Бумеранги (СИ) - Вечная Ольга - Страница 50

Татьяна Петровна не сомневается, что я была настроена на работу и жаждала перемен, но как только познакомилась с Разовским, бросила занятия и перестала уделять внимание лечению. Мама продолжает кивать. У нее морщинки между бровей, мама не на шутку обеспокоена. Я вновь чувствую себя глупым бесполезным ребенком, которого отчитывают за попытку сбежать из дома. Не знаю, откуда они тогда узнали, что мы с Крис несколько часов просидели на вокзале в ожидании автобуса, но попало нам с сестрой поровну, одинаково сильно. Такой позор! Взрослых девах отец высек ремнем! Было не столько больно, сколько стыдно. Но тот случай здоровски объединил нас с Кристтиной. Я поняла, что могу доверять ей.

Мне кажется, что меня увезут домой и снова будут сечь, потому что я настолько невменяема, что не понимаю слов. Я едва сдерживаюсь, чтобы не начать огрызаться, что совершенно недопустимо. Лучше бы Кристину секли, а не покупали ей новые игры. Возможно, она бы тогда не увязла во всем этом дерьме так глубоко, и не потянула за собой меня.

Мама с Татьяной Петровной выходят из кабинета, и я не могу слышать, о чем они говорят следующие двадцать минут. Сижу за партой в одиночестве, бессознательно ожидая, что сейчас откроются двери, и начнут заходить другие участники собрания. Зайдет и Костя, бросит рюкзак на парту, сядет на свое привычное место и уставится на меня своим колючим взглядом исподлобья. Будет шарить по присутствующим глазами, пытаясь успевать читать по губам и хмуриться, если не удается. Будет молчать, думая о своем.

Сегодня ночью в его квартире от ужаса кровь заледенела в жилах. Очень страшно, когда психопаты открыто угрожают твоей жизни и здоровью. А на контрасте после нескольких часов в его объятиях - и вовсе, будто голой выгнали на мороз. Пальцы ног подгибаются, мне снова страшно. Они знают, что я сплю с ним, и в курсе, что ему это нравится. Они понимают, что я - одна из тех, кто держит его здесь. И если на Антона Игоревича покуситься не осмелятся, то я - легкая добыча.

Мы сбежали ото всех, чтобы провести несколько мучительно сладких часов наедине друг с другом, а оказалось, что никуда мы не сбегали, а двигались по чьему-то заранее составленному плану.

Я думаю о том, что если бы мы наугад поехали в любой отель, взятый с десятой страницы поисковика, рандомно выбрали номер, то и там бы нас ждали. Безумие. Я едва сдерживаю истерику, настолько мне страшно.

Неудивительно, что он взбесился и захотел вытащить из Кристины сведения. Может, мне не следовало тормозить его. Я не собиралась выбирать между ним и Кристиной! Всего лишь уберечь от необдуманных поступков.

Мне нужно к нему, чтобы уберечь его. Я закрываю глаза и четко представляю себе Костю на холодной террасе загородной дачи, курящего сигарету за сигаретой. А из поддержки - только Рок, который не пропустит ни одной авантюры. На мои глаза наворачиваются слезы. Я подхожу к окну и пытаюсь понять, смогу ли аккуратно слезть со второго этажа и сбежать к нему.

Он вернется на дачу, а там я. Может, ветеринары разрешат забрать Акцио, и мы будем заниматься собакой. Я скажу Косте, что мы не будем выходить из охраняемого дома, что бы ни случилось. Будем ждать, пока у этих гадов сдадут нервы и они ошибутся.

В этот момент в кабинет заходит Татьяна Петровна и жестом просит меня сесть за парту, напротив ее стола. Слушаюсь. Сцепляю пальцы, смотрю вопросительно, в глубине души надеясь, что она поможет.

Она ведь хорошая. Всегда жалела меня, уделяла уйму времени. Она несколько лет знает Костю и должна была составить о нем непредвзятое мнение! Попытаться объяснить моим родителям, что он не опасен. Нужно защищать его, а не от него.

- Элен, - начинает куратор, но я ее перебиваю:

- Зовите меня Малика. Карты вскрыты, ни к чему продолжать притворяться, - мне хочется, чтобы она звала меня по имени. Я больше не хочу быть ничьей тенью, мне нужно обозначить свое собственное «Я» и право самой распоряжаться своей судьбой.

- Нет, я буду звать тебя Элен, - безжалостно отрезает Татьяна Петровна, и меня это удивляет.

