Рабыня для друга (СИ) - Черно Адалин - Страница 20

Одёрнула себя. Утром у него были обязанности на мой счёт, а сейчас что? Он узнал то, что ему было нужно, нашёл возможность подставить Влада. Необходимости в дальнейшем обучении нет. Это я, дурочка, размечталась, что нравлюсь ему. Он так красиво говорил: «Моя девочка», «Умница». Боже, какая же я идиотка!

Наговорили красивых слов, сделали приятный жест в виде приезда подруги, спасли от пули и всё… я поплыла. Из раздумий вывел особенно протяжный, уже даже не стон, а вой девушки. Всё! С меня хватит. Резко поднялась на кровати, надела тапочки с собачками, которые вчера привезла Оля. Оглянулась в поисках халата, но вспомнила, что среди вещей, купленных вчера, ничего такого не было, а сейчас на мне надета шёлковая пижама.

Довольно откровенная, но не голой же нужно было спать. Оглянула себя в зеркале. Красная пижама с кружевом на лифе и внизу шортов. Маечка на бретельках, вырез вполне целомудренный. Раньше я, конечно, не осмелилась бы в такой выйти к мужчине, а сейчас… да больно чести, ещё одеваться. А вообще, что он там не видел? Ну, вот пусть и знает, что потерял.

Со злости распахнула дверь и решительным шагом направилась к его двери. Немного помедлила, раздумывая, правильно ли я поступаю, но вспомнила два часа без сна и решительно заколотила кулаком в дверь. Девка сразу замолкла, послышалось шуршание и приближение шагов. Захотелось сбежать, но отступать было поздно.

На пороге показался Матвей в одних спортивных штанах, надетых, видимо, на голое тело, потому что материя брюк довольно сильно топырилась. Осознав, что довольно долго пялюсь, куда не надо, подняла взгляд выше, заметив, что кожа на его животе и груди покрыта бисеринками пота. Взглянула в его глаза, полыхающие злостью, и… отшатнулась.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — не слишком дружелюбное приветствие, если учитывать тот факт, что, будь моя воля, я бы и вовсе сбежала подальше.

Слова застряли где-то в глубине горла, а ещё я жутко злилась, потому что… ревновала? Да ну нафиг! Развернулась и быстрым шагом направилась в свою комнату, успокоившись только закрыв дверь.

Увы, долго моё спокойствие не длилось. Буквально через минуту в комнату со злостью ворвался Матвей, после чего с грохотом закрыл дверь.

— Я, кажется, спросил какого хрена ты приходила?

— Хотела, чтобы вы заткнулись, разве непонятно?

— А что тебя так бесит? Что там секс, а ты в нём не участвуешь?

Я задохнулась от злости и… кажется — возбуждения? — охренительно, просто.

— Нафиг мне твой секс, придурок озабоченный, — зло зашипела я. — Твоя баба мне спать мешает своим ором, заткни её и трахайся сколько влезет, — да, Остапа, как говорится, понесло.

Всего мгновение Матвей просто смотрел на меня, а потом схватил одной рукой за талию и притянул к себе, врываясь в мой рот поцелуем.

От неожиданности я задохнулась, но на поцелуй ответила. Это получилось как-то автоматически, но внизу живота сразу же стало томительно горячо и болезненно. Матвей целовал напористо, его язык врывался в мой рот, заставляя задыхаться от томления.

Его рука на моей талии обжигала, даря приятное тепло, разливающееся по всему телу. Я почувствовала, как его вторая рука заскользила по животу, плавно переместившись в трусики.

— А это… — опалил меня горячим дыханием… — тоже не надо?

Отвечать не было сил, да он и не дал, вторгшись в мой рот в новом поцелуе. Я не то застонала, не то заскулила от нахлынувших эмоций, настолько остро и ярко это было. Его пальцы блуждали по моему, уже набухшему, клитору, заставляя дрожать от каждого движения.

Не давая мне разрядки, он отстранился, а я сразу почувствовала холод, опустошение какое-то. Внизу живота болезненно напряглось, я желала разрядки, но он, кажется, совсем не планировал мне её давать.

Стоял всего в шаге от меня, его грудь вздымалась в такт сбившемуся дыханию.

— Если хочешь — подойди сама, — хрипло произнёс он.

