Будь моим... оборотнем (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 26

Ривалия открыла было рот, но тут из-за деревьев показались Ричард с Каррелом.

— Солнышко, какой ты у меня умница. Такого кролика поймал! — в восхищении затараторила Ривалия, переключаясь с меня на возлюбленного.

На мой взгляд, кролик выглядел вполне обыкновенным. Маленький, серый, уже, к сожалению, мертвый. А скоро будет ещё и поджаренным. Но невестушка никак не унималась в своих сладких речах, описывая героизм и бесстрашие любимого человека. Появилось стойкое ощущение, будто Ричард не кролика поймал, а целого динозавра.

Когда на землю опустилось ночное покрывало, стало гораздо хуже. Влюбленные устроились у пылающего костра. Ривалия прижалась к плечу Ричарда головой — вроде и целомудренно, но территорию пометила. Тот молчал, уставив отрешенный взгляд на извивающиеся всполохи огня. Челка спадала на глаза, но Ричард не поправлял непослушные волосы. В отблесках костра и без того резко очерченные черты лица превратились в такие острые, что ими можно было бы порезаться.

Как бы мне хотелось заглянуть в его мысли! Только бы понять, почему счастливый человек выглядит настолько разбитым. Возможно, я просто ничего не знала о настоящем, неподдельном счастье.

— Замерзла? — улыбающийся Каррел плюхнулся рядом и протянул свою куртку.

— Нет, спасибо… — прохрипела я.

— Почему? — Голос звучал обиженно. Появилось чувство, будто я отказываю большому ребенку в конфетке.

— А вообще, да, мне холодно. Спасибо.

Я потонула в куртке, размеров на пять больше меня самой.

— Вот и славно, — улыбнулся Каррел в ответ и… обнял меня.

Нужно было что-то ответить и убрать его руку. Но разве не я обещала себе отдыхать целый месяц? Мужчина моей мечты нежится с невестой, мой будущий муж не вызывает у меня никаких чувств. Почему бы не успокоиться хоть в чьих-то сильных руках?

Ричард посмотрел в нашу сторону и подмигнул мне.

Так я и уснула. Прижатая к теплой груди, полностью обездвиженная благодаря мощному захвату.

Он разбудил меня на рассвете, когда багряный рассвет только-только охватил собой небосклон. Приложив палец ко рту, поманил за собой. Я брела, не разбирая дороги под ногами, а он шел впереди, не оборачиваясь. В полнейшем молчании. Лес превратился в непроглядную чащу, деревья сплелись ветвями за нашими спинами.

— Что мы тут делаем? — спросила я шепотом.

Всё происходящее было каким-то неестественным, зыбким. От утреннего тумана черты Ричарда плыли.

— Иди сюда, — требовательно сказал он, сокращая расстояние между нами в один шаг.

Его губы нашли мои, тонкие пальцы запутались в моих волосах. Дыхание потяжелело, и взгляд стал темен как беззвездное небо. Я забыла, как дышать. Понимала всю неправильность ситуации, но не могла ничего поделать со своим телом. Оно трепетало в сильных руках Ричарда. Его запах — костра, северных ветров и можжевельника — въедался под кожу. Он целовал меня жадно, безысходно, как целуются в последний раз. Руками обводил талию, вжимал в себя, шептал одному ему известные слова.

Жар во мне разгорался с неистовой силой, и ничто не могло потушить его, кроме мужчины напротив.

— Я люблю тебя, — бормотала я онемевшими губами. — Слышишь, люблю? Пожалуйста, уйди от Ривалии, сбеги со мной. Давай будем вместе? Я не могу без тебя существовать.

— Я тебя тоже люблю, — ответил он серьезно, и…

Я проснулась.

— Твою ж мать, — простонала, утыкаясь носом в свернутую валиком куртку.

Догорали поленья вчерашнего костра. Ричард обнимал Ривалию во сне…

Он сидел у затухающего очага, наблюдая за предсмертной пляской пламени. В доме стоял невыносимый холод, и от порывов ветра шатались хлипкие стены. Эта покинутая всеми лачуга стала ему верным другом и надежным убежищем. Они вместе доживали последние деньки: он — некогда не последний человек при дворе и дом, в котором когда-то теплился уют.

И пускай он силен и хитер, но один против всех — ничтожен. Он ждал, скрипя от злости зубами. Ждал подходящего случая. Ждал подарка судьбы.

Он жил ради одного — мести. У него отняли все, и он отнимет всё у кого-то другого. Совсем скоро.

