Уязвимость (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 16

Разворачивается и уходит.

А я остаюсь в развалинах своей жизни, глядя на отпечаток губ на моих пальцах. Что происходит?…

— А и кстати! — немного нетрезво многозначительно поднимает она указательный палец не оборачиваясь. — Я обещала совет. Очень простой. Но очень ценный. Расслабься.

Мхм… Спасибо.

— Сашенька, — Елена Николаевна правит мою позу. — Чуть выше подбородок. Левое плечо ниже… Вот так, да.

Мой телефон тихо вибрирует в стоящей недалеко сумочке. Я никогда не отвечаю в такие моменты. Перезваниваю потом. Но сейчас внутри меня всё вибрирует тоже. Потому что ОН, оказывается, приходит в бешенство, когда ему не отвечают. И Арина не советовала мне исследовать эти границы. Нет, я не собираюсь вестись на это. Манипуляций и так достаточно в моей жизни. И все же… внутри вибрирует. Я опасаюсь его бешенства.

В мастерскую открывается дверь. Заходит мужчина в форме. Его глаза застывают на мне.

Рывком прикрываю грудь простынёй.

— Выйдите немедленно! — негодует Елена Николаевна.

— Извините. Малинина Александра…

— Это я… — прижимаю простыню еще сильнее. — А что случилось?

Немного растеряно он оглядывается и проходит, протягивает мне визитку. Очень старается смотреть только в глаза.

— Освободитесь, наберите меня. С утра Вас ищу…

— Зачем?

— Всё хорошо. Уже. Позвоните.

Выходит за дверь.

Господи! Ну невозможно же работать в таком состоянии неопределенности! Зачем я понадобилась полиции?? Может Петр что-нибудь еще натворил? Пару раз я уже оказывалась в полиции из-за его косяков. Прописка у нас одна… И я все время ёрзаю, сбегая мыслями из мастерской.

— Иди, Саша… — отпускает меня пораньше Елена Николаевна. — Надеюсь всё хорошо.

Как только выбегаю на улицу сразу же набираю по визитке номер. Следователь Андреев.

— Здравствуйте, это Малинина. Вы приезжали сегодня ко мне на работу в институт искусств.

— Добрый день, Александра. У меня здесь несколько вещей. Часть из них вероятно Ваши. Вы не могли бы приехать, опознать и забрать свои?

— Ааа… — растеряно замираю я. — Конечно. Куда?

Он называет адрес участка недалеко от моего дома. На такси быстро доезжаю.

Это те вещи, что вынес Петр? Но я не писала заявления… Нахожу нужный кабинет. На табличке — Андреев. Стучусь.

— Здравствуйте.

На длинном столе вижу свой ноутбук. И еще множество вещей.

— Ваше?

— Вот эти — да, — показываю на своё. — Остальное — нет. Только никаких чеков у меня не сохранилось, и я не смогу доказать, что это моё.

Отмахивается.

— Здесь всё, что взяли?

— Нет. Золота нет. Цепочки с подвеской.

— Будем искать! — поджимает он губы.

— А где Вы это взяли?

— Работаем… — улыбаясь пожимает плечами.

— А с Петром что теперь?

— С Малининым? Пока ничего. Но если напишете заявление, то будем раскатывать по полной. Запись у нас есть. Напишите?

— Простите… — опускаю глаза. — Пока не стану. Хочу поговорить с ним. А если напишу, то что будет?

— Пока что ничего слишком убедительного. В квартире он был в своей. И чтобы привлечь его за воровство, нужно доказать, что это ваши вещи. Разделить жилплощадь…

— Ясно, — вздыхаю я.

— Если повторится, звоните будем реагировать. Визитка моя у Вас сохранилась? Не теряйте.

— Спасибо! А как Вы… узнали?

Хмуро смотрит на меня.

— Получил распоряжение сверху.

— Аа…

— Вам сумку одолжить?

— Буду очень благодарна. Завтра обещаю завести.

— Да не надо, — опять отмахивается он.

Сам все складывает в клетчатую сумку.

— Такси вызвать?

— Да я сама… — растеряно смотрю на него.

Помогает вынести ее до такси.

Первый раз встречаю такой сервис в полиции! Обычно все очень холодно и цинично.

Кто ты, сталкер? Откуда так много власти у тебя?! Ты же фотограф! Это снова меня пугает до чертиков!..

Дома у меня уже всё убрано. Достаю ноутбук. Но не открываю. Я, конечно, благодарна, но нечего подглядывать за мной!

