Охотники за камнями (СИ) - "Кристалл Дар" - Страница 15

А вот Хендерсон… Я молча скидываю с себя рюкзак, и снова прыгаю в воду. И помогаю выбраться на берег полностью мокрой Аманде, тогда как Гибсон возится с Джеммой.

— Это было… не обязательно, — пыхтит рыжая, но я даже не отвечаю. Не буду же я рассказывать… как испугался за нее?

— Нам лучше уходить, — проводники обеспокоено смотрят на мужчин, с которыми нас теперь разделяет река. Такое расстояние — не помеха для пули.

— Куда? — нервно орет Митч, — В глубину этого долбанного леса? Где нас сожрут хищники? Или мы наткнемся на индейцев с отравленными стрелами?

— Там дальше… есть деревня.

Мне показалось или слова нашего провожатого прозвучали неуверенно?

В любом случае это лучше чем ничего… чем остаться вообще без всякого плана и понимания, где мы находимся. Деревня или не деревня, но нам действительно надо скрыться из поля зрения браконьеров. Проверить поклажу, расформировать ее более удобно, а потом… потом я стрясу с придурков маршрут.

— Идем, — Аманда явно приходит к тому же выводу. Подтягивает лямки рюкзака и шагает в густую зелень.

Дэймон Холл

Этот переход точно запомнится нам надолго.

Когда от жары и зеленого цвета уже тошнит, а ты не знаешь, сколько тебе еще предстоит идти.

Когда вообще не уверен, стоит ли туда идти.

И дойдешь ли.

У нас есть вода и еда — немного, но есть. И мы стараемся тратить их разумно, поскольку не уверены в том, что нам не придется… искать что-то съедобное, ориентируясь на макак.

Под ногами хлюпает. Никто не ноет, только озлобленно сопят, проклиная мысленно и наших идиотов-провожатых, и путешествие в целом.

Охотники за драгоценностями, сложившие свои головы в поисках сокровищ? Не мы первые — не мы последние. Вот только никто из нас не хочет умирать.

Я смотрю на сосредоточенную Хендерсон и вдруг остро понимаю, насколько… мне жаль, что я втянул её в эту историю. И она с такой легкостью втянулась, стремясь доказать что-то себе.

Она будто чувствует мой взгляд, оборачивается и улыбается искусанными от волнения губами. А потом насмешливо щурится:

— У тебя такой жалостливый вид, Холл, что я боюсь вскоре увидеть, как ты плачешь.

Мне остается только закатить глаза и улыбнуться в ответ.

Как всегда, рыжая встряхивает меня одной фразой. Уникальное умение.

А она молодец… Мог ли я уважать её еще больше, чем уважал до этого? Я всегда знал, что она особенная. И пусть жизнь показала мне, что даже особенные люди легко поворачиваются к нам спиной, я вдруг осознаю…

Это не делает её хуже.

Тропинка то появляется, то исчезает, как и наша уверенность в благополучном исходе дела. Нам приходится то перелезать через жуткие нагромождения ветвей, то по пояс проваливаться в какую-то жижу. Проводники уверяют, что понимают, куда идут, но я вижу, как они нервничают. Переговариваются и даже ругаются друг с другом, пугливо осматриваются, а потом поворачиваются к нам с лживыми улыбками.

И это начинает меня бесить.

Гибсон уже поглаживает ствол, Джемма тихонько всхлипывает, Митч ни на кого не смотрит, Аманда же… Её глаза становятся стеклянными от усталости и автоматизма действий, а меж бровей залегает глубокая складка, свидетельствующая о крайней степени напряжения.

Мы все на пределе, осознав вдруг, что доверили свои жизни совершенно незнакомым и никчемным людям.

На дневной стоянке, когда мы просто сидим, понурившись и не разговаривая, я опять слышу заверения, что все будет хорошо, и они знают куда идут. И не выдерживаю. Вскакиваю, рывком поднимаю «старшего» бразильца за грудки, а потом почти швыряю спиной о дерево. И вижу краем глаза, как умница — Гибсон забирает оружие обоих.

