Дверь в подвал (ЛП) - Вольф Триша - Страница 6

Хруст.

Келлер падает на землю. Неподвижным тяжелым мешком. Дождь хлещет по его безжизненному телу.

Мой мозг пытается впитать увиденное. Присвоить произошедшее себе. Но это не приносит удовлетворения. Все слишком быстро закончилось. И ничего из случившегося мне не принадлежит. В конце концов, может быть, я бы и не пошла на это. Возможно, я решила бы привлечь его к ответственности, позволить системе правосудия наказать его.

Может быть, он совсем не тот человек, которого я искала.

Все эти мысли проносятся хаосом в моей голове, как ядовитый торнадо, и я не слышу хлюпающих шагов, приближающихся ко мне, пока не становится поздно.

- Ты слишком много видела.

Сидя на мокрой земле, я застряла между стеной дождя и дьяволом, стоящим надо мной. Я поднимаю глаза, убираю пряди волос с лица, чувствуя, что грязь оставляет следы, и всматриваюсь в черты его лица.

Я вижу его - смотрю прямо в его холодные глаза. Невозможно ошибиться – они льдисто-голубые.

Те самые.

Переулок освещается вспышкой, словно от удара молнии. Мое дыхание перехватывает, как это было много месяцев назад во время шторма, и я с тошнотворной ясностью осознаю, что нашла его.

А теперь он собирается убить меня. 

Люк.

Как трудно заставить кого-то исчезнуть?

С социальными сетями, GPS, потоковой передачей новостей двадцать четыре на семь практически невозможно пропасть с радаров в наше время.

Я уже три года в отъезде, а обо мне до сих пор пишут, что я пропал без вести. Мне удавалось скрываться, но всегда существует угроза разоблачения.

Постоянная внимательность записана на подкорке, словно вшита в меня.

Тик-так. Внутренние часы отсчитывают срок моей годности.

Джек Келлер был всего лишь одной помехой в этой тикающей бомбе замедленного действия. Он превратился в отработанный механизм, погасший на мертвой земле.

Я осторожно перевожу взгляд на его распростертое тело, брошенное рядом с мусорным контейнером в переулке, словно мешок с отходами. Установка. Ярость все еще кипит в моих венах, его смерти недостаточно, чтобы утихомирить бесконечный бунт в моей голове.

От тела нужно избавиться.

Замести следы. Так можно остаться в безопасности под этим радаром.

Если вы собираетесь кого-то убить, то проверните это дело так, чтобы полностью избавиться от тела. Или же этот кошмар никогда не перестанет преследовать, и всегда будет находить вас.

Хлюпающий звук привлекает мое внимание, и я вспоминаю о женщине.

Она все еще здесь, и с ней нужно разобраться.

Я обуздываю огненную потребность уничтожать и сосредотачиваюсь на внутреннем подсчете. Одно тело, один мусорный контейнер, один переулок. Две жизни. Одна смерть.

Она не подходит.

Не сможет насытить чудовище.

Счет помогает утихомирить ярость и успокоить противоречивые воющие друг с другом части моей личности.

Когда безумие в моей голове проходит, я снова могу смотреть на нее. Одетая в джинсовую куртку, пропитанную дождем и грязью, она медленно отступает назад, маленькими шажками увеличивая расстояние между нами.

- Стой.

Она мгновенно подчиняется. Когда она поворачивается, я получаю возможность изучить ее лицо: ее мягкие черты напряжены от гнева. Не от страха, хотя ей следовало бы бояться. Она изучает меня так же пристально, яростное выражение портит ее красивое лицо. Может быть, она просто в шоке.

- Тебе здесь не место, - вновь повторяю я то, что говорил ей раньше, и теперь верю в это еще больше, чем когда-либо. И тогда я принимаюсь рассуждать вслух: - Ты меня пнула, - я почти улыбаюсь, но это было бы неуместно, учитывая ситуацию.

Она приподнимает бровь, но ничего не говорит. Ее темные волосы промокли, прилипнув к щекам и шее. Под курткой заметен ремень кобуры для оружия. Черные ресницы блестят от капель дождя, когда она моргает. Я смотрю мимо всего этого, в ее глаза, глубоко погружаясь в эти темные омуты, чтобы найти ответ о ней.

Насколько трудно будет заставить ее исчезнуть? Кто ждет ее? Мать, отец, муж? Ребенок? Нет. Я так не думаю. Эти пустые, почти черные, радужки не отражают заботы о других. Она не боится за свою жизнь.

