Рабыня для друга (СИ) - Черно Адалин - Страница 22

Почему-то я была уверена в том, что это была девушка лёгкого поведения. Возможно, мне хотелось так думать, но…

А что это, собственно, меняет? Ну, занимался он не с обычной девушкой, а с проституткой, мне что легче от этого? Наверное, в этот момент я поняла, что разделилась. Уже не понимала себя. Не осознавала, что чувствую: злость, радость, раздражение, ярость. Что?

С одной стороны я жутко злилась и в первую очередь на себя, потому что не должна была вчера ТАК реагировать. Нет, на шум, конечно, имела полное право возникать, но на сам процесс. Да мне плевать… должно было быть! Но, увы, не было. Где-то в глубине души скребли кошки хотя бы потому, что я не понимала этого человека. Сегодня он был таким… умиротворённым, спокойным…

Чёрт, да он даже выглядел лет на десять моложе, хотя… я даже не знала, сколько ему. Боже, я и, правда, идиотка!

Вчера он был злым, возбуждающим, настоящее торнадо, сметающее всё на своём пути. Таких сильных и уверенных в себе мужчин я раньше не встречала. Да я даже в отношения ни с кем не вступала, потому что могла с первого раза определить, что нужно тому или иному парню.

Вспомнила Лёшку из параллельного потока. Он напрямую подкатывал, кидал пошлые словечки, делал прямые намёки. Если честно, то всё было более чем понятно. Он хотел затащить меня в койку, пару раз отыметь и забыть не то, что о времени, проведённом вместе, но и о том, как меня зовут.

Тогда мне казалось это таким жутким и неправильным, а сейчас… это уже не было таким страшным. Наверное, после всего, что мне пришлось пережить, жутким уже не будет ничего.

Вспомнила сегодняшнюю ночь. А я-то, дура, наивно полагала, что это изнасилование и несколько дней рабства прошли мимо и не засели в подсознании. Я думала, что вполне неплохо справляюсь, живу дальше и даже спокойно дышу. Мне не приходилось практически ежесекундно вспоминать о произошедшем, вздрагивать от мужских прикосновений. Боже, да я даже не стала фригидной!

Всё, вроде бы, хорошо, вот только в подсознании всё-таки остались воспоминания о боли, отчаянии, страхе, которые я испытала в подвале. Увы, себя и окружающих было обмануть труднее. Легко откинуть насилие на второй, а то и третий план, занимаясь своими делами. Просто не думать о нём днём, когда ты в относительной безопасности.

Ночью же всё по-другому. Все страхи и опасности наваливаются с новой силой, ужасают и нервируют. Я поняла это только сейчас, когда почувствовала первый панический ночной ужас от пережитого. К счастью, сегодня рядом был Матвей, он успокоил, притянул к себе, убаюкал. Я спала спокойно, зная, что нахожусь в полной безопасности.

— Соня? — резко обернулась, только сейчас осознав, что всё ещё стою в той же позе, в которой находилась. — Всё нормально?

— Да, — машинально ответила вошедшему в комнату Матвею.

— Точно?

— Да, прости, просто… ночное происшествие меня чуть выбило из колеи.

— Соня, я… извини, — коротко выдавил Матвей, а я тупо уставилась на него в надежде, что мне просто послышалось. — Подобное больше не повториться.

Охренеть — только и смогла подумать я. Он сейчас что? Извинился за то, что трахал ту бабу? Извинился!? И это не глюки, не?

— Эм… ладно, — всё, что смогла проговорить я. — Ты что-то хотел?

— Да. В общем, мне нужно уехать на несколько часов. Когда приеду, я хотел бы пригласить тебя куда-то. В тихое кафе или ресторан. Пойдёшь?

Если бы моя челюсть отваливалась, то наверняка валялась бы уже у его ног, потому что то, что я слышала, никак не вязалось с этим высоким, мускулистым, уверенным в себе мужчиной, настоящим бандитом, если верить его рассказам и той перестрелке, в которую мне «посчастливилось» попасть. Он меня сейчас в ресторан позвал? А как же…?

— Ни о чём не переживай. Мы поедем в тихое место, пойдём в Вип-кабинку. Нас там не увидят и Влад не узнает. Я подумал, что тебе будет неплохо развеяться.

— Эммм… хорошо. Пойдём.

— Окей, — он уже собрался уходить, но остановился и напоследок произнёс: — Соня, давай без глупостей, ладно?

— Всё будет нормально, — с чистой совестью заверила я его.

