Его наследник (СИ) - Безрукова Елена - Страница 2

— А если сдать тест ДНК, мальчик будет моим?

— Да, ведь набор ДНК взят с вашего сына. Значит, этот ребёнок — его близнец, только родившийся позже. Я обязательно проведу проверку и накажу всех виновных в этом деле.

Да, но сына, которому тогда был необходим этот брат-близнец, уже не вернуть.

— Прошлого не исправить. Но у тебя есть возможность искупить эту ошибку в настоящем.

— Как? — тихо спросил врач, осознавая груз своей вины.

— Езжай к Вере. Уговори её отдать ребёнка. Делай, что хочешь, но она должна отказаться от него в мою пользу.

Андрей хмыкнул, и поправил галстук. Потом прочистил горло и решился высказаться:

— Вы…понимаете, что это невозможно? Мать не отдаст своего ребёнка.

— Так ты объясни ей, что он она никакая не мать.

— Но Вера уверена, что мальчик — её родной сын.

— Меня не волнует, в чём уверена Вера. Даю сутки. Свободен.

Вера.

Без телефона как без рук. Угораздило же потерять свой гаджет на вчерашней конференции! Сим-карту не удалось восстановить без потери контактов, теперь ищу по записной книжке от руки нужные номера.

В дверь позвонили. Бросила взгляд на часы — ещё нет девяти утра. Ну и кто такой невоспитанный ходит по гостям так рано? Распахнула дверь и увидела на пороге доктора Давыдова.

— Доброе утро, — поздоровался он со мной.

— Доброе, — удивленно ответила, совершенно не понимая, чтобы он мог забыть у меня дома столь рано утром.

— Помните меня? Доктор Давыдов Андрей Евгеньевич. Вы у нас делали ЭКО, Вера.

— Конечно, — ответила я. — Проходите.

Отошла вглубь небольшого коридора квартиры, врач зашёл следом, прикрыв дверь за собой.

— Вера, разговор будет очень серьёзный. Где можно присесть?

— В гостиной, — указала я рукой на комнату слева от нас.

Мужчина прошёл к дивану и сел. Он коротко глянул на меня, поправил манжеты на рубашке, а потом собрал руки в замок и заговорил:

— Простите, что так рано, но дело не терпит отлагательств. Вера, должен сообщить вам, что спустя четыре года выяснилось, что при проведении вашей процедуры ЭКО была допущена…ошибка.

Я заволновалась. Мне уже не нравилось начало разговора. Давыдов же продолжил:

— Дело в том, что эмбрион, который был подсажен, вам не принадлежал. Его, к моему большому сожалению, перепутали с чужим, что привело нас всех в неудобную, и даже патовую, ситуацию.

— То есть, вы хотите сказать, что мой сын вовсе не от того донора, про которого вы мне рассказывали?

— Да, Вера. Донором случайно оказался совершенно другой мужчина. Он хотел воспользоваться точно таким же экспериментальным эмбрионом, как и ваш. Только другим. Сотрудники лаборатории перепутали пробирки. Ваш — погиб, а второй попал к вам.

— Так, и что? — сузила глаза.

Доктор немного помялся, поправил галстук, который и без того выглядел идеально, и ответил:

— Мужчина, что стал по факту отцом вашего ребёнка, обнаружил ошибку. И теперь он требует права на мальчика.

У меня внутри всё рухнуло в этот момент. Пальцы в миг заледенели.

— Как это — требует права? Он ему никто, просто донор. Ведь он подписывал об этом документы. Как этот донор узнал, что ребёнка выносила и родила именно я? Ведь вы обещали мне конфиденциальность. Вы что — раскрыли ему мои данные? Вы хотите, чтобы я в суд на вас подала за это?

— Вера, успокойтесь, пожалуйста. И дослушайте. Простите. У меня не было выбора. Этот мужчина — очень влиятельный, он сам откуда-то достал эти данные. Я лишь подтвердил, что вышла ошибка. Он не донор. Тоже пациент, как и вы. Этот человек хотел оплодотворить суррогатную мать. Он знает о том, что у вас оказался его эмбрион.

Это что ещё за мужчина такой, у которого столь длинные руки, что даже к доктору в картотеку смог залезть? Или Давыдов попросту блефует. Не хочет говорить, что сам информацию и предоставил.

