Наваждение, или Мой чужой мужчина (СИ) - Черно Адалин - Страница 3

Наконец, она скрывается в одной из комнат, а я прислоняюсь к стене в прихожей и жду. Минуту, две, три…

На пятой я снимаю ботинки и аккуратно прохожу внутрь квартиры. Захожу в ту же комнату, в которой скрылась моя предполагаемая спасительница и наблюдаю удивительную картину — спящую на кровати девушку, свернувшуюся калачиком с телефоном в руке.

Женя

Просыпаюсь с тяжелой головой и болью во всем теле. Первое, что приходит в голову — меня оглушили и похитили, видимо, связывали, потому что руки и ноги затекли. Я с трудом открываю глаза и с удивлением понимаю, что меня никто не похищал, я лежу на боку в своей квартире на огромной двуспальной кровати. Напротив все те же фотообои, а на столе стоит недопитая бутылка мартини.

Обвожу взглядом комнату и с радостью осознаю, что я в ней одна. Прислушиваюсь к гробовой тишине в квартире и с удовольствием отмечаю, что и здесь все хорошо. С огромным трудом, но я вспоминаю, что вчера произошло: измена Димки, мой одинокий новый год, мартини и незнакомец.

Я резко сажусь на кровати и сразу же понимаю, что сделала огромную ошибку: в висках давит, голова готова расколоться на две части, а поясница тут же простреливает, вынуждая свалиться на бок. Придя в себя, делаю медленную попытку подняться и таки сажусь на мягкой постели, спускаю ноги на пол, чтобы пойти и проверить, закрыла ли я вчера входную дверь, когда слышу щелчок ручки.

— Доброе утро, — на пороге стоит вчерашний незнакомец, одетый в новый халат, который я собиралась подарить мужу на Новый год.

От удивления я раскрываю рот и пару минут тупо пялюсь на мужчину с влажными волосами. Вот почему я ничего не слышала. Он был в душе. Я хлопаю ресницами и пытаюсь понять, что происходит и в какой из моментов предложение вызвать скорую переросло в “оставайтесь у меня переночевать”.

— Вы ничего не помните, да? — спрашивает у меня мужчина, вызывая приступ смеха.

Наверное, я выгляжу полной идиоткой: скорченная пополам, смеющаяся и не в состоянии успокоиться, но его вопрос на фоне того, что он вообще ничего не помнит кажется мне таким смешным.

— Простите, я, наверное, не до конца отошла от алкоголя, — растерянно говорю я, а сама отмечаю, что во рту у меня сухо и мерзко. Хочется воды и кофе.

— Ничего, — мужчина тоже улыбается и присаживается на стул у кровати. — Я принял душ и взял одежду из упаковки, но обещаю все вернуть, — неловкость чувствуется в его голосе, поэтому я стараюсь не акцентировать внимание на том, что он даже не спросил разрешения.

— Ничего страшного, — говорю я. — Как на счет скорой? — интересуюсь у него, потому что момент, когда я искала телефон, чтобы набрать номер скорой отчетливо врезался в мою память.

— Я не звонил, — говорит он. — Вы не подумайте, — мужчина слегка отворачивается, будто собираясь с мыслями, после чего продолжает. — Я думал всю ночь и пришел к выводу, что небедный человек. Раз вы меня ни разу не видели, а еще меня не узнал никто из тех, кто видел меня вчера в подъезде, значит, я живу не здесь.

Я киваю, правда, все еще не могу понять, к чему именно клонит мужчина и что хочет сказать.

— Значит, меня сюда привезли и, возможно, я не уверен, хотели убить.

Видимо, ужас на моем лице заметен слишком сильно, потому что мужчина чертыхается и говорит:

— Я снова вас напугал, простите.

Я сглатываю и вздыхаю, а еще чувствую себя героиней какого-то детектива, где в новогоднюю ночь случается все самое неожиданное. Только почему-то вместо счастья и надежного человека, который защитит и поддержит (да-да, по всем законам мелодрам), я получаю ничего не помнящего мужчину?

— Нет, — мотаю головой, — просто это…

— Неожиданно, — подсказывает мужчина. — Я понимаю, но мне отчаянно нужна помощь. Я готов заплатить. Вот, — он протягивает мне часы, — они, наверное, дорогие, возьмите. А когда я вспомню, кто я и где живу, смогу заплатить за временные неудобства.