В моих планах точно не было нового побега или забастовки. Я приняла это и смирилась, да и здесь, в конце концов, было не так ужасно. Да, я не могла жить так, как привыкла, но ведь это временно. Как только будут решены проблемы с Владом, я смогу спокойно жить дальше, смогу расслабиться и уйти от проблем.

Какой-то внутренний червячок сомнений дёрнулся, заставляя меня задуматься, а правильно ли я поступила, когда решила согласиться на поход в ресторан. Не проще ли было держаться от него подальше? Ну, жили бы под одной крышей, но ведь можно и не видеться. Я могла бы не выходить, а он… не приходить ко мне. Так было правильно. Я не должна была узнавать его лучше. Он не герой моего романа, не тот, кто мне нужен, а уже сейчас я чувствовала нечто, не поддающееся объяснению. И ладно, если бы это была обычная физиология, но ведь я, чёрт возьми, ревновала его этой ночью!

— Добрый день, Пётр Алексеевич, — Матвей уверенно шагнул в кабинет следователя Фадеева.

— О, Царёв… — удивлённо произнёс мужчина. — С чем пожаловал?

— Да есть тут одно дельце, — Матвей кинул многозначительный взгляд на помощника.

— Эй, Дымов, сходи-ка пройдись, даю тебе перерыв, — следователь намёк понял, так что паренёк уже спустя пять минут скрылся из виду. — Ну-с, с чем пришёл?

— Дело у меня есть… на Авдеева Владислава, — следователь присвиснул.

— Ого. И что за дело?

— Да вот… несколько лет назад было зверское убийство, — Матвей протянул мужчине бумаги. — Вот здесь вся документация с доказательствами его вины: рассказ свидетелей и…

— Ну и зачем ты принёс это мне? — собеседник как-то нехорошо посмотрел на Матвея.

— А так непонятно?

— Непонятно. Ты, помнится, работал на него? Был хорошей правой рукой, помогал во всём. Что такого случилось, что он тебе поперёк горла встал?

— У него моя мать.

— Аргумент. А причина?

— В девушке, которую он похитил?

— И? — следователь приподнял одну бровь.

— Это имеет значение?

— Послушай, Царёв. Ты приносишь мне бумаги в надежде на что? На то, что я дам делу ход, так? А говорить ты будешь? Сейчас один мой звонок и Авдеев заявится сюда, отстрелит тебе сначала правое, а потом левое яйцо и заставит их съесть. Я не прав? Выкладывай всё.

Матвей выложил. Всё, как есть, рассказал, потому что выхода особенного не было. Фадеев посидел несколько минут, подумал и ответил:

— Ты, правда, думаешь, что это что-то даст? У Авдеева огромный штаб адвокатов, юристов, специалистов. За него впряжется и начальник всей этой конторы и прокурор, понимаешь? Максимум, что он получит, да и то при репортёрской огласке — условный срок и страх окружающих. Всё. Огласки, как ты понимаешь, он не допустит. А знаешь, что потом? Мы пойдём под раздачу, а девчонка твоя — по рукам.

— И что теперь? Закрыть глаза?

Матвей заметил, как Фадеев устало потёр переносицу, снял очки, встал, направился к двери и повернул ключ. Подошёл к небольшому шкафчику, достал оттуда два стакана и бутылку виски. Налил Матвею и себе, глотая янтарную жидкость.

Посмотрел на него, будто раздумывая о чём-то. Матвею этот взгляд сразу не понравился, потому что понял — следопыт ничем не поможет и ничего не сделает. Не потому, что не хочет, а потому, что нихера это не даст. Сейчас и Матвей это понимал. При такой поддержке, максимум — это условка. И что она даст?

— Вот что, — он нарушил молчание, открыл сейф, расположенный в углу, достал оттуда папку и протянул Матвею. — Айдарова Заура знаешь?

— Бизнесмена, что ли?

— Ну, да.

— Знаю.

— Пятнадцать лет назад у него вырезали всю семью: жену и двое годовалых детей. Скандал тогда был невероятный. Виновных, конечно, нашли, но Заур не верил в то, что это они. Да, если честно, в это не верил никто. Двое парней, якобы под видом грабителей, проникли в дом, полный охраны, вырезали семью и взяли только наличку. Заметно пришли и ушли. Ты бы видел этих парней. Два сморчка, боящиеся своей тени. За душой ни гроша нет. В показаниях сбивались. Маскарад, одним словом. Заур тогда долго искал виновных, но ничего не нашёл. Тогда я ещё рядовым был и доступа такого к верхушке не имел. На моём месте, если помнишь, Петров сидел.