Он, она и три кота (СИ) - Горышина Ольга - Страница 25

— Мне не будет тяжело, — отчеканила Юля. — Богдан беспроблемный ребенок.

Я кивнула, и мы разошлись. Так толком ничего и не решив про общего ребенка.

Ясно было лишь одно — назад пути нет, ей придется развестись, а мне придется снова поставить подпись при свидетелях. Можно даже пригласить прежних ради прикола. Чувство, что все это делает по приколу, по чужому, не покидало меня ни на минуту. Надеюсь, Лешка потом не пожалеет. Я не смогу стелить ему так же мягко, как стелила Юлечка — упадет, будет больно, очень.

— Да, сегодня, — выплюнула Оливка случайно хлебную крошку, желая грубо поставить в разговоре точку.

Но у меня еще не закончились вопросы, но она перебивала их просьбами:

— Вот только не заморачивайся. Салатик, картошечка и курочка. С него хватит.

— А с тебя? Ну чего ты так на меня смотришь? Ты познакомила меня с Сашей через полгода. Почему тебе не подождать еще пять месяцев и три недели?

— Мам, я не могу решить, встречаться мне с ним или нет.

Вот так все просто…

— Слушай, милая, а я тебе каким местом могу помочь решить этот вопрос?

— Своей женской интуицией. Тебе же Саша с первого взгляда не понравился, а я не послушала тебя. Теперь буду умнее.

— Нельзя быть четыре года с мужчиной, который не нравится, так что не ври… Тебе он нравился.

— Сейчас нет, и я хочу его забыть…

Мое сердце сжалось — сумасшедшая девчонка, она его любит. Только бежит почему-то к какому-то придурку…

— С этим Сережей? Клин клином вышибают — это не про любовь.

— Это про секс! — перебила Оливка зло и схватила со стола чашку: кофе она тоже решила этим утром пить стоя.

— У вас уже было что-то?

— А ты зачем это спрашиваешь?

— Трудно ответить?

— После того, как ты вынесешь вердикт, я тебе скажу, спала с ним или нет. Кофе кислый. Ты зерна сменила?

— Нет, это с твоей кислой физиономии накапало в чашку. Не нравится, вылей. На работе сваришь хороший.

— Ты же не испортишь ужин своей кислой миной? — парировала дочка.

— Смотря, какое у меня будет первое впечатление о твоем Сереже.

На том и порешили. Ох, всыпать бы в какое-нибудь блюдо отраву или прямо в тарелку — только я не решила пока, в чью именно.

— Надя, ты можешь сейчас говорить?

Интересно, Лешка услышал, как на сковородке щелкает масло? Или принял это за помехи на линии?

— Я готовлю ужин для кавалера твоей дочери. Составишь нам компанию за столом?

— Ты это серьезно?

И тут я испугалась, что он действительно придет.

— Нет, конечно. Это не семейный ужин, а очная ставка. Знаешь, давненько я так не нервничала…

— Серьезно, что ли?

Да сейчас заржет!

— С тобой я уже не нервничаю. Ты убил все мои нервные клетки. Если ты звонишь по поводу Юли или твоего сына, то не сегодня. Я не хочу отравить кавалера твоей дочери, всыпав, вместо соли, мышьяка.

— Я звоню по поводу бывшего кавалера твоей дочери. Оливка попросила оплатить еще месяц квартиры.

— Для него? — не поняла я. Нет, не слова, как таковые, а ситуацию, которую ими обрисовали.

— Для него. Я тоже спросил, хочет ли она сохранить квартиру для себя или… Надя, мне не жалко денег, мне жалко дочь. Это ненормально.

— Что именно? Ненормально содержать своего бывшего парня за счет отца?

— Мне плевать на деньги, сколько раз повторять?! — взвился Лешка. — Может, он съезжать не хочет? Может, он ее шантажирует чем-то?

— Чем? Ты вечерами с Юлей сериалы смотришь, что ли? Скорее всего, Сашка просто не телится с поиском жилья, ну, а Оливка слишком хорошо воспитана, чтобы давать ему пинка под зад.

— Хочешь, чтобы я дал?

— Леша, тебе подраться хочется? Сходи в спортзал, побей грушу.

— Надя, скажи, что мне делать?

— Снимать штаны и бегать! — почти не улыбнулась я. — Выдохни. Я поговорю с Оливкой завтра. Сегодня я буду говорить с ней по поводу Сережи. Завтра по поводу Саши. Блин, почему имена у них у всех на одну букву… — Про себя я еще подумала про Савку. Да, это уже про меня, не про дочь. — Потому что они сучьи дети, как думаешь?

