По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" - Страница 34

— И людей, — поднимает голову посеревший Кан.

— Создания есть, — тихо говорит Тони, — тринадцать. Но я не понимаю, как близко. Его заклинание расцвело в карту и обзавелось новыми символами, которые смещаются относительно центра, пропадая в одном месте и выскакивая в другом. Вот точка вспыхивает совсем рядом — я содрогаюсь от волны озноба. В соседнем здании что-то с грохотом рушится.

— Они играют с нами, — цедит Кан.

— Они не станут нападать. Плутон не даст, — предполагает Наас.

— Мы ей не нужны. Разве что еще один маг огня пригодится, — язвительно парирует Нинин брат.

— Если бы кто-либо хотел напасть, то уже давно бы это сделал, — я повышаю голос. — Я вернусь к магазину. Идите.

— Ты не дойдешь…

— Тогда останусь тут! Уходите!

— Ладно. Оставайся. Мы не можем дальше торчать здесь, — отстегнув рукава форменного кителя, Кан достает из сумки на бедре странные перчатки: длинные, выше локтя, черная кожа, отрезанные пальцы. Выбитые знаки: линии чар сходятся на ладонях. Собираются жесткими складками в суставах. Парень сует Тони свой пистолет:

— Прикрывай сзади.

Наас тихонько хмыкает. Вытаскивает из-под куртки револьвер.

— Я так и знал, — Кан трет лоб, — есть еще правила, которые ты не нарушил?

— Не знал, — Наас подмигивает мне.

Они уходят быстро, практически бегом. Парни двигаются слаженно, Айяка постоянно отстает или, наоборот, жмется к Тони. В сгустившихся тенях ставший крошечным Кан зажигает сферу вроде освещавшей хижину в лесу, отпускает плыть на уровне крыш. Я жду три квартала, пока они не сворачивают за угол. Осторожно встаю, приноравливаясь к качающемуся миру.

Сердце грохочет, гонимое подкрадывающейся смертью, в ушах — навязчивый звон. Сдергиваю бряцающее украшение с шеи и сую в карман, но лучше не становится. Дважды чуть не падаю, неудачно ступив на поврежденную ногу, но дохожу. С коротким вдохом ложусь на теплое крыльцо, под потухшие стеклышки. Внутри здания успокоились птицы: они уже нашли убежище на ночь. За ребрами ширится пустота, острая и жалящая.

— Вам нельзя возвращаться. Тебе, — говорит тварь совсем близко. — Я помогу открыть портал, когда будешь готова.

— К чему? — поворачиваю голову. Плутон сидит всего в паре метров. Плоская и размытая, совершенно неподвижная дыра в пространстве — единственная не дробится надвое.

— К ритуалам. Со знаком на теле от Университета не скрыться, а этот яд, что ты использовала, скорее убьет тебя, чем обманет их. Ты нужна мне живой.

— А остальные? Отпусти их. Сейчас.

— Нет. Если я запущу знак, в Университете возникнут вопросы. Если ты… тогда тебе придется открывать портал дважды, и дважды платить памятью. Путешествие из Отрезка к мертвому полюсу сложнее того, что ты уже совершила. И заберет больше.

— Нельзя долго оставаться тут. Наас сказал, в Университете сделают… драконий портал.

Плутон фыркает:

— Им потребуются месяцы, чтобы собрать достаточно сил. Мы успеем. И уничтожим оба знака после перехода. Никакого драконьего портала не будет.

— А если не успеем?

— Тогда я убью всех, кто придет за вами, — скалится тварь.

— Нет. Или я не стану… учиться. Даже если это прикончит меня. Перекрою доступ к своей силе, когда мне…

— Тебе не станет лучше. Если я не позволю, — стискиваю зубы. Кан был прав.

— У тебя нет выбора, — ты умрешь без хозяина. Мы ходим по кругу. Айяка говорила в архиве: клятва похожа на бесконечное состязание.

Я проигрываю.

— Но у тебя есть, — тварь подходит ближе. Протяну руку — коснусь узкого лица. — Жить. Или умереть в лабораториях. Тебе понравился сегодняшний ритуал? Дыра в твоей памяти? Их станет больше, чем ты способна вынести. Ты погаснешь очень скоро. Твой свет слишком цельный, такие разрушать легче всего. Им потребуется лишь несколько лет. Скоро умрет безногий. За ним последует альбинос. Ребенок уже считай труп. Когда они кончатся, наступит твой черед.

Сиплый шепот ввинчивается в мозг:

— Здесь только один правильный ответ. Соглашайся жить. Позволь помочь тебе… помочь нам.