Смотрит на меня своим янтарным взглядом, слегка потемневшим от возбуждения, и ждёт моего решения. А я хочу, безумно хочу в его объятия. Понимаю, что он ничего не будет делать, если я откажусь, но согласиться тоже не могу. Ещё пять минут назад он трахал какую-то шлюху, а сейчас спокойно будет со мной?

Я так не могу. Хочу его до боли, до невыносимой истомы внизу живота, но подойти к нему — признать поражение, признать свою слабость и никчёмность…

Гордо вскинула голову и… отошла на несколько шагов назад. Если бы держал меня в объятиях, продолжал целовать и ласкать… вряд ли я бы смогла отказаться, помня наслаждение, которое он мне дарил. Но он отошёл, давая мне возможность сделать выбор, и я его сделала.

— Нет, — произнесла так отчётливо, как смогла.

Медленно втянул воздух, его ноздри раздулись, на скулах заходили желваки. Невольно опустила взгляд на его руки, сжатые в кулаки, и отошла ещё на несколько шагов, опасаясь.

— Боишься? — он ухмыльнулся. — Зря. У меня есть кого трахать, а вот ты… — снова подошёл ко мне, прижал к стене.

Не обращая внимания на мой протест, поднял меня за ягодицы на уровень своей талии и больно вошёл в меня двумя пальцами так, что я вскрикнула от неожиданности и наслаждения. Сделал всего несколько движений внутри, а я почувствовала, как болезненно сжимаются мышцы внутри. Слабая, какая же я слабая перед ним, никчёмная, не владеющая своим телом. Ненавидела себя за то, что испытываю. Не должна я так реагировать. Куда делось моё чувство собственного достоинства?

— Тебе придётся удовлетворить себя самой, — услышала я хриплый голос прежде, чем его пальцы выскользнули из меня, а сам он отошёл на несколько шагов, кинул на меня тяжёлый взгляд и вышел, заставляя ненавидеть не столько его, сколько себя.

Внизу слишком сильно болело, я дрожала от неудовлетворённости, от желания. Медленно опустила руку в трусики, касаясь своего клитора и заливаясь краской стыда. Сделала несколько таких же движений, которыми дарил наслаждение Матвей, и ахнула, настолько остро, приятно и порочно это было.

Я никогда раньше не ласкала себя, знала о строении органов и о том, какое удовольствие можно получить, но только понаслышке. До утреннего опыта с Матвеем я, по сути, вообще не знала, что такое оргазм, да и сама себя никогда не удовлетворяла просто потому, что в этом не было необходимости. Сейчас же я чувствовала себя порочной, мне было стыдно, но я продолжала двигать пальцами, чувствуя, как внизу становится совсем влажно, а я вся дрожу от обуревавших меня эмоций.

— Будь ты проклят… — шепнула в пустоту, прежде, чем почувствовать взрывной оргазм, раскатившийся по моему телу.

Медленно осела на пол, чувствуя, как подкашиваются ноги. Сидела так несколько минут, а потом расплакалась, осознавая свою слабость. Я… должна была… противостоять, но я поддалась искушению и сделала так, как он сказал: ублажала сама себя, потому что он возбудил меня, довёл до состояния, когда просто нельзя было успокоиться.

Плача, поняла, что делаю это в полной тишине, девушка уже не орала, да и вообще было тихо. То ли он закрыл ей рот, то ли вообще увёз куда подальше. Чувствовала злость на себя за слабость и на него за то, что действовал на меня… вот так.

Таким взбешённым и нервным, Матвей, пожалуй, себя ещё не чувствовал. У него и так были проблемы с оргазмом, а когда Соня заявилась и прервала его, представ в сексапильном красном белье с чёрным кружевом, так и вовсе забыл о том, что у него был секс. Одного взгляда, брошенного на неё, было достаточно, чтобы член напрягся ещё больше, а желание трахать ту шлюху, истошно оравшую под ним, стало ещё меньше. Да что ж за херня-то, а?

И главное, прервала его, осмотрела с ног до головы и сбежала в свою комнату.

— Пошла вон, — коротко бросил шлюхе.

— Что?

— Пошла вон. Деньги на тумбочке. Бери и проваливай.

Матвей больше не хотел заниматься с ней сексом, он несколько долбанных часов пытался кончить и… никак. Как только его спутница покинула комнату, он направился к Соне. Влетел озверевший и перевозбуждённый, впился в неё взглядом и понял, что она, чёрт возьми, тоже злиться. То ли ревнует, то ли…