— Ну, — Лешка хохотнул. — Мы все по природе сучьи дети…

— Ты на букву Эл у нас.

— Любимый, что ли?

— Лох. Лох ты, Лешка. Пошел нафиг. Не смей мне звонить. Понял? — попыталась я избавиться от надоедливого абонента и вернуться к готовке.

— А если лохонусь и позвоню? — не унимался идиот.

— Тогда пеняй на себя!

— А я и пеняю только на себя…

— Слушай, Леш, что тебе надо? Тебе скучно?

— Нет, другое слово на букву Эс. Соскучился. Безумно. До свадьбы ни-ни, да?

— Леша, какая свадьба? Ты женатый человек.

— Я уже госпошлину заплатил. Я уже почти холост.

— Вот разведешься официально, тогда и звони. Месяц бойкота, понял?

— Надя, ты всегда такой злой была, я просто не замечал?

— Всегда. Леша, отвали… Все… Я тебя сейчас виртуально сковородкой огрею.

— Я согласен получить ей в реальности. Можно приехать? Можешь даже не кормить меня ничем, даже шкварками… Надя, ну пожалуйста… Ну, природа, мать ее, понимаешь?

Господи, откуда ты на мою голову такой правильный? Чтобы мне стыдно перед ангелом-хранителем стало, что ли, за молодого любовника?

— Полчаса, — погрозила я ему виртуальной скалкой. — Не дольше.

— Мне сейчас двух минут будет достаточно, — то ли смеялся он, то ли нет. — Лечу!

Не надо было брать трубку, вот не надо было и все. Приглашенные придут без звонка, а незваные гости лучше б и не вваливались даже на свои несчастные две минуты. Я выключила на телефоне звук — так, на всякий случай: вдруг Оливка позвонит и все отменит? Я тогда с радостью брошу готовку, а так у нас с ней еды на три дня будет… Лучше б этот Сереженька не приходил. И Лешка тоже.

Лешка уж точно нужен мне сейчас, как рыбе зонтик. Я за неделю так и не отошла еще от французского кино. Мне о домашнем сексе сейчас даже думать не хочется — не то что им заниматься! Начнет же еще с прелюдии про Сашку! Плати и не думай о нем — я бы и сейчас с удовольствием ничего б не знала про личную жизнь дочери, но ей приспичило подтащить меня к замочной скважине.

Нужно держать с родителями дистанцию. Во всяком случае, хотя бы ту, что она держала до сих пор в отношении отца. Я и боялась, и хотела, чтобы она расспросила меня про Лешку подробнее, но Оливия точно забыла разговор в кафе. Наверное, все дети эгоисты: своя личная жизнь ближе к телу.

Ну, а что она собственно хочет? Чтобы я примерила ее рубаху на себя? Я ничего, абсолютно ничего не понимаю в современной молодежи.

Один тут в любви признавался, а получил свою французскую подачку и как в воду канул. Мне другого и не надо — но как потом верить в их искренность и что советовать Оливке?

Я обернулась к котам, выстроившимся около мисок. Жрать не дам, пока не дадите мне чисто мужской совет: что делать и как быть со своими и чужими мужиками? Если я буду лечить нервы вашими методами, то узкую юбку я даже сама с себя не сниму. Барсик был миниатюрным котиком, пока не стал переживать, что весь корм достанется белобрысому: теперь ему можно сниматься в новом сериале под названием «Котошарики»…

Ну и о чем мне говорить с этим Сережей? Может, нам все же лучше есть молча? Получится ли?

Я не знала, плакать мне или смеяться — мой благоверный так спешил на свидание в рабочее время, что успел купить цветы. За отсутствие торта извинился.

— Думал, ты все равно печешь…

— Пеку, — отрезала я, досадуя на себя за отсутствие радости от встречи. — Вернее, спекла. Торт же должен пропитаться.

— Я уже пропитался. Можешь, есть…

Я и так думала его поцеловать, чтобы вернуть себе хоть какое-то подобие спокойствия. Вернее, радости… Или, сказать грубее, желания залезть с ним в постель. Его не было. Все умерло. Но не в подъезде с Савкой, а утром с Оливкой, когда она так грубо отшила меня с простым вопросом, который волнует любую мать — спит ли ее дочь с первым встречным. Никакого ханжества, только я не поверю, что от большой радости красивая умная девушка раздвинет ноги в первое же свидание. Этого Сергея не должно было быть. Просто не должно.