— Значит, так, — встала я на ноги и сложила руки на груди. — Я ничего не знаю. Богдан — мой сын, и я никому его не отдам, даже если выяснится, что его донор — сам президент. Ваша ошибка — вот и разбирайтесь с ней сами. А меня оставьте, пожалуйста, в покое. Ему нужен сын — так пусть сделает ещё одного. Мужчине это явно проще, чем выносить и родить другого мне. Я могу вообще больше не иметь детей. Вы ведь знаете, почему я делала ЭКО без мужа.

— Да, знаю, — почесал макушку врач. — Вера, вы правы. Но я тоже оказался в этой ситуации по вине всего одной ошибки. Роковая случайность. Поймите, этот мужчина… Он вас всё равно не оставит в покое. Этот ребёнок был очень важен для него. Он не сможет родить другого такого же.

— Почему это?

Теперь уже встал Давыдов и нервно заходил по комнате.

— Вы не всё знаете. Эти материалы были для вас засекречены. Разработки только начинают получать практику. Этот эмбрион…не обычный ребёнок. Он — клон. Погибшего сына этого донора. Другого такого уже не сделать. И поэтому он намерен отобрать Богдана. Это его сын, а не ваш.

— Что? Клон? Вы серьёзно? — брови поползли наверх.

Да нет, такого быть не может! Фантастика какая-то.

— Да. Медицина уже вышла на новый уровень. Я ведь говорил, что эмбрион экспериментальный. Вы стали частью этого эксперимента, и должны были выносить клона, только другого. Но к вам попал сын этого мужчины. Понимаете, мальчик…болел. Его было уже не спасти. И тогда его отец обратился в наш центр, чтобы мы сделали клона ребёнка.

Господи, на самом деле история ужасная… Очень печально. Но выходит…

— И мой эмбрион, он тоже..?

— Да, он тоже был клоном. Пробирки перепутали. А вы родили чужого сына. Если донор обратится в суд, вероятно, вы проиграете, потому что мужчина, как я уже ранее сказал, весьма и весьма влиятельный. Биологически вы Богдану не мать, выносили его и воспитали, но вы ему…чужая. Лучше по-хорошему пойти донору навстречу, потому что по результату теста ДНК, он будет отцом на все возможные проценты. И всё равно его заберёт. Поверьте мне как врачу, я знаю, что говорю.

О том, что у учёных получилось создать первого клона, информация известная. Но что я стану одной из тех, кто выносит и родит такого ребёнка, я не могла и подумать. Давыдов весьма туманно изъяснялся по поводу материала и донора для моего будущего малыша, но я так хотела сына, что половину просто прослушала и не придала значения. И всё подписала, что согласна…

Но это ничего не меняет. Богдан мой, я не намерена его отдавать, и неважно, родной он мне или нет.

— Так, ну хватит. Мне неважно, что хотел этот мужчина, имени которого вы мне даже не сказали. Он что, настолько знаменитость?

— Да.

— Ну и чёрт с ним! Ребёнка не отдам. Уходите немедленно, или я вызову полицию.

— Вера, вы не знаете, с кем вы связываетесь. Отдайте ему ребёнка, я готов на любые ваши условия. Мы сделаем вам бесплатно ещё одно ЭКО, поможем выносить, родить, выходить, только соглашайтесь. У нас у всех будут очень большие проблемы.

— Нет, — меня вдруг начал разбирать истерический смех от нереальности всего происходящего. — Вы себя слышите, что вы вообще предлагаете? У вас самого дети есть?

— Да, но…

— Вы их кому-нибудь отдадите? — перебила его.

— Нет, — вздохнул Андрей Евгеньевич.

— А почему меня об этом просите и пугаете каким-то сумасшедшим мужиком? Я искренне сочувствую его потере, но ведь должен понимать, что Богдан не имеет к нему никакого отношения, даже если он и является биологическим отцом? Я и ребёнок не виноваты, что вы там что-то все дружно перепутали!

— У меня не та ситуация совершенно. Сравнение тут неуместно.

— Я сказала, нет! Разговор закрыт. Уходите.

Я отвернулась от него, ожидая что он уйдет, наконец. Давыдов встал на ноги, ещё потоптался и выдал свой последний козырь.

— А деньги? Давайте, я куплю у вас мальчика. Сколько вы хотите? Миллион? Хотите, два? Рублей, разумеется. Я согласен. Называйте сумму.

Я обернулась на него, сверля злым взглядом: