Война за мир (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 6

Построить — построил. А после успеха в Русско-Японской войне еще и укреплять начал подступы к новому водному пути. Николай Александрович прекрасно понимал, что в случае серьезной войны этот канал будет очень лакомым кусочком, а Россия окажется далеко и помочь своевременно может не успеть. Да и Панама как важнейшая военно-морская база дорогого стоила. Особенно для рейдеров и подводных лодок. Из-за чего за минувшие двадцать лет эти полсотни километров перешейка превратились в самый мощный укрепленный район в мире. Без шуток и лести. Этакое государство-крепость.

С севера и юга простирались джунгли, которые были плотно забиты не только всякой мерзкой живностью, вроде ядовитых змей и москитов, но и полями противопехотных мин — «лягушек[1]» и «патронных[2]». Их там установили сотни тысяч, сделав эту территорию совершенно непригодной для прохождения ни людей, ни более-менее крупных животных. Наземных во всяком случае. Но это так — пассивное заграждение на случай чего. Так-то никакие войска в здравом уме в этот «зеленый ад» не полезут, опасаясь там же и остаться. Однако перестраховка все равно требовалась. Время от времени там что-то взрывалось и бабахало. То ли живность какая нарывалась, то ли разведчик, то ли туземец. Но никто посмотреть не ходил. Оно надо так рисковать? Уже через год после постановки минных полей там оказалось невозможно пройти, даже тем, кто эти самые заграждения и ставил. Слишком буйно росла растительность, искажая местность и затрудняя обнаружение неприметных мин, укрытых этим зеленым хаосом.

Основная оборона укрепленного района строилась вокруг четырех узлов обороны — фортов, как их называли в обиходе. Конечно, фортами эти узлы не были, но все же. Со стороны моря у каждого из них была развернута линия береговых железобетонных дотов с толстенными стенками, дополнительно усиленными отвалами грунта. И не всегда мягкого, который лишь прикрывал и маскировал толстые отвалы щебня. Причем не в одну линию, а эшелонировано, в три. Да с прикрытием друг друга до такой степени, что мертвых зон просто не имелось. В лобовой проекции они не имели практически никаких бойниц. Просто очень толстую защиту от любого фронтального обстрела. Ну и какое-то количество бронеколпаков с шаровыми пулеметными установками, которые спокойно держали попадания даже двухдюймовых морских пушек. Ну и «командирские башенки» разного фасона — то есть, средства наблюдения за полем боя. Основной объем бойниц располагался и использовался исключительно для фланкирующего обстрела и был неуязвим от корабельных орудий, которым, чтобы добраться до этих огневых точек требовалось в буквальном смысле слова срыть целые холмы с железобетонным ядром.

За ними располагались казармы и прочие хозяйственные постройки. Подземные, разумеется. С хорошей глубиной залегания и мощным железобетонными перекрытиями, защищающие не только от артиллерии, но и от тяжелой бомбардировки. А в море перед дотами располагались противокорабельные стальные сваи, вбитые в грунт так, чтобы во время отлива не выступать из воды. Не так, чтобы они сильно были опасны. Но обшивку вспороть могли. Они располагались в шахматном порядке, уходя на глубину четырех рядов. Дополнительно к ним, в первый день войны, ближе к берегу были выставлены «противотанковые ежи», сваренные из рельсов. И тоже так, чтобы вода их во время отлива только-только покрывала. Дабы мешать легким десантным судам подходить к наиболее удобным местам десантирования.

За линией береговых дотов располагались укрепленные артиллерийские позиции с 305-мм и 127-мм орудиями[3]. Они все были смонтированы в индивидуальных башнях кругового обстрела и углом возвышения до 80 градусов. Башни эти обладали толстой броней и очень высокой живучестью. Плюс — массивный железобетонный бруствер, прикрывающий подбашенный просвет от поражения.

