя Юлькины крики, притащил в их вылизанный дом. Он и назвал его Шариком, потому что с предка этого пса рисовали известный мультик.

Между ним и Барсиком-Матроскиным изначально сложились отличные отношения, то есть мой, тогда ещё единственный, кот воспитывал гостя постоянным шипением. Зато Шарик его тоже кое-чему научил: не оставлять в миске корм. Шарик его несколько раз сожрал и все, урок Барсик выучил. С Люцием дружбы не получилось, но белый кот в драку не лез и хранил свою белизну на верхней полки в шкафу. Так и жили… До возвращения Оливки под мамино крылышко, совсем не теплое.

Теплыми в моем доме были только борщи и котлеты. Любовь к готовке у меня от мамы, у той — от бабушки, и по вкусовым предпочтениям можно было б вывести целое генеалогическое дерево, но я выращивала на подоконнике только всякие полезные травки, которые любил щипать мой Козел, вместо герани. Шарик, который якобы ездил с хозяином на собачью площадку, предпочитал котлеты. Юлька прекрасно видела, что бока у собаки полнеют, а не худеют, но Лешке нравилось врать жене, что он со мной больше не спит… Ничего, с кем бы муж не тешился, лишь бы на дебетке всегда деньги были. Лешка так и не свыкся с наличием у себя по факту двух жен, но это длинная история…

Я пригласила своего неофициального, давно уже, мужа в ресторан через пару дней после возвращения ко мне нашей дочери.

— Бизнес-ланч по какому-то важному вопросу? — спросил он после легкого поцелуя в щечку, усевшись напротив меня в идеально отутюженным костюме.

Ни одного залома к обеду. Видимо, принарядился для встречи. Красив, гад, и с сединой в висках. Даже странно, что бес в ребро его так и не ударил. Не женился в третий раз на какой-нибудь восемнадцатилетней дуре. Говорят, глупые люди не стареют. Он не глуп, далеко не глуп… Просто стареет красиво.

— По поводу котов. У меня теперь их аж целых три.

Лешка не изменился в лице.

— Поздравляю. Мне завести вторую собаку, чтобы не страшно приходить к тебе было?

— Вторую любовницу лучше заведи…

По красивым тонким губам скользнула улыбка. Лешка щурился от солнечного зайчика, бегавшего по стеклу, за котором суетился мегаполис. А я сейчас выпала из времени, как выпадала всегда в его присутствии. Двадцать пять лет. Мы знакомы четверть века. Живи еще хоть четверть века — все будет так, сказал когда-то Блок сам того не зная, про меня и моего бывшего мужа.

— Даже не спросишь, откуда кот? — приподняла я брови, и он поднял взгляд от моих губ к моим глазам.

— От Оливки, что тут спрашивать! Она тебе всех бездомных котов в итоге притащит. Купить тебе квартирку побольше?

Я подхватила улыбку, но моя вышла горькой.

— Купи лучше квартиру своей дочери.

— Ты же сама запретила мне это делать. А что, надо? У них с Сашей настолько серьезно?

— Очень серьезно, — растянула я звуки и губы, и тут же заметила, как у Лешки потемнел взгляд.

У меня потемнело под мышками. Да что ж с нами такое происходит?!

— Другими словами, я стану дедушкой?

— Когда-нибудь станешь, но не сейчас. Они расстались, и твоя дочь переехала ко мне вместе со своим котом.

Я ничего не заказала Лешке, но он все это время играл ложечкой, взятой с моего блюдечка, на котором стояла пустая кофейная чашечка.

— Ты точно ничего не знал?

Он тряхнул головой и стиснул зубы так сильно, что на виске вздулась вена.

— Она ничего мне не говорит, — сказала я, не скрывая обиды. — Все отшучивается. Мол, надоели друг другу. Ты можешь поговорить с дочерью серьезно?

Он выдохнул. Тяжело, сунул руку в карман и даже вытащил пачку сигарет, но тут же спрятал обратно, вспомнив, что в общественном месте не курят. Тем более в моем присутствии.

— О чем, — хрипел он без всяких там сигарет. — О Сашке? С какой стати я должен лезть ей в душу, если она не посчитала нужным сказать мне, что… Что снова свободна, так это называется?

— Ну, так, наверное… Я не знаю, как это называется. Только я теперь несвободна. Ну, ты понял… Тебе нужно озаботиться второй любовницей.

Он хмыкнул и тряхнул головой, точно пытался избавиться от перхоти. От неё уже не избавишься — это другое серебро.

— Может, озаботиться внеплановыми встречами вне офиса?

Он смеялся, но натужно.

— Мы не будем встречаться, даже когда она на работе. Я не хочу, чтобы моя дочь узнала, что я сплю с женатым мужчиной, понял?

Теперь он рассмеялся в голос:

— Раньше тебя это не смущало.

— Раньше я тоже была замужем.

— Не настолько раньше.

И я ни в коем случае не хотела, чтобы Оливия узнала про Савелия — я сама не хотела ничего о нем знать! Думала, одна ночь и все… Даже мысли не было впустить этого мальчишку в свою жизнь: он влез в мою реальность без спроса и все не желал никак уходить. Ну ни в какую!

— Савка, тебе нужно найти девчонку твоего возраста. Так не может дальше продолжаться…

А продолжалось это уже почти полгода. Поначалу я не возражала, что он приходит ко мне после работы и порой задерживается до утра, но потом, когда стала слишком часто просыпаться, уткнувшись носом в его острые лопатки, в сердце прокралась вина перед Лешкой, хотя я неустанно напоминала себе, что у него каждую ночь другая, которую он не любит, и у меня другой, которого я… не люблю.

Жалость никогда не перерастает в любовь, а я пригрела мальчишку после чужой свадьбы, именно пожалев, а не возжелав. Однако на жалости не остановилась и теперь чувствую к нему нечто странное, выросшее на стыке плотской и платонической любви. Почему? Да потому что он стал моим вторым мужчиной. И порой слишком нежным.

Свою же нежность я оставляла для Лешки, а от Савки брала своё с таким же хладнокровием, как если бы была мужчиной в поисках платной любви, хотя платила ему лишь сытным ужином. Но, черти его дери, ждала мальчишку с работы, считая минуты, а это плохой знак, очень плохой. Коты выучили время его прихода и заранее уходили за диван, показывая своё «фи».

Мне тоже было стыдно. Я подходила к зеркалу, рвала расчёской волосы, расчесывала слипшиеся ресницы и покусывала губы, чтобы без помады придать им недостающей яркости.

— Что же ты делаешь, баба? Зачем это тебе понадобилось?

Я не знала ответа… Вернее, не хотела признаваться себе в том, что ко мне со спины подкрался кризис среднего возраста. Может, у всех баб после сорока возникает желание соблазнить молодого? Успеть, пока поезд не ушел! Через пару лет затащить молодого в кровать будет практически невозможно. Мы с его мамой могли водить детей в один садик — только я в старшую, а она в среднюю группу. Хотя у Савки с Оливкой разница в год, так что могли и в одной оказаться.