— А теперь слушай сюда, — говорю бразильцу громко и веско. Мне надоело играть богатого туриста. — Тебе лучше не врать, и не думать, что мы тупые белые обезьяны. А начинать думать — и как можно быстрее. Ты сейчас напряжешься, найдешь дорогу и выведешь нас к ближайшему поселению. Или в ближайший город. Не возьмешь ни бакса, ну а если не выведешь — сдохнешь первым. И будешь подыхать долго, потому что я прострелю тебе ноги и брошу умирать в сельве. И тогда нас поведет твой друг. У него. надеюсь, будет в таком случае достаточная мотивация сделать это лучше. Ты понял?

— Да, — почти хрипит.

— Тогда веди.

Не знаю, подействовало ли мое внушение, или они и правда сумели найти дорогу, но к вечеру мы действительно выходим в какую-то индейскую деревню. Я снова напрягаюсь, Гибсон берет оружие наизготовку, но, судя по улыбкам голых — и почти голых — аборигенов, которые стоят возле пальмовых хижин, те вполне дружелюбны к гостям.

Бразильцы начинают болтать с ними на диалекте, а потом с некоторой опаской возвращаются к нам:

— Отсюда день пути до небольшого города. Нам позволили переночевать и дадут еды… а завтра мы уже окажемся недалеко от той точки, откуда начинали путешествие.

— То есть… вернемся назад?

Я хмурюсь.

Все, конечно, замечательно, но какой смысл был рисковать так сильно, чтобы теперь вернуться к тому, с чего мы начинали? Надо бы обсудить…

— Ты чем-то недоволен? — вдруг рычит Митч.

— Тем что мы снова окажемся слишком далеко от цели нашего путешествия, — пытаюсь объяснить я.

— Да твою ж мать! — он орет так, что отступают все, даже индейцы, которые уже не улыбаются. Я показываю жестами, что все в порядке, а сам хватаю Митча за плечо и тяну в сторону. Переглянувшись за нами отправляются и Аманда с Джеммой. А Гибсон занимает весьма удачно расположение — между нашей группой и встревоженными аборигенами.

Он опирается на дерево спиной, нарочито вальяжно, но я вижу, что он в любой момент готова начать действовать.

Все-таки нравятся мне профессионалы.

— Митч, — я говорю максимально спокойно, — Перестань орать, мы в гостях у неизвестного племени. И мы далеко зашли. Я понимаю, что это не то, на что мы рассчитывали, и да… каждый из нас в любой момент может отказаться…

Я мельком смотрю на напряженных девушек и снова поворачиваюсь к тому, кого считаю другом.

— Но мы пока выплываем. И есть все шансы выплыть дальше… Не пори горячку, уверен, ты отдохнешь, поешь и…

— Снова сунусь в это пекло? Нет уж.

Он устало проводит рукой по лбу, а потом неожиданно зло смотрит на Хендерсон и переводит взгляд на меня:

— Признайся, ты просто хочешь поменять партнера?

— Что? — я отшатываюсь.

— Хендерсон то, Хендерсон се… На хрена ты вообще все это придумал? Выпендриться перед ней? Да ей плевать…

— Что ты несешь?

— Он просто боится, что я окажусь круче него, — холодный голос рыжей проникает в мой кипящий от мыслей мозг. — Что ты увидишь, что он на самом деле ничего собой не представляет.

— Заткнись, — шипит Митч

— Я не права? — рыжая вскидывает идеальную бровь, — Или твоя истерика имеет другие причины? Ты же паникуешь от одной мысли, что Холл вдруг переменит мнение и пошлет на хрен, узнав, какой ты на самом деле.

Я, определенно, чувствую себя дебилом.

Потому что это не разговор двух людей, пережеванных сельвой. Эти двое… у них будто была своя история…

Но разве это возможно?

Меня немного утешает то, что единственная подруга Хендерсон смотрит так же непонимающе. Я открываю было рот, чтобы утихомирить обоих — нам и правда надо было поесть и поспать, а дальше уже разбираться — но тут Митч рычит:

— Да пошли вы все.

Разворачивается и направляется к нашим проводникам.

Я непонимающе смотрю на его спину, потом на рыжую и спрашиваю:

— Какого хрена здесь происходит?

— Решил разобраться? — она невесело усмехается. Открывает рот, чтобы что-то сказать, потом закрывает его и пожимает плечами. И уходит также в сторону проводников, бросив через плечо. — Поздно.

За семь лет до описываемых событий. Июнь 2013 года. Гонконг.