Невеста эльфийских кровей - Караюз Алина - Страница 38

Эти слова ударили как пощечина. Ринка вздрогнула, выпрямилась сильнее, закусила губу, всеми силами желая не выдать эмоции, что бурлили внутри. Ее пальцы вцепились в чашку с такой силой, что, казалось, тонкий фарфор вот-вот сомнется словно бумага…

Лиатанари с удовлетворением отметил действие своих слов. Девочка побледнела, значит, ей неприятно. Да и кому будет приятно узнать такое? Все преступники твердят, что они невиновны. И бывает непросто поверить в вину близкого человека. Родного человека, любимого. Но от правды не убежать, и она не всегда бывает такой, как мы ждем.

— Почему я должна вам верить?

— Мне нет нужды врать, — регент откинулся на спинку кресла и поднес бокал к губам. — Твой отец был моим братом. Я качал тебя на руках. Я знал твою мать, кстати, милая женщина, жать, что ее жизнь оборвалась так внезапно.

Ринка покачала головой:

— Не надо. Не хочу, чтобы вы упоминали о ней.

Пусть оставит ей хоть что-то не запятнанное кровью и ложью. Что-то, что она сможет сохранить в своем сердце как вечный свет.

— А чего же ты хочешь? — вмешался Тессиль.

— Доказательства. Мне мало ваших слов, чтобы поверить в предательство отца.

Оба эльфа переглянулись.

Красноволосый нахмурился:

— Что ж, в архиве есть переписка Алиэрна с главами герцогских родов. Думаю, этого будет вполне достаточно.

— А эльканэ? — Ринка повернулась к нему. — Я не верю, что мой отец мог навредить ребенку.

— Ребенку может и нет, — мрачно вставил Лиатанари. — Но эльканэ к тому моменту отметил пятьдесят зим. По человеческим меркам это полвека, а для нас — самый расцвет юности.

— Значит, мой отец пытался убить его?

— Не убить. Устранить законного наследника. Понимаю, тебе тяжело это слышать, но это чистая правда.

— Я сама разберусь, — Ринка поставила чашку на стол и поднялась. — Где ваш архив?

Через полчаса она уже сидела на низенькой софе за изящным столиком с гнутыми ножками и чернильным набором. Архивариус — пожилой толстяк в сером сюртуке, представившийся мэтром Ламелем — открыл хранилище, бренча связкой ключей. Под пристальным взглядом Лиатанари он передал девушке несколько пачек писем в конвертах со сломанными сургучными печатями, на которых стоял герб Джиттинат.

— А теперь позвольте мне остаться одной, — прошептала Ринка, не глядя на эльфа.

— Понимаю. У вас есть время до ужина.

Писем оказалось достаточно. Она насчитала сто двадцать штук на разные имена. Отец и в самом деле вел бурную переписку а королевские дознаватели все аккуратно сохранили в качестве вещественных доказательств.

Ринка читала, и тихие слезы текли по ее щекам. Не так она представляла себе возвращение домой, не так. Но Эльвериолл был ее домом, она почувствовала это сразу, едва сошла с корабля и ступила на его золотой песок. Едва вдохнула чистый хрустальный воздух и услышала песнь ветра в изумрудной листве. И она твердо была намерена вернуть себе родовое имя.

Даже если ее отец виноват, он уже расплатился за свои грехи. Смерть всех делает равными, кровь смывает любые ошибки.

У нее же есть возможность восстановить доброе имя семьи Джиттинат. Отстроить сожженный замок, вернуть величие и богатство забытому роду.

Нужно всего лишь исправить то, что сделал отец. Вернуть здоровье наследнику трона.

Письма подтверждали если не все, то большую часть того, что сказал Лиатанари. Алиэрн искал союзников среди семи герцогских родов — семи столпов, на которых держался трон Эльвериолла. Трое из них оказались недовольны решением Танатаэля передать правление регенту. Главный аргумент: что если эльканэ Эландриль так и не встретит суженую? Что если хрустальный трон не поддастся ему и древняя магия покинет Эльвериолл?

Та самая магия, что защищает от проникновения со стороны континента. Та самая, что поддерживает в эльфийском раю вечное лето. Та самая, что дарит эльфам неуязвимость и практически вечную жизнь.

Никто не хотел в одночасье утратить ее.

