Невеста эльфийских кровей - Караюз Алина - Страница 33

Взгляд пронзительно-голубых глаз пронзил ее двумя льдинками. А потом аэр, все так же держа спину предельно ровно, опустился на одно колено.

— Аэри, — произнес он, опуская голову, — я рад, что боги вернули вас этим землям.

То же самое сделали его сопровождающие.

Она сжала кулаки, не замечая, что ногти ранят нежную кожу.

— Не боги, — услышала собственный голос, показавшийся ей незнакомым. — Меня вернул Брент. Брентаррин Арнбранд.

Если ее слова удивили или возмутили аэра, то на его бесстрастном лице это не отразилось. Ринка давно заметила, что все эльфы умели изображать полную невозмутимость в любых условиях. Словно в их жилах текла не горячая кровь, а вода.

Но сама она так не умела. Она была несдержанна, порывиста и глупа, как все девицы шестнадцати лет. Ее слова летели вперед ее языка, а действия — вперед мыслей. И сейчас все эмоции читались на ее лице, как на страницах открытой книги.

Уголок тонких губ аэра дернулся вверх. Лиатанари медленно поднялся.

— Аэри слишком долго жила среди людей, — объявил он застывшим эльфам. Потом повернулся к ней. — Позвольте мне сопроводить вас на берег.

Путешествие закончилось. И Ринка не могла понять, что чувствует в этот момент. Перед ней открывались двери Эльвериолла — мифической страны, что в мире людей существовала только в легендах и сказках. Страны ее предков.

В монастыре она учила совсем другую историю. В ней не было ни слова о войнах между эльфами и людьми. Наоборот, ей не раз пытались внушить, что эльфы похищали людей.

Она не знала, кому верить, кого опасаться, кто друг, а кто враг. Единственный, на кого она могла положиться, бросил ее, исчез под покровом ночи, оставив на память только тонкий шрамик на запястье, да серебряное ожерелье.

И сейчас Ринка не была уверена, что готова простить…

Машинально она коснулась брачного ожерелья.

Взгляд аэра задержался на украшении, но он ничего не сказал.

На берегу их ждала изящная карета, похожая на цветок лотоса. На ее резной крыше и дверцах виднелся герб: золотое солнце, одна сторона которого была сделана в виде серебряного полумесяца, две стрелы, вонзенные в его центр, и третья сломанная, брошенная у подножья.

Запряженные в карету белоснежные скакуны нервно перебирали ногами. Вокруг гарцевали эндиль в зеленых мундирах. Но когда лодка толкнулась носом в пологий берег, они спешились и приветствовали прибывших глубоким поклоном.

Лиатанари прошел, не заметив. Распахнул перед Ринкой дверцу кареты.

— Прошу, аэри. Вас уже заждались.

Она не стала спрашивать, кто. Да и какая ей разница? Внутри, вымораживая душу, бушевал ледяной ураган.

Ринка поставила ногу на ступеньку, придержалась рукой за край стенки, и вдруг, ведомая странным предчувствием, оглянулась.

Ее взгляд обшарил пустынный берег, потом метнулся вдаль, к отплывающему кораблю. И сердце вдруг защемило.

С внезапной ясностью Ринка вдруг поняла: она никогда, никогда не вернется обратно. Та часть ее жизни окончена, в ней поставлена точка. А впереди — неизвестность.

Но Брент прав, Рханг его подери! Она больше не сирота-полукровка, она Ринкьявинн Речная Кувшинка, последняя из рода Джиттинат. Достойная дочь своего отца.

И ее место здесь.

Едва карета тронулась, аэр Лиатанари расслабленно откинулся на спинку сиденья. Вытянул длинные ноги, скрестив их в лодыжках, и оперся локтем на бархатный подголовник.

Он был таким же, каким его помнила Ринка. Ничуть не изменился за эти шестнадцать лет. Да и что значит для практически бессмертного эльфа какая-то жалкая четверть века?

Те же безупречные, лишенные эмоциональности черты, те же холодные сапфировые глаза, тот же надменный профиль. Те же серебристые волосы.

Правда, в ее воспоминаниях они были заплетены в боевую косу, сейчас же часть прядей была собрана в небольшой пучок на затылке, украшенный малахитовой брошью, а остальные с изящной небрежностью рассыпались по плечам и груди.