Замыкало оборону этого узла система тыловых и фланговых дотов. Куда менее массивных и мощных, нежели береговые. Но они неплохо прикрывали подходы с тыла и флангов к артиллерийским позициям на тот случай, если противник найдет способ забросить войска в обход потенциальных зон высадки. Например, посредством воздушного десанта или таки пройдя через джунгли. Более того — все доты, батареи, склады, казармы и прочее, внутри каждого узла обороны имели подземное защищенное сообщение. И внутренние боевые посты, позволяющие вести бои внутри укреплений, уступая их с боями фрагментарно. Со всеми, как говорится, вытекающими последствиями.

Эти узлы располагались на побережье, по обе стороны возле атлантического и тихоокеанского устья канала. Однако на этом оборона укрепленного района не заканчивалась. Так, например, для защиты от налетов авиации была развернута система зенитных башен по типу тех, что немцы строили в годы Второй Мировой войны. Такая массивная серая конструкция. Внутри казармы, погреба боеприпасов, электрогенератор и прочее. А сверху — орудия или еще чего. Причем пушки размещались в пусть и легких с всего лишь противоосколочной броней, но очень хорошо механизированных башнях.

Эти зенитные башни стояли узлами. В центре — командный центр с дальномерами и прочим штабным оборудованием. По периметру от него три равноудаленные на полкилометра боевые башни, образующие в плоскости равносторонний треугольник. Каждая такая огневая точка несла четыре 127-мм зенитки и восьмерку 20-мм шестиствольных автоматов.

Важным моментом было еще и то, что эти узлы ПВО выполняли функцию не только защиты от авиации противника, но и инструментами артиллерийской поддержки. Все-таки 127-мм зенитки могли отправить очень увесистый аргумент очень далеко. Да и 20-мм «гатлинги» на электроприводе могли стать отдельной головной болью.

Под прикрытием этих весьма жестких и недешевых оборонительных средств располагалась инфраструктура канала. Включая большой порт, бухта которого была буквально вырыта этаким карманом канала. Посредством взрывотехники и механизации земляных работ. Дорого. Но оно того стоило, так как более спокойной и защищенной гавани в мире было не найти. Здесь располагался достаточно крупный судоремонтный завод, большие склады, электростанции, обширное нефтехранилище, угольная станция, несколько сухих доков и многое другое.

Да, формально Панамский канал защищала всего одна полевая дивизия, не учитывая гарнизоны «фортов» и башен ПВО. Но больше и не требовалось. Ее даже было много. Тем более что вдоль канала было проложено несколько дорог, включая железные и переброшено несколько мостов, как разводных, так и подвесных. Что позволяло этой дивизии очень легко и быстро маневрировать, опираясь на железную дорогу, грузовики и велосипеды. К слову сказать, железнодорожный дивизион и два легких бронепоезда там тоже имелись, на случай прорыва прибрежных фортов противником. И их можно было перебрасывать с одного берега канала на другой. И оперировать вдоль полосы джунглей.

В общем получилось дорого и круто. Очень круто. Император в рамках штабных игр регулярно ставил задачу штурмовать этот укрепленный район. И ни у кого ничего толком не получалось. А любые, нащупанные таким образом уязвимости, старались устранить.

И вот, ранним утром 28 апреля 1925 года один из наблюдателей форта «Дельта» заметил приближение крупной группы неопознанных кораблей. Уже через пять минут весь УР Панама был поднят по тревоге и приведен в полную боевую готовность. А всего час спустя флот Альянса приступил к десанту, открыв, для острастки заградительный огонь по неразведанным целям. Просто — белый шум, чтобы поднять облако пыли, не дающее наводиться и прицеливаться. Более того, с парочки легких авианосцев поднялось несколько самолетов, которые отправились на разведку. Их план был прост — попытаться взять береговые укрепления с наскока или хотя бы прощупать оборону, проведя разведку боем. Слишком уж они мало знали о том, как тут все было построено. Вот и вынужденно жертвовали людьми для выявления реальной структуры обороны…

К берегу выдвинулся десяток не очень крупных десантных судов. Они имели малую осадку и были в состоянии если не выползти на берег носом полностью, то подойти очень близко. А потом, откинув аппарель, выпустить бойцов. Да, в воду. Но там уже должно было быть неглубоко. Либо вообще — на сухой берег.