В их глазах Алиэрн Джиттинат был идеальным правителем. И они согласились поддержать мятеж, если он возглавит его.

Разумеется, главы этих родов были казнены так же, как и зачинщик. Их семьи сосланы на дальние острова, замки сожжены, а имущество и земли отданы в пользу королевской казны.

Рив Лиатанари жестоко и беспощадно защищал эльканэ, а вместе с ним трон и корону. И он не задумываясь убил бы любого, кто посягнул на престол.

Опустив на колени очередное письмо, Ринка задумалась.

Если Брент был сторожевым псом, выполняющим команды хозяина, то регент был хищником — опасным и неподкупным. И он не доверял ей так же, как и она ему.

Кто-то поскребся в тяжелые двери хранилища.

— Светлейшая аэри, — пропищал девичий голосок. — Вас ждут к ужину в малой трапезной.

— Хорошо. Передай светлейшимаэрам, чтобы начинали без меня.

Служанка ушла. Ринка вернулась к строчкам, написанным твердым почерком. Она прочитала уже достаточно, чтобы убедиться в словах Лиатанари, но все еще не могла поверить, что отец поднял мятеж.

Неужели он так хотел власти? Или было что-то еще?

Что-то, о чем не расскажут письма?

Но Лиатанари и Тессиль наверняка знают. Не могут не знать…

Она должна выяснить правду. А заодно вернуть себе то, что принадлежит ей по праву рождения. Чего бы это ни стоило.

Решение было принято. Осталось его озвучить.

Девушка попрощалась с архивариусом. За дверями архива ждал молчаливый слуга, чтобы сопроводить гостью в трапезную.

— Я согласна, — заявила она, едва сев за стол.

Тессиль и Лиатанари подняли головы.

— Но? — подсказал красноволосый.

— Но у меня есть условие. Даже два.

— Кажется, одно вы уже озвучили, — напомнил регент, — и мы его выполнили, как могли.

— Ну-ну, мой друг, не стоит мелочиться, — отмахнулся Тессиль. — На кону стоит жизнь эльканэ. Так чего вы хотите, аэри?

Ринка перевела взгляд с одного на другого.

— Я хочу восстановить родовой замок Джиттинат и вернуть свое имя. Свое настоящее имя и титул.

Эльфы переглянулись.

— Что ж, это вполне решаемо. К тому же, эльканэ сам обещал полную амнистию роду в обмен на помощь. А второе условие?

Ринка смутилась под пристальными взглядами.

Второе условие было довольно щекотливым. И девушка сомневалась, что готова его озвучить. Ей требовалось время, чтобы обдумать, взвесить и наконец-то решить, так ли ей нужно то, чего она хочет.

Так ли ей нужен тот, о ком грустит и тоскует душа…

— Утром. Я назову его утром.

Ночь подскажет, что делать. Ночь сорвет все покровы, обнажит сердце и чувства. И ночь не оставит места для лжи, какой бы сладкой она не была.

Едва все звуки стихли и резиденция эльканэ погрузилась в глубокий сон, Ринка выскользнула из дверей своей спальни. Бесшумно, словно бесплотная тень, она прошмыгнула по коридору и замерла перед покоями принца.

Прижала руки к груди, пытаясь успокоить дыхание и вернуть себе здравый смысл.

Ее сердечко то срывалось в бешеном ритме, то замирало от страха перед собственной смелостью. И даже мелькнула мысль вернуться назад…

Но Ринка тут же ее отбросила. Нет, она не отступит. Ей нужно поговорить с эльканэ. Без свидетелей.

Еще в первый раз девушку удивило, что у покоев принца нет охраны. Но успокоившись и присмотревшись, она поняла, что охрана не требуется. Весь этаж был пропитан едва уловимой сетью магии. Тонкие серебристые лучи пронизывали насквозь стены, пол, потолок, оплетали оконные переплеты и двери. Сам Танатаэль когда-то настраивал их собственными руками, вкладывая не только силы, но и частичку своей души.

Тессиль объяснил, что охранные заклинания считывают ауру посетителей. И если в их мыслях есть злой умысел или желание навредить королевской семье — срабатывает ловушка. Никто чужой или с дурными помыслами не может сюда войти и остаться в живых. Никакой ментальный щит, никакие скрывающие печати не помогут избежать наказания.