Жилистое тренированное тело аэра угадывалось под тонким батистом его рубашки-камизы. Длинная туника-котта из темно-зеленого бархата прикрывала грудь и колени. На талии красовался широкий кушак. Украшенный кружевом ворот был немного ослаблен, открывая шею и ключицы. Из пышных рукавов, перехваченных на запястьях плотными манжетами, выглядывали изящные кисти с длинными пальцами. На пальцах поблескивали перстни с крупными камнями.

У аэра были руки художника или музыканта, но никак не воина. Казалось невозможным представить в этих тонких пальцах меч. Только не для Ринки.

Она помнила, как эти холеные пальцы сжимали меч, занося клинок над головой ее отца.

Видимо, что-то отразилось у нее на лице, потому что одна идеальная бровь аэра выжидательно приподнялась.

— Могу я узнать, куда вы меня везете? — Ринка восприняла это по-своему.

— Если осмотр закончен.

Девушка вздрогнула и излишне поспешно отвела взгляд к окну. Только сейчас она поняла, что все это время бесстыдно разглядывала регента Эльвериолла. Но извиняться перед ним она не собиралась. Еще чего! Она не унизится, прося прощения у убийцы своего отца!

— Закончен, — пробормотала, борясь с неловкостью и смущением, — и хочу знать, к чему все это?

— Что именно?

— Мое возвращение. Вы же не просто так вернули меня? Что вам нужно от той, чей род вы уничтожили собственными руками?

Она много раз представляла, как скажет это ему. Как бросит в лицо обвинение. Конечно же, гордо и смело, глядя прямо в глаза.

Но реальность отличается от фантазий куда больше, чем мы себе представляем. И сейчас Ринка не чувствовала себя ни храброй, ни смелой, ни уверенной в себе.

Она была птичкой, попавшей в силки. А он охотником, поймавшим ее.

Ее сердце билось от страха, паника свернулась в груди колючим комком, а в горле вдруг пересохло. Порывисто выдохнув, она устремила взгляд на холмы, видневшиеся за окном.

Он же смотрел на нее со сдержанным любопытством, как на диковинку. Все такой же расслабленный и невозмутимый — большой сытый кот, сжавший мышку в своих когтях, но еще не решивший, что с ней делать.

— Ваша человеческая половина оказывает вам дурную услугу, аэри, — произнес он с ленцой спустя пару минут. — Все мысли и эмоции у вас на лице. Такая открытость не приветствуется в нашем обществе.

— Вы мне угрожаете? — вспыхнула девушка.

— Ни в коей мере. Считайте это дружеским советом.

— Мне не нужны советы от… — она хотела сказать «убийцы», но не сказала, запнулась.

На лице Лиатанари появилась усмешка. Тонкая, чуть кривоватая, исполненная сарказма.

— Не стесняйтесь, аэри, договаривайте. Я вижу по вашим глазам, что вы думаете, даже когда прячете взгляд. Считаете меня чудовищем, уничтожившим вашу семью, не так ли? Но смею заверить, никто из живущих в Эльвериолле с вами не согласится.

— Вы настолько запугали местный народ?

Оказывается, она тоже умеет быть злой и язвительной.

— У юной аэри есть коготки? — и снова эта ленивая усмешка. — Местный народ почитает меня как героя, остановившего братоубийственную войну. И знаете почему?

Он внезапно подался вперед, сокращая расстояние между ними.

Ринка инстинктивно отпрянула, вжалась в спинку сиденья. Но он не дал ей спрятаться от его пронзительного взгляда. Схватил за плечи, встряхнул, вынуждая поднять лицо и посмотреть в его глаза.

Ринке показалось, что она прикоснулась к вечной мерзлоте, которая вошла в нее с этим сапфировым взглядом и выстудила все внутри.

— Я ничем не заслужил ваше презрение, — процедил Лиатанари, на секунду теряя невозмутимость. — По-всякому представлял нашу встречу, но не так. Пора вам узнать горькую правду, моя драгоценная племянница. Для любого, кого бы вы ни спросили, Алиэрн Джиттинат — изменник, посягнувший на трон. Он заслужил свою кару. Но он