Она одна.

Иначе зачем бы она стояла здесь посреди ночи и в грозу? Она сама по себе.

Если бы кто-то зависел от нее, она бы умоляла сохранить ей жизнь. Увидев то, что я могу сотворить с человеческой жизнью, она должна была умолять, торгуясь, чтобы выжить. Мой пытливый взгляд не сочетался с хладнокровным настроем.

- Кто ты такой? - спрашивает она, и ее дыхание туманит свежий ночной воздух. - Зачем ты его убил? - ее взгляд скользит от меня вниз к охотничьему ножу, который привязан к моей ноге.

Она вся дрожит. Промокшая под холодным дождем, с бурлящими в венах адреналином, она всего с нескольких мгновениях от потери самоконтроля.

У меня не было времени ждать, когда ее, наконец, накроет. Я двигаюсь быстро. Она пытается отступить, но ее рефлексы уже не так остры. Я пригибаюсь ниже в земле, обхватываю ее за слишком тонкую талию и перекидываю через плечо

Она кричит, пинаясь и царапая мою спину. Но я ничего не чувствую сквозь куртку.

- Отпусти меня! Какого хрена?

- Заткнись, - отчаянье и мольба растворяются в моем низком рыке. Но отсрочка длится лишь мгновение, прежде чем она снова начинает бороться.

Она извивается всем телом, елозя вдоль моей спины. Я перехватываю ее хрупкий стан, но боюсь, что могу сломать ее кости. Это секундное колебание дорого мне обходится, и она выскальзывает, освобождаясь и тяжело приземляясь на землю.

- Проклятие, - я делаю шаг к ней.

Она отползает на четвереньках по лужам. Прозрачная вода заливает ее длинные волосы и лицо. Я тянусь к ее лодыжке, и она пинает меня, нанося ощутимый удар ботинком по моей голени. Черт, это больно, но я все равно хватаю ее за ногу и тащу назад.

Ее крик отдается глухим резонансом в переулке, который играет роль идеального акустического пространства, чтобы заставить ее бояться. Она бросается угрозами и грязно ругается. Монстр. Животное.

Убийца.

Это все я.

И я использую гнев, отвлекаясь на ее слова, чтобы сделать то, что необходимо.

Я хватаю ее сзади за шею и прижимаю к грязной земле, а сам сажусь на колени, зажимая ее крошечное тело между ними. Я обхватываю ее шею предплечьем.

- Можно было сделать это тихо и легко, - бурчу я сквозь стиснутые зубы.

Ее приглушенный, сдавленный крик леденит мою кровь, но я крепче сжимаю ее, лишая кислорода.

- Пошел ты ... - сипло выдавленное оскорбление из пережатого горла стихает, как и ее сопротивление.

Когда она теряет сознание, я медленно отпускаю ее. Быстро проверяю, дышит ли она еще, а затем переношу вес на пятки и провожу дрожащей рукой по влажным волосам. Я низко натягиваю капюшон, который откинулся во время борьбы, и встаю на ноги, таща за собой ее обмякшее тело.

Внезапно вспыхнувшие огни отбрасывают на стоянку желтое свечение. Черт. Разбудил соседей. Я быстро переношу Келлера в багажник своей машины, прежде чем укладываю женщину на заднее сиденье, решив, что она может быть достаточно травмирована. Лучше не запирать ее внутри с мертвым телом.

Я проскальзываю на водительское сиденье и мчусь, удаляясь от склада. Я не включаю фары, пока не оказываюсь в нескольких кварталах от того места.

Все прошло удачно.

И небрежно.

Необходимо серьезно подойти к сопутствующему ущербу. У меня есть строгое правило касательно возвращения на место преступления - никогда не делать этого, но прямо сейчас нельзя было остаться замести следы. У нас недостаточно времени, чтобы устранить улики. А это значит, что я должен буду вернуться туда, чтобы убедиться, что ничего не осталось.

Даже свидетеля.

Я откидываю капюшон и бросаю взгляд на заднее сиденье. Черт, сегодня нарушено слишком много правил.

Поездка в Фолл-Сити проходит слишком быстро, не давая мне времени подумать. Я паркуюсь в гараже на две машины и опускаю дверь, прежде чем заглушить двигатель. Устало проведя рукой по лицу, я еще острее чувствую каждый синяк и ушиб, которые болезненно ноют, когда адреналин ушел.