Бумеранги (СИ) - Вечная Ольга - Страница 57

Он поражен, мгновение молчит, потом неуверенно:

«Она телефон потеряла. Ты уверена, что говорила именно с ней?»

- Как удобно она потеряла телефон, Костя! - я завожусь с пол-оборота. - Как своевременно! Все сходится: она могла через Антона, Трофимова, Алексея узнавать все о нас. Могла добыть ключи от твоей квартиры, могла отравить Акцио - он ел бы из ее рук.

«Погоди. Стоп. А мотив? Нужны доказательства. Оля в больницу ко мне приезжала несколько раз… Нет, бред какой-то. Ты ее видела единожды. Уверена, что слышала в трубке именно ее голос?»

Я замешкалась. И правда, уверена ли я?

- Не на сто процентов.

Я была в таком состоянии, что, возможно, не узнаю тот голос, если услышу прямо сейчас. Разовский вновь обнимает меня.

«Разберемся».

А потом мы садимся в кафешку при вип-зале кинотеатра втроем - народу почти нет, мы здесь одни, - и Костя рассказывает нам с Кристиной все о «Данте», своем дяде-фармацевте, который придумал хитроумный яд и задался целью протестировать его на подростках. О значении своего голоса во всем этом, и почему решил замолчать на веки вечные. Он действительно оглох, но от взрыва, когда родственники погибших детей закидали дом его деда самодельными гранатами.

- Мне не нравится говорить, я бы предпочел делать это по минимуму. Особенно при Роке, - заканчивает свой рассказ. Кристина воспринимает информацию без эмоций, в основном молчит, анализирует. Неясно, какие выводы делает. Непонятно, верит или же воспринимает случившееся через фильтр, слепленный в ее голове байками новой секты.

А я не чувствую ничего, кроме потребности его утешить. Большой, всепоглощающей потребности, которой нужно дать выход немедленно.

Домой, разумеется, больше нельзя, да и не хочется. Родителей Крис пообещала взять на себя, уж не знаю, какую легенду она для них сочинила, но из города мы удираем вчетвером, поймав попутку. На всякий случай, чтобы нас не заметили, покупаем новую верхнюю одежду, прячем лица под капюшонами. Понимаю, что теперь боюсь Кристину, ежеминутно жду от нее предательства. Надеюсь, Костя знает, что делает.

Примерно через три часа добираемся до довольно крупного поселка, где решаем немного отдохнуть. Костя с Роком выглядят ужасно уставшими, да и я не сомкнула глаз прошлой ночью.

Остановившись в одной из частных гостиниц, сестра с Роком снимают себе отдельные номера, а мы с Разовским берем один на двоих. Гостиница небольшая, на карте не обозначенная, нас регистрируют без документов, правда, за щедрые чаевые.

Костя идет в душ первым, моется быстро, по-солдатски, на все, включая одевание, у него уходит буквально пара-тройка минут. Я же трачу на умывание не менее получаса. Долго смотрю на себя в зеркало, сжимая прохладные края белой раковины. Лицо свое, впрочем не разглядываю, мысли в другой стороне. Война идет полным ходом, внутри меня и снаружи, но я больше не боюсь попасть на передовую. Оказывается, я давно сражаюсь в эпицентре, но именно сейчас четко определены стороны. Последние сомнения растворились в концентрате наших откровений. Война пропитана кровью и потом, слезами и нервными клетками. Но я больше не одинока, мое место обозначено, и оно мне нравится. Отдаю себе отчет, что уже никогда не вернусь домой, сегодняшним поступком сожгла последние мосты между собой и Дивеевыми. А еще я - единственная, кто стоит между сектантами и Костей с Кристиной.

«Конца света не будет, сами вы сдохните», - произношу вслух, словно отвечая на надпись со стены в Костиной квартире. После чего открываю дверь и выхожу в комнату.

Он сидит на кровати в полумраке. Дверь оставляю открытой, сегодня свет нам не помешает.

Телевизор выключен, сотового в его руках нет. Ему совершенно не скучно вот так ждать меня в одиночестве. Я подхожу и сажусь к нему на колени. Я совершенно голая.