- Мое имя - Малика Дивеева, - повторяю я, упираясь.

- Хорошо, я буду называть тебя иначе, но только после того, как ты объяснишь, зачем взяла себе псевдоним. Тебя называют «Элен» даже на работе, а это более чем подозрительно. Нельзя вот так просто прийти и сказать, что отныне тебя зовут как-то иначе, - она говорит так, будто у нас сеанс. И я невольно поддаюсь, включаюсь в игру, потому что нуждаюсь в чем-то подобном.

- Это все невероятно глупо, - пытаюсь улыбнуться.

- Возможно, для кого-то, но не для тебя. И не для меня. Твоя мама за дверью, она не слышит, о чем мы тут толкуем. Возможно, у тебя сейчас последний шанс поговорить об этом с кем-то, кроме родителей, - я вскидываю на нее глаза, она продолжает: - Они настроены увезти тебя. Если ты хочешь объясниться, то должна решиться сейчас.

- Я хочу решиться.

- В какой момент Малика превратилась в Элен? Что случилось перед этим? - Татьяна Петровна пододвигает свой стул поближе к столу, расслабляет плечи и кладет руки перед собой. Весь ее вид говорит о том, что мы никуда не торопимся. Это помогает.

- Когда… - я понимаю, что нуждаюсь в разговоре начистоту. Сегодня ночью я хотела поделиться этим с Костей, но не успела. - Малика - особенное имя. То есть особенное конкретно для моей семьи. Оно передается из поколения в поколение, это традиции. И когда выяснилось, что я неродная, получился конфуз. Меня начали звать исключительно «Ликой», думали даже перезаписать в паспорте. Впрочем, это неважно. Важно вот что: мое полное имя осталось будто невостребованным, бесхозным, и его забрала себе Кристина, - говорю тихо, боясь, что кто-то услышит и посмеется. А потом срываюсь, и продолжаю шепотом: - Родители не верят, но Кристина - вляпалась. Можно называть ее наркоманкой, геймершей, кем угодно! И ее ник в игре - «Малика». Она живет две жизни, в одной - Кристина, в другой - Малика. В последние годы Маликой она является намного чаще, чем я, поверьте.

- Тогда и появилась «Элен»? Ты придумала это имя?

Я смеюсь. Никогда никому такое не рассказывала.

- Когда мы с Кристиной познакомились, у нее была крольчиха по кличке «Элеонора», Кристина тогда фанатела от одного сериала и звала зверька в честь героини - Элен. Крольчиха умерла от голода, и имя освободилось. Раньше это казалось забавным, - понимаю, что смотрю исподлобья.

- От голода? - не понимает Татьяна Петровна. Я киваю.

- Да, она была не старой, и умерла от голода. Или жажды, я точно не знаю. Наверное, все же от жажды. Клетка стояла у Крис в комнате, и та должна была ухаживать за Элеонорой. Она и ухаживала, и все было отлично. Кроме той недели. У Крис были какие-то важные соревнования, она играла, играла и еще раз играла, забыв обо всем на свете. Шпилила, нацепив наушники, не прерываясь на сон и еду. А когда вспомнила, крольчиха уже едва дышала, в ветеринарке ее не спасли. Мы ее похоронили в саду под рябиной. Имя освободилось, - прозвучало безумно, но примерно так я себя сейчас и чувствовала.

- Это чистой воды бунт, Малика.

- Родители думали, что она занимается. Учеба всегда давалась ей легко, не знаю каким образом, чудеса! Она говорила, что у нее контрольная по французскому, запиралась в комнате готовиться, и играла часами, днями напролет, а потом сдавала на пять, - я говорю все это, думая о Косте. С ним было так же. Они с Роком и остальными лгали родным, для отвода глаз занимались спортом. Не пили, не курили, не пропадали ночами не пойми где и с кем. Они выглядели идеальными детьми.

Татьяна Петровна внимательно смотрит на меня:

- Ты пыталась говорить с родителями?

- Пыталась. Родители верят ей, а не мне. Она устроила все так, что под замок посадят именно меня. Боже, у нее даже имя в сети мое! - ударяю ладонями по столу. - Она будто ни при чем! Родители поведут меня к психиатру, пока Кристина спокойно продолжит играть и пробивать себе дорогу в другой мир! Она - как Костя в прошлом. И если Костя вовремя включил мозги и не стал травиться, то она - непременно станет.