Несколько минут я пытаюсь понять, что он хочет всем этим сказать. Неужели? Неужели собирается остаться у меня в квартире? Поселиться здесь и… и что?

— Эм, простите, вы хотите остаться здесь? — удивленно спрашиваю я, отмечая, что способность мыслить ко мне таки вернулась.

— Я понимаю, что это выглядит странно и надеюсь, что это всего на несколько дней. Я надеялся, что у вас есть знакомый врач, который осмотрит меня и, возможно, скажет, что делать.

Понимаю, что пока я спала мужчина придумал уже все возможные сценарии. Мой расслабленный и не отошедший от сна мозг просто не способен так быстро соображать, поэтому я прерываю мужчину:

— Подождите.

Вместе с этим чувствую, как меня одолевает новый приступ головной боли, из-за которой мне с трудом удается выслушивать его бесконечно длинные тирады.

— Вы так ничего и не вспомнили?

— Нет. Знаете, я пока был у вас в квартире, понял, что вы живете не одна, могу я поговорить с вашим партнером? Возможно, мы найдем с ним решение и он…

Я широко распахиваю глаза и даже слегка приоткрываю рот, потому что пока я тут мирно спала, а потом еще приходила в себя, совершенно незнакомый мне мужчина расхаживал по квартире и спокойно так составлял план. Я все еще не могу отойти от шока, когда слышу:

— Извините, я слишком настойчив, просто… я так растерян. Я помню только вас, ваше лицо, запах, разговор, как вы вылили мартини мне за шиворот и уснули на кровати. Это так… странно, помнить то, что было недавно и не знать собственного имени.

Пока мужчина говорит, я рассматриваю его внешность, окидываю взглядом правильные черты лица, массивное тело и крепко сложенные руки, обтянутые халатом. Почему-то думаю о том, что на Димке этот халат совершенно точно болтался бы, а на сидящего напротив мужчину едва налез.

— Я помогу вам, — неожиданно даже для самой себя, говорю я. — Но взамен мне нужна от вас небольшая услуга.

— Конечно, все, что в моих силах, — тут же соглашается незнакомец.

— Поможете мне собрать и вынести из квартиры вещи, а еще… сделаете мне кофе? Голова раскалывается так, что даже думать нормально не могу, — я виновато улыбаюсь и думаю о том, что занять себя помощью мужчине, неплохая идея, особенно на фоне возможной депрессии из-за измены любимого.

— Понимаю, — он растягивает рот в улыбке и встает со стула, но у двери останавливается и интересуется: — Это не мое дело, но… вы поссорились с молодым человеком?

— Я развожусь с мужем, — уверенно говорю я и вздрагиваю, когда тишину в квартире разрывает трель дверного замка. — Похоже, к двум первым просьбам прибавиться еще одна, — хихикаю я. — Вы не можете открыть двери и, если там стоит мужчина в синей рубашке, послать его на хер?

Незнакомец

Я хочу сказать, что лезть в чужие отношения — не лучшая идея, но вместо этого киваю и поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты и открыть дверь. Видимо, меня подкупает ее взгляд — потерянный, расстроенный и испуганный. Ей больно, и я не хочу, чтобы было еще больнее. Это странно, потому что я вижу ее второй раз в жизни, а еще не помню ничего из своего прошлого, но почему-то четко уверен, что поступаю правильно.

Что если я могу избавить хотя бы одного человека от страданий и боли, то почему нет?

— Подожди, — слышу ее голос и оборачиваюсь.

Она стоит у двери, неловко опустив руки и переминаясь с ноги на ногу. На ней короткое платье и темные колготки. Она худенькая и хрупкая, так что инстинктивно хочется ее защитить. Стать тем, кто убережет ее от нервных потрясений и ужасов, таящихся в реальной жизни.

— Передумала? — неожиданно хриплю я, так что приходится прокашляться и после ее утвердительного кивка добавить: — Молодец.

— Вы можете? — она замолкает, вынуждая акцентировать внимание на ее лице: на пухлых розовых губах, резко контрастирующих с бледной кожей, на голубых глазах, в которых застывает поволока задумчивости. — Можете пока не выходить? Я хочу попробовать поговорить с ним сама.