Он внимательно смотрит, абсолютно серьезен. Приподнимает руки ладонями вверх, я подаюсь вперед, наши пальцы переплетаются, сжимаются. Сильно, до боли. Я не жалею его, и молю, чтобы он меня - тоже нет. Кто он? Убийца, инструмент в руках палача или главная жертва во всей этой истории? Столько лет живет с одним лишь чувством вины. Он готов к любой реакции с моей стороны. Но… я не собираюсь его судить. Это делали другие в то страшное время семь лет назад. Я всего лишь женщина, которая его полюбила, и даже такая страшная правда уже ничего не меняет.

Мои глаза наполняются слезами от эмоций, я чуть было его не потеряла. Уехала, бросила его одного и чуть не потеряла. Часто моргаю, избавляясь от влаги, не время. Сердце бахает под ребрами. Сидя на нем, качаюсь бедрами один раз, другой. Он смотрит так, что в груди колотится, по телу тепло волной, а дыхание рваное, частое. Он хочет меня. Рай не нужно искать в других мирах, вот он.

Он делает попытку освободить руки, но я не пускаю. Еще одну. Он напрягается, Смотрит, прищурившись. Но я не могу отпустить его, лишь сжимаю сильнее его пальцы. До белых костяшек, до дрожи и покалываний в кончиках пальцев. Схожу с ума, не понимаю, зачем это делаю, но продолжаю. Злюсь на него за все на свете и будто не вижу выхода. Я снова хочу плакать от страха за его жизнь, от усталости. Его губы, наконец, расплываются в улыбке, и мне становится так легко и хорошо, будто дома. Впервые за долгое время я чувствую себя в безопасности. А потом он совершает рывок вперед. Резко освобождается и кидается на меня.

Ахаю с восторгом и зажмуриваюсь от эмоций. Мы крепко обнимаемся и катаемся по кровати. Целуемся, бесконечно гладим друг друга.

Оба теряем головы. Он дуреет от того, что я собираюсь быть с ним, несмотря на то, что узнала. Он считает себя убийцей, но для меня это не имеет значения. Ему больше не нужно соблюдать дистанцию. Я ведь сумасшедшая. И я буду спать с ним снова и снова.

Его ладони обхватывают мои бедра, массируют и скользят вверх. Сминают, и это чертовски приятно. Он прижимает меня к себе, а мои пальцы в его волосах, следом на его затылке, на плечах. Мы целуемся голодно, ненасытно. Мы едва не потеряли друг друга. Мы никогда больше не потеряем друг друга. Наши языки переплетаются, мы оба стонем.

Стягиваю с него майку. Глажу его спину, чуть царапая ногтями, мы отрываемся друг от друга лишь для того, что схватить кислорода побольше для следующего раунда. Дышим прерывисто, на губы друг друга дышим. И гладим лица и волосы, любуемся, обожаем. Мы живы, мы вместе.

- Элька, Элечка, - шепчет он, забывшись, а я умираю от наслаждения. Желание невыносимое, я поражаюсь тому, насколько оно естественное.

Он подхватывает меня и опускает на кровать, он сверху и мы снова целуемся. Моя грудь под его пальцами, под его губами.

Мне нравится все, что он делает, поэтому я молю «еще». Я требую. Снова и снова, между стонами наслаждения.

Я чувствую его внутри и задыхаясь, хватаюсь за его лопатки, держусь настолько крепко, что все дьявольские силы «Данте» не способны оторвать нас друг друга.

Его движения становятся резче, аромат его тела хочется слизывать с кожи и кричать о том, как я счастлива. Толчки становятся сильнее, мышцы на плечах напряженнее. Его поцелуи именно там, где требуется, его настойчивость именно такая, как мне хочется. Мы снова стонем от удовольствия.

Я переворачиваюсь на живот и он прижимается, целует меня. Мы занимаемся любовью как сумасшедшие, нежность - это неплохо, но сегодня нам некогда тратить на нее драгоценные минуты. Выплескиваем эмоции последних дней, ярость, боль, беспомощность. Удушающий страх, что больше никогда не обнимемся. Мы трахаемся как ненормальные, мне даже больно, но одновременно с этим - кайфово. Я на пике эмоций, я почти плачу, душу в себе крики, испытывая невероятное. Я хочу жить только с этим человеком, я безумно люблю его. Я на седьмом небе потому, что нужна ему не меньше. Мы вновь меняем позу, и когда он кончает, то прижимается губами к моей шее. Лицо влажное, он очень вспотел. Я обнимаю его руками и ногами. Он целует меня, касается кожи языком. А я его глажу. Все понятно без слов, я была права. Наши чувства друг к другу - самое реальное и настоящее во всей этой виртуальной истории.