Жена лучшего друга (СИ) - Черно Адалин - Страница 14

Ещё несколько мгновений и я кричу, содрогаясь в сладостных конвульсиях. Чувствую, что его толчки становятся яростными, а вскоре Артур издаёт рык и останавливается. Я никак не могу перестать дрожать, отголоски удовольствия всё ещё волнами проходят по моему телу, заставляя его инстинктивно дёргаться.

Артур ложится рядом, притягивает меня к себе за живот и шепчет:

— Спокойной ночи, — обнимает меня и зарывается носом в волосы.

Только сейчас, наконец, понимаю, что такое секс. Не телодвижения при выключенном свете и под одеялом, а настоящий, безудержный секс, от которого сносит крышу, а по коже разбегаются мурашки. Когда тебе наплевать на всё и всех, ты всем своим естеством хочешь того, кто находится рядом, желаешь почувствовать его внутри себя. «Сколько же я упустила», — подумала, проваливаясь в сон.

Проснулась я рано, несмотря на то, что уснули глубоко поздно ночью. Думала, что меня будут съедать угрызения совести, раскаяние, стыд, но… ничего не было. Я просто чувствовала себя… счастливой, спокойной и умиротворённой. Ещё не знала, что будет дальше, не представляла, что буду делать, но именно в этот момент это было и не важно. Я смотрела на мужчину, который умиротворённо посапывал рядом и… улыбалась.

Я больше не боготворила Артура. Нет, он остался таким же красивым и привлекательным, молодым и невероятным, но… я больше не считала себя ниже. Да, я не обладала идеальной фигурой, ослепительной внешностью, такой, как у девочек из эскорта, и вообще… была обычной. Но в эту ночь он дал мне понять, что я красива, желанна и могу быть раскрепощенной и сексуальной, если захочу. Я чувствовала себя женщиной. Не рабыней, не домохозяйкой, не администратором в фитнесе и не жалкой бабёнкой с лишним весом, а просто красивой женщиной.

Не знаю, как я могла не замечать того, что мой муж просто издевается надо мной, унижает, заставляет считать себя жалкой, страшной, не даёт возможности краситься и одеваться так, как я того хочу. Как я могла не видеть, что за восемь лет семейной жизни превратилась в его жалкую тень? Когда я стала домашней наседкой, которая распрощалась со всеми подругами, перестала любить себя и боготворила далеко не идеального мужа?

Правду говорят: «Запретный плод сладок». Мне хватило один раз вкусить нечто запрещённое, чтобы понять, насколько жалкой была моя прежняя жизнь. И насколько я была слепа, не видя очевидных вещей.

Вспомнила, как мы ехали к нему домой. Как он умиротворённо и уверенно говорил со мной, рассказывал, куда мы едем, что проезжаем. Он меня развлекал, так что я даже не поняла, как мы приехали. Пожалуй, впервые я была настолько спокойной в автомобиле с, по сути, чужим мужчиной, меня не одолевала истерика и паника, мне не было плохо. Это было настолько… предусмотрительно, что я невольно испытала чувство благодарности. За восемь лет семейной жизни я слышала от Лёши только то, что у меня «не всё хорошо с башкой» и «ты меня позоришь». Артур таким не был. Он помог мне справиться с проблемой, не чувствовать её проявления хотя бы в этот раз и я… была ему чрезвычайно благодарна.

Невольно засмотрелась на Артура. Сейчас, когда он не смотрел на меня своим диким взглядом, я смогла более придирчиво рассмотреть его. Чёрные волосы торчали в разные стороны, отчего он выглядел ещё моложе. Густые брови были аккуратно подстрижены и чётко обрамляли глаза. Красиво очерченные скулы делали его лицо утонченным, изящным и выразительным. Нос, хоть и был слегка необычным, немного заострённым, гармонично вписывался в картину, а смуглая кожа говорила о том, что Артур имеет смесь кровей, правда, я так и не поняла каких.

Почему-то только сейчас я поняла, что Артур имеет не только российскую национальность. Было в нём что-то, то ли от грека, то ли от испанца. Боже, о чём я думаю? Отвернулась, ложась на спину, и уставилась в потолок. Мой мозг лихорадочно думал, что делать дальше. Я понимала, что жизнь с Лёшей больше не может быть прежней. Если честно, я вовсе не хотела этой жизни, понимая, что самым правильным решением будет собрать сумки и подать заявление на развод.

— Я прямо слышу, как двигаются шестеренки в твоей голове, — услышала насмешливый голос своего любовника.

