На боевом курсе (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 36

Наконец полосу освободили, и мы благополучно сели. Это хорошо, что у нас бензина достаточно, да ещё и некоторый запасец в дополнительных баках имеется. А если бы на последних каплях подходили? То-то. Надо будет обязательно этот вопрос перед Дудоровым поднять.

Выключили моторы, перекрыли подачу топлива, по инерции прокатились к ангарам. Остановились и дождались остановки пропеллеров.

— Сергей Викторович, что это вы такой раздражённый? Всё же хорошо? И долетели прекрасно, и сели отлично, за что вам огромное спасибо, — заметил мою досаду и раздражение великий князь. Ну и сразу же постарался узнать о её причинах.

Объяснил, как смог. Потому что теперь от него всё в стране зависит. Как скажет, так дальше и будет строиться служба. А поговорка «Там, где начинается авиация, там заканчивается порядок» меня не устраивает категорически. И железные правила наряду с таким же порядком в авиации нужно устанавливать с самого начала, вот с этих самых времён. Только так…

В боковые окна увидел набежавший со всех сторон любопытный служивый народ. Заняться им, что ли, больше нечем? М-да, что-то меня эта посадка из себя вывела. Скорее не посадка, а бардак на аэродроме. Хотя, самолёты здесь взлетают и садятся на воду, лётное поле после моего отлёта и до сей поры использовали кто как хотел, поэтому зря я раздражаюсь. Думаю, ничего страшного не произошло, дальше всё более прилично пойдёт. Погодите-ка, а куда мой Ньюпор тогда делся? И я активно закрутил головой. Не вижу…

Пока я осматривался и покидал рабочее место, мои орлы умудрились распахнуть боковой люк и выгрузить пассажиров. Снова моя недоработка. Нужно больше времени уделять воспитанию личного состава. Они же понятия не имеют, что первым на землю должен командир воздушного судна ступать. После удачной посадки, само собой. В других случаях, тьфу-тьфу, всё в точности до наоборот.

Александр Михайлович с Второвым и одним казачком быстренько уехали на подкатившей к самолёту машине и даже не попрощались. Это дежурный по аэродромной станции, или базе, как её всё чаще стали называть с моей лёгкой руки, подъехал с понятным и законным интересом. Подъехал и сразу же лишился своего транспорта. Зато организовал оцепление вокруг самолёта силами караула и аэродромной службы. Вот и ещё одна проблема при этом нарисовалась. Мало у нас людей, не хватает их. Надо подумать, да хотя что тут думать-то? Просто нужно увеличивать штат.

Самолёт дружными усилиями откатили в сторону, приблизительно туда, где я ранее и предполагал определить для него место стоянки. Не докатились до неё немного, не рассчитал я, рано команду на выключение моторов дал. У самих ангаров не получится, там для истребителей места только-только хватает. Оттого-то и охраняемая площадь значительно увеличилась.

Зачехлили моторы, закрепили крылья и хвост — привязали к вбитым тут же в землю кольям. Потом для этой цели специальные железные якоря вкопаем.

Разобрали вещи, и Михаил увёл наш экипаж обустраиваться. Заодно и свой чемодан с ними отправил. А я с документами и предписанием направился в штаб. И саквояж свой дурацкий с собой потащил. Дабы не смущать любопытных, все бумаги в него и загрузил. Хоть какая-то маскировка. Ну и польза заодно. Нужно людей на все виды довольствия ставить. Конечно, шум в штабе с прибытием великого князя наверняка поднялся страшный, тут и гадать не надо, но продовольственная и вещевая службы-то должны работать? А большего нам и не нужно. И обязательно попробовать доложиться адмиралу. Если получится. И Остроумову. Ну и всем остальным. Правильнее было бы сначала доложиться. Но тогда я сегодня вряд ли успею людей на довольствие поставить. Так что к адмиралу и генералу потом. Да и не до меня им сейчас. Если, конечно, они на базе находятся. А правильнее будет отметиться в оперативном отделе. Вовремя эта светлая мысль меня посетила. И времени на это почти не потрачу, и вроде бы как доложусь о прибытии…

Остаток дня мои люди устраивались и обживались. Мне же после посещения служб и сбагривания всех бумаг пришлось доложиться сначала Дудорову, потому как он мне первым в штабе попался, потом объяснять ему отсутствие поплавков на самолёте, а вдобавок и рассказывать собравшимся вокруг офицерам о новостях столичной жизни. Кто бы мне их рассказал… Но каким-то образом умудрился выкрутиться. Даже ловил изредка на себе во время рассказа завистливые взгляды некоторых офицеров. Поздравляли с новой наградой. Хорошо ещё, что удалось быстро от всех отделаться. Затем последовало посещение оперативного отдела, но и оттуда быстро ускользнул, перехватив напоследок укоризненный взгляд Александра Васильевича. Неужели и сюда слухи о моих столичных похождениях успели дойти? Позже все разговоры и рассказы. Потому как нужно было хотя бы попытаться увидеть адмирала.

