Затмение (СИ) - Мороз Андрей - Страница 21

Гляжу на локатор — нет, маркера с запредельными или хотя бы весьма высокими уровнем и репой еще не отображается. Не достает моя РЛС — до Мишани. Да и вообще никого из врагов-зомбарей «на горизонте» пока не видно.

— Что же — ну тогда давай, подруливай. Видишь меня на локаторе? Туда на бережок и двигай!

И даже дыхание невольно задерживаю в ожидании его ответа.

— Тестируешь мои способности? — проницательно похихикивает Вотан, — Ну что же — разумно. Отвечу откровенно — пока я тебя не наблюдаю. Да я еще и к вашему поселку только приближаюсь. Честность за честность: мне ведь тоже любопытно — а ты меня видишь?

Врать опасно — в случае моего утвердительного ответа, он может попросить уточнить своё местоположение. А я ведь его тоже не засек. Может он проверяет и специально «накидывает» мне про то, что сейчас находится у дачного поселка.

— Нет, пока тоже не вижу тебя. — решаю все же не свистеть по мелочам, — Ок. Решили. Жду. Маякни, как подьедешь.

Вот и поговорили…

Еще по-прибытию — почти сразу же после первого, еще не персонализированного обращения «Вотана — Мишани» — «к тому — кто возглавлял напавших на отряд обратившихся на Левобережье и забравшему Зотову Лидию Михайловну» — я приказал доставить бабу Лиду к порталу на той стороне. А вот сейчас точно пришла пора лично побеседовать с ней. Коротенько, но подробненько.

Ласково журча что-то успокаивающее, Амазонка подводит ко мне часто хлопающую блеклыми птичьими глазенками, заметно перепуганную старушку.

Даже на открытом всем ветрам, продуваемом свежестью речном просторе — при её приближении ко мне, окружающий мир заполонило неуютным и затхлым запахом старости.

— Ещё раз, здрасьте! Баба Лида — похоже, нашелся ваш внучёк Мишаня. — и поспешно добавляю, — Живым и здоровым!

Не хватало мне ещё, чтобы она от избытка чувств сейчас «кони двинула» прямо здесь. Тогда нашим «заложникам» в руках у её внука — точно не позавидуешь.

Старушка недоумевающе заморгала еще чаще.

— Сейчас я с ним, можно сказать по-телефону общался. Жив и здоров. — веско повторяю для верности, — Вас увидеть очень хочет. И к себе забрать. Он сейчас большой человек у… тех у кого мы вас ночью забрали. — стараюсь дипломатично обойтись без оценок и характеристик, — Так что — вам их больше бояться нечего. Он там у них — самый главный командир над всеми.

Баба Лида пожевала вялыми и сморщенными бледными губами.

— Так это что ж, значит — он за мной этих упырей и посылал, что ли? И искали они меня по его команде. Кому же еще — я старая сдалась-то? Так и подумала, признаюсь. И страшно стало. Ведь эти бешеные — что там вытворяли! А он с ними получается. — «загрузилась» бабка. И похоже крепко.

— Не знаю точно. Но скорее всего так.

— Значит он с этими живорезами? Да еще — старший над ними. Нет, не может так быть! Не мог мой Мишаня…

— Не по своей воле, баба Лида. — заторопился я, — Так уж верхние силы решили. Которые все это с нашей планетой и сотворили. Те, кто вместо богов нынче. — я пытаюсь давить на фатализм и склонность к религиозности, присущую многим в старости. Так бабке легче будет принять действительность. Да и мне её долго уговаривать и успокаивать — совсем не улыбается.

— Все равно, — упрямо моргает бабка, — Что они с людьми творили упыри…

— А вот вы мне скажите, Лидия Михайловна, — перехожу на протокольный «следаковский» тон я. Мне быстро надо эту её волну сбить и по-возможности поподробнее узнать — где и на чем, а вернее, скорее «на ком» — её Мишаня мог так приподняться? Может и встану на путь — ведущий к разгадке всего произошедщего и всех этих непонятных трансформаций и метаморфоз «зомбарей». А также выясню — как он умудрился получить над ними неограниченную власть?

— Вот когда всё началось — вы где были?

— Так дома и была. Ночь же. — удивляется она.

— Ну да, ну да. — я согласно киваю, — Одна были?