Обернулась к нему и увидела его глаза в свете дня. Они не были чёрными, скорее, тёмно-карими с небольшим вкраплением золота.

— Только не гони всю эту пургу типа: «этого не должно было быть», «мы совершили ошибку», «ты молодой, а я замужем и вообще уже старая бабка», — снова насмешливо продолжил он, отчего только вогнал в краску.

— Даже и не думала, — честно призналась я, — и вообще… ты реально считаешь меня старой? — попыталась добавить тону кокетства, но получилось, по-моему, плохо.

«Да, Вика, ты совсем разучилась общаться с мужчинами. Да, что там! Ты совсем разучилась просто общаться!» — уныло подумала я.

— Я тебе уже говорил, что ты аху…

— Артур, — не дала ему возможности договорить, — хватит выражаться.

— А что? Кажется, ночью ты была совсем не против трахаться, а не заниматься любовью, — он продолжал смущать меня, заставляя мои щёки краснеть.

Не успела ничего сказать, как Артур уже оказался сверху и по-хозяйски раздвинул мои ноги, проводя рукой по влажному клитору.

— Тебе не говорили, что утренний секс заряжает организм бодростью на весь день? — прошептал он мне на ухо, и прежде чем я успела ответить что-то, накрыл мой рот поцелуем.

Ещё вчера вечером я думал, что мне будет достаточно одного раза, чтобы убрать это наваждение. Избавиться от этой непонятной запретной зависимости от той, которая принадлежала лучшему другу. Наступило утро, а я всё так же её хочу. Пока она меня разглядывала, поймал себя на мысли, что был бы не против приготовить ей завтрак, погулять с ней на улице, поехать на острова и не выбираться из тамошнего отеля большую часть отдыха.

Кажется, я умом тронулся. Иначе, как объяснить этот порыв? Вспомнил свои отношения с Варей. То, как бегал за ней, унижался, припомнил, как хотел её заполучить и понимал, что с Викой не так. Варю я получил быстро и сразу же пропал азарт. Выветрился. Искоренился. Как только она стала моей, так и пропало вот это желание завоевывать. Да, хотел сделать предложение и признаться, что далеко не нищий, что совсем скоро возглавлю консалтинговую компанию отца, но когда увидел её с тем пузатым хрычём, так сразу и понял, что не люблю. У меня словно глаза открылись.

Я тогда даже морду ему не набил, а просто рассмеялся, заставив их встрепенуться. Когда они быстро начали одеваться, Варя стыдливо прикрывалась простынёй, всё ещё сидя на кровати и просила её выслушать. А когда тот хряк натягивал штаны и спрашивал, кто я, уже вовсю хохотал. Это было настолько смешно и жалко, что даже желания бить папаше морду, не было. Я просто вышел, молча спустился по лестнице и только на улице смог вдохнуть полной грудью. Варя выбежала следом, пытаясь что-то объяснить. Я достал из кармана коробочку с кольцом, бросил ей под ноги, снял автомобиль с сигнализации и под её охуевший взгляд, спокойно уехал.

Я не был глупым, поэтому сложил два и два и получил измену, скрытую желанием обогатиться. Сколько я встречал на пути таких, как Варя? Наверное, несколько десятков, если не сотни. Все они были дешёвками, жалкими девчонками, решившими, что короткий топик и практически отсутствие юбки поможет им завоевать сердце молодого парня. Увы, они не добивались успеха даже в постели. Я не спал с теми, кто ночи напролёт тусовал в клубе и ждал, когда же им перепадёт очередной «Дайкири» от молоденького красавца или даже от старенького папика, главное, чтобы бесплатно и было где переночевать.

Да, их было жаль! Но не настолько, чтобы подбирать очередную шваль и везти её к себе домой, когда она уже лыка не вяжет, но всё ещё готова у тебя отсосать. Иногда я уступал правилам. Забирал с собой молоденькую профурсетку, вёз к себе домой, отмывал и проводил педагогическую беседу. Почему? Я выбирал не просто девушек. Я забирал малолеток. Нередко мне попадались девочки не старше пятнадцати, которые уже были готовы на всё, только бы получить кров на ночь и адреналин в кровь. Я не занимался благотворительностью, но некоторым помогал. Устраивал в интернаты, помогал деньгами и жильём. Некоторые исправились и сейчас прилежно получали образование, а некоторые даже работали. Остальные сливались, продолжая тусить дальше. Я давал шанс и возможность, а выбор они всегда делали сами.