Утром следующего дня меня плотно взяли в оборот. Хорошо ещё, что успел поставить задачу личному составу о послеполётном осмотре и предварительной подготовке самолёта к полётам. Впрочем, отлынивать от работы вряд ли кто будет, да и не получится ни у кого. С сегодняшнего дня к нам будет приковано слишком много внимания. И не только со стороны своих, наверняка и противник активизируется. Вряд ли всех немецких шпионов вывели. Поэтому ещё перед вылетом из столицы умудрился коротенько переговорить с приставленными ко мне казаками на предмет приглядывания за нами как бы со стороны. Ну и за самолётом, само собой. А вообще даже не знаю, как я из всего этого буду дальше выкручиваться. Разговор-то с казаками почему затеял? Да потому, что лично Джунковский меня на это настропалил. Вот и пришло время про второй разговор рассказать.

Явился он поздно ночью перед вылетом ко мне в номер, заставив своим появлением трепетать заспанный персонал гостиницы. Говорил недолго, но, несмотря на явно заметную усталость, очень эмоционально. Постарался расставить приоритеты на будущее, заодно ещё раз пояснил, почему меня сейчас так легко отпускают, и кому я всем этим счастьем обязан. Намекнул практически прямым текстом:

— Сергей Викторович, мне лично пришлось поручиться за вас перед Марией Фёдоровной. Так что постарайтесь не наделать глупостей.

— Что вы подразумеваете под глупостями? — удивился я.

— Хотя бы не вздумайте где-нибудь сгинуть и постарайтесь вернуться.

Только и кивнул в ответ. А что тут ещё скажешь? Хорошо ещё, что не стали препятствовать моему отъезду. Отлёту, то есть. Хотя могли и имели на то полное право. Заодно Владимир Фёдорович предупредил об утренних пассажирах. Правда, наотрез отказался сообщать что-либо конкретное. Сослался на то, что уже скоро я сам обо всём от них и узнаю. Утро-то оно вон где, на носу почти. Снова секреты…

Только секреты эти меня почти и не мучили. Сказалась усталость. Поэтому проводил жандарма, закрыл за ним дверь и выключил свет. На ощупь добрёл до кровати, завалился под одеяло и на удивление моментально заснул. Ну а дальше получилось, как получилось. Хотя до последнего момента надеялся не увидеть на лётном поле никого из обещанных Джунковским лиц. Не вышло. Зато здесь и дышать легче стало, и сверху никто не давит…

Сглазил. Так вот, с утра пораньше меня вызвали в штаб. Хоть бы для разнообразия дали позавтракать. Так ведь нет, посыльный с заполошным видом прибежал сразу после подъёма. Запыхался, морда лица красная, слова глотает, только и удалось разобрать, что срочно и в штаб. Но хоть что-то. А что конкретно, так это и так понятно — адмирал пред светлые очи требует. Вызывает. А если принять во внимание присутствие в штабе великого князя, то… Эх, что-то это утро меня абсолютно не радует. Наверняка уже какую-то гадость придумали. И мне в ней главное место отведено. Сбываются мои прогнозы. Зуб даю. Так и будет.

Чертыхаясь, про себя, само собой разумеется, умылся, оделся, пошёл, куда просили. Приказали, то есть. Короче, направился в Штаб. Именно так, с большой буквы.

Дежурный сразу же перенаправил в приёмную командующего, да и там я ни на секунду не задержался. Даже словом с Алексеем Владимировичем Ичиговым не перемолвился. При виде моей фигуры старший лейтенант вскочил и перетёк ко входу в кабинет. Только и успел на ходу поприветствовать знакомых казачков великокняжеской охраны. А там и двери распахнулись, пришлось входить, подмигнув адъютанту на ходу, принимать лихой и радостный вид, да набирать побольше воздуха в лёгкие для доклада.