— Одна, а с кем же еще? Мы вдвоем только и остались из всех родственников. Не было у нас больше никого. С самого рождения у Мишани только я. Мать-то его…

— А внук где был? — подробности истории их семейства мне сейчас вообще ни к чему.

— Так на дежурстве. Он у меня старшим охранником в больнице на Кленовой работал. Как из армии отпустили по ранению — так туда и устроился. Не сразу конечно. Сначала пил много. Злющий был. Хуже зверя. Так и то сказать — в армии-то он столько лет отслужил. Прапорщиком был. Столько воевал, в командировки разные ездил. Награды имел. А как ранило, да контузило в который уж раз — так и сразу никому не нужен стал. Пенсию положили и все! Да, на реабилитацию раз в год в санаторий поначалу отправляли, — как ни странно — баба Лида выговорила слово «реабилитация» четко и внятно, что не́сколько не вязалось с её обликом и общим стилем речи, — Ну еще правда и льготы дали… Жена ушла. Ну как жена — женщина у него была. Запил он, конечно. Садился в кухне перед телевизором и пил. А тот телевизор у нас не работает уж лет пять. А он пьет и с экраном как с зеркалом разговаривает. Так я боялась! — всплескивает руками старушка, — Злой на всех был — мне аж страшно становилось. Не за себя страшно-то — за него! Что натворит? Каких дел? Прибьет кого или еще чего. Меня-то он, сроду — даже словечком не обижал никогда. А как напьется — да и приходит прямо как в детстве… Голову на коленки мне положит и всхлипывает. Он хороший! — не сдержавшись и сама горестно всхлипнула бабка, — Мишаня-то у меня… Но потом пить совсем перестал — за голову взялся. Закодировался. Куда-то на работу устроился. Только мне — та его работа не нравилась. Опять по-полгода в командировках пропадать стал. Но деньги большие привозил. Нам столько и не надо было. Только всё так же злился. А потом, что-то и с той работой случилось. Приехал забинтованный — с новым шрамом на голове. Большущим! Как плугом распахало!

«Всё говорит бабуля — радуйся. Отвоевал своё боец!» А вечером опять напился — закрылся на кухне — рычал и волком выл. И рыдал навзрыд.

— А когда все случилось, что с ним и с вами дальше было? — направляю ход её воспоминаний на более интересные мне моменты. С его прошлым — мне все уже и так предельно ясно.

— А как всё началось — так ведь я его больше и не видела… Наверное, случилось с ним чего. Решила, что и не живой он уже. А я старая — все сижу и живу и не прибирает меня. И так мне все равно стало. Плюнула на свою старушечью жизнь и пошла на улицу помирать. Не хотелось в пустой квартире-то сгнить до червей. А потом — ты меня подобрал, Егорушка. А ты зачем все это у меня спрашиваешь-то?

И уставилась на меня своими жалкими и беспомощными глазами совы из зооуголка — в которые пьяный сторож-садист направил яркий свет прожектора.

— Да без особой цели, баба Лида — просто интересно стало. Так ведь и не поговорили раньше. — отвожу взгляд я…

Задумываюсь. Значит — старший охранник на Кленовой? В областной больнице. Огромной. Самой большой в городе, пожалуй. В ночь, когда все завертелось — был на дежурстве… Мда — есть место и простор для полета фантазии! Впрочем даже представлять себе этого не хочу и не стану.

Матерый ветеран. Обученный и привыкший к крови и смерти. Убить — как зубом цыкнуть. Озлобленный на весь этот мир.

Хитрое и архициничное ОООО «Государство» — «общество с очень ограниченной ответственностью», в случаях необходимости весьма успешно именующее себя «Родиной» — в своем отработанном веками фирменном стиле — использовало его и потом в лучших традициях «кинуло» за ненадобностью — отработавшее своё пушечное мясо…

Баба тоже «предала», как он наверняка считает.

Друзья если и были, то такие же контуженные — с застрявшей в голове пулей крупного калибра.

Экран неработающего телика — как собеседник и психоаналитик. И только бабка, как и в детстве — единственный родной и близкий, живой человек…

От чего ушел — к тому и пришел.

Ну, скорее всего — именно так. Но все это не отвечает на главный вопрос — как он достиг своего нынешнего положения? В чем там вообще фишка с этими «обезумевшими», «обратившимися», «одержимыми»? Чтобы им всем!