Просто включаю музыку на системе. После душа не одеваюсь, намазываю кожу питательным лосьоном и даю ей высохнуть. Прохладно… и я ежусь, стоя перед креслом. Садиться и пачкать его жирным кремом не хочу.

Так и стою раздетая, периодически трогая себя проверяю — впитался крем или еще нет.

На автомате бросаю взгляд на ноутбук. Закрыт, конечно. И что-то такое едва уловимое вдруг начинает меня снова погружать в паранойю. Что? — прислушиваюсь к себе.

Ощущение взгляда… Но ноутбук же закрыт.

«Запись у нас есть», — вдруг вспоминаю я слова следователя.

А ноутбук был закрыт, когда Петр ввалился сюда! Откуда сталкер узнал, что они здесь?!? Откуда запись?!

А с чего это я вообще взяла, что мой сталкер наблюдает за мной только с ноутбука? Он был в квартире…

— Зараза! — психую я, сдергивая халатик с кресла и быстро надеваю. — Где камеры?

Оглядываюсь.

— Или ты скажешь мне где твои камеры, или… — разъяренно кусаю я губы.

А что я сделаю то?!..

От беспомощности из глаз брызгают слёзы, и грудь рвется от истеричного дыхания.

— Зачем ты так со мной поступаешь?! — оглядываюсь я. — Мне показался ты человечным! Ненормальным, но человечным! Способным чувствовать меня. А ты издеваешься… — теряю я голос от обиды.

Мой телефон тихо вибрирует на столе. Номер не определен.

Беру его в руки.

Хочешь поговорить?

Меня разрывает от противоречий. С одой стороны хочется, чтобы он «бесился» от беспомощности, как делаю это сейчас я. С другой стороны… Быть может, он остановится после нашего разговора? Телефон замолкает и начинает тут же вибрировать снова. Ноги становятся ватными от одной только мысли, что мы сейчас поговорим.

Иду в спальню, ложусь на кровать. Закрываю глаза. С колотящимся в висках пульсом нажимаю на ответить.

— Да?…

Молчание. Включаю на громкую, кладя телефон рядом.

— Это… Вы? — настороженно прислушиваюсь я.

— Здравствуй, Саша…

Это он!!!

Я хотела этого разговора, а теперь его особенный голос снова выбивает меня в какую-то горячую прострацию, и я не понимаю, зачем хотела этого разговора и что должна сказать ему.

В голове несется только то, что вообще-то этот совершенно незнакомый мне мужчина, видел, как я ласкаю себя. Разглядывал все мои интимные места. И возможно записал это. Скорее всего! И иногда смотрит на это. А еще он видел и чувствовал, и, конечно же, понял, что тогда, с ним наедине, у меня случился оргазм.

Чокнуться можно.

Моё лицо пылает! И зажмуриваясь, я закрываю ладонью глаза.

Боже… боже… боже!! Это какой-то страшный сон!

— Ты очень красивая… — это звучит так спокойно, весомо и убедительно, что я сразу же вспоминаю, что вообще-то — да. Я красивая.

— Тебе не нужно смущаться… В тебе прекрасно абсолютно всё… Я… могу смотреть на тебя часами… как на огонь… и… все равно не могу отвести глаз… каждый твой изгиб… движение пальцев… каждый удивленный взлет бровей… неуверенное движение губ… ты бесценна.

Он говорит хрипло, медленно, с каким-то особенным ритмом. В том, что он говорит я не чувствую ни капли похабщины или банальности. Наоборот. Это очень проникновенно, он словно выпускает слова изнутри. И меня отпускает немного, что из меня не пытаются сделать «мясо» в этой сомнительной истории.

— Мне это очень нужно — видеть тебя. Не лишай меня этого… Не ищи моих «глаз»… Я… я гарантирую тебе безопасность… интимность… и… свое восхищение. Пусть камеры будут.

— Но… — выдыхаю я в трубку. — Это… странно. Ммм… ненормально.

— Ну и что.

И мы опять молчим. Я должна оставить камеры?!

Я ищу в себе какой-то разумный довод на его обескураживающее «ну и что». И его нет! Нет!!!

Это все его голос виноват! Я словно под гипнозом каким-то… ни черта не соображаю…

— Такая тонкая красота требует ценителя… Иначе, какой в ней смысл?.. Ты и сама это чувствуешь… Разве тебе не пусто было без меня?