Я никогда не просыпалась от дружелюбного толчка в бок. Что ж, всё бывает впервые. Тыкал Кар, с садистским удовольствием наблюдая за моей реакцией. Вместо какой-либо реакции я уткнулась носом себе в рукав. Тогда Каррел поступил самым нахальным образом: он схватил меня за талию, поднял над головой, встряхнул и опустил в вертикальное положение.

— Ты так добр! — возмутилась я.

— Для тебя — всё, что угодно! Доброе утро.

И, судя по всему, раннее. А раннее утро по определению не может быть добрым. Небо едва окрасилось в рассветные цвета, розово-красные, но ещё совсем тусклые, блеклые. В воздухе пахло ночной свежестью.

Понаблюдав за жалкими попытками размяться, Каррел протянул мне бутерброд с вяленым мясом. Я расправилась с тем быстро, запила водой из фляги.

Ричард складывал вещи в сумки, прикрепленные по бокам седла. Его конь, Верный, стоял совершенно спокойно, не дрыгаясь и не фырча. А невеста (Ричарда, а не коня, хотя я была бы не против) сидела на пеньке и расчесывала медные волосы длиной до пояса, похожая на русалку. И напевала под нос мелодию. Она пела чудесно. Нежный голосок разливался журчащим ручейком. И если бы я не знала, как эта девица умеет шипеть, никогда бы не уличила ее ни в чём подобном. Идеальная невеста для идеального жениха.

Так почему король Харот из всего ассортимента невест выбрал ту единственную, у которой неизменно кислый вид и ничем не примечательная внешность?

Я и не сделала-то ничего для страны или общества. Вообще ничего не сделала. Вначале мне попросту не позволяли. Первые попытки помочь по хозяйству или хотя бы пойти работать были восприняты королем и его свитой с негативом. Мол, куда это спасительнице работать. Да тут каждый поймет, что государство в полной разрухе, коль на спасителей вешают ярмо трудовой повинности.

Ну а потом уже и сама предлагать перестала. Жила как живется. Писала письма, не получая ответа. Каталась верхом, обучалась здешним наукам.

Впала в какой-то анабиоз.

Жалела себя, наверное. Себя и своё утраченное счастье (которого мне никто и не обещал). Жалеть себя вообще проще всего. Мне и сейчас сильнее всего хотелось укрыться в скорлупе из обид и никогда оттуда не высовываться.

Нельзя…

Я же не совсем тряпка!

Каррел пинком помог мне забраться на Миледи. Я в шутку поздоровалась с лошадкой, на что та ответила кивком, на секунду оторвавшись от травушки. Этого приветственного жеста я искренне испугалась. Очень надеюсь, что лошади в тут не такие разумные, как волки. А то моя прошлая дружба с животными закончилась исключительно неприятностями и душевными терзаниями. А если я еще и в коня влюблюсь.

Тьфу, что я несу…

Рыжеволосый оборотень без особого труда запрыгнул в седло, поправил меня впереди себя и сказал:

— Кто же так сидит?! Упадешь, глупенькая. Горе ты моё, — и поцеловал меня в макушку. Припечатал, так сказать.

Эта фраза заставила меня закашляться прерванным зевком. Да что нашло на всех обитателей этой Вселенной? Еще недавно на спасительницу покушались исключительно богатые, но не очень интересные дядечки, ибо по меркам здешних краев я тухлый товар, а тут просто всемирное помешательство. Причем первый «жених» хотя бы оповестил меня о целях нашего брака. Каррел же просто возомнил себя моим партнером. Или двойные свадьбы — третий пункт правил оборотней?

Самое обидное, что мне даром не сдались эти свадьбы. Мне нужен был тот единственный, который даже не поздоровался со мной — только кивнул и поскакал вперед.

Щеки загорелись стыдом от воспоминания о ночных поцелуях и жадных губах, исследующих мою шею.

Мы ехали куда-то вдаль. Беспрерывный монолог Карела, изящная спина Ривалии, ветер в ушах, полное отсутствие здравых мыслей. Где-то я уже видела эту картинку, но никак не могла понять, где.

Поля сменились густыми лесами, и объезженная дорога прервалась. Скакать пришлось по тропкам, пусть и протоптанным до нас. Деревья окружали со всех сторон, и где-то внутри меня поселился лютый страх. Когда-то давным-давно, будто в другой жизни, мне приходилось пробираться сквозь чащу, путаясь в старых корнях, царапая кожу ветками. И бояться быть пойманной.