Рывком сажусь. Руку до плеча прошивает болью:

— Обещай, что никто не пострадает.

— Скоро здесь соберутся мои братья. Наши, — она смеется, — не кривись, ты мало отличаешься.

Неправда.

— Да, — будто видит меня насквозь. — Я отмечу твоих друзей, но печать защитит только от тех, кто слабее меня. Другие Высшие по-прежнему будут представлять угрозу. А если кто-нибудь из огненных магов в Университете сможет запустить чары, ситуация станет непредсказуемой. Поэтому я не обещаю. Но сделаю все, чтобы… — оглядывается. Рябь пробегает по чешуе острых скул. — Что бы они не говорили — доверься мне. Я вернусь на рассвете. Дай руку.

Протягиваю трясущуюся ладонь. От нарастающего внутри жара воздух плавится и искажает формы. Плутон кажется то близкой, то далекой: трещиной в стене, старческой тенью…

Когти вспарывают повязку, чиркают по коже. Под тряпкой рана набухшая и глянцевая, тугая от белесого гноя.

— Молчи. Твои друзья недалеко, — зажимаю рот. Тварь взрезает нарыв и обхватывает кисть ледяной жесткой лапой. Закусив пальцы, позволяю ей говорить короткие, игольчатые слова — пока плоть лопается и шевелится под шершавым прикосновением. Запнувшись, Плутон хрипит на понятном языке:

— Ты выбрала меня. Пора признать это.

— Я не верю тебе, мне просто стало жаль… — стону — тихо, чтобы больше никто не услышал.

— Пусть так, — соглашается. — И мне стало жаль тебя. Но я здесь по иной причине. Думаю, ты тоже.

— Ты ничего обо мне не знаешь!

— Я знаю, что ты разделяешь себя на хорошее и плохое. Часть, к которой принадлежу я, относится ко второму. Ты гнала нас прочь, каждый прошлый день — но вдруг позволила мне быть рядом.

— Отпусти, — мышцы продолжают жить собственной жизнью.

— Нет. Не сейчас. Люди становятся очень хорошими слушателями, если сделать им больно, — в ее горле клубится смех, но твари хватает совести сдержаться. — Тебе нужно многому научиться, Аваддон.

— Я ошиблась! — шиплю, вырываю белую, покрытую изморозью руку. Прах осыпался, открыв чистую кожу. Рана свернулась в тугой шов. — Вы все одинаковы! Жадные, эгоистичные, тщеславные, — Плутон дергает головой, чуть опускает тонкие рога, будто готовясь к атаке. Одним прыжком шарахается на другую сторону дороги.

— Вы сделали нас такими, — холодно скрежещет и отворачивается, небрежно подставляя спину с острыми крыльями лопаток. Вспрыгивает на крышу, скрывается за скатом.

Глотая сумеречный запах остывающего города, я глажу новый шрам. Вскоре разбираю голоса. Шелест. Из переулка слева показывается свет, выныривает ослепительная в сгустившихся тенях сфера. Мир перестает двоиться. Тошнота и звон, жар — сходят волной озноба.

Приблизившись, маги гасят заклинание, и улица вновь погружается в вязкий полумрак. Айяка несет кульки. Парни сгибаются под тяжестью пухлых рюкзаков. Наас бухает ношу на крыльцо и садится на ступеньки.

— Держи, сок, — сует мне бутылку. Гранатовый. Еще прохладный. Откуда?

Айяка примащивает пакеты и устало потягивается, держась за поясницу. Девушка собрала волосы в косу и переоделась в джинсы и полосатую рубашку.

— Она приходила? — спрашивает, одергивая воротник.

— Она… да. Да, — маги смотрят, ожидая продолжения. Облизываю пересохшие губы. Снова трясет, но уже от пережитого, стылого страха. — Она хочет, чтобы я осталась здесь и освоилась… с магией. Чтобы после возвращения… после ритуалов не стала как Илай. Тогда и отпустит… нас. Позволит мне открыть портал. Плутон обещала никого не трогать.

— Какое облегчение. И сколько времени это займет? — хмурится Кан. Держится поодаль и выглядит неприступно далеким.

— Я не знаю. Она не знает.

— С твоей силой хватит и монеты, чтобы скрыть способности. Я не понимаю, зачем тянуть с возвращением, — скрещивает руки на груди.

— Не хватит, — раздраженно бросает Наас. — На сорок четыре процента, может быть, и хватило бы, но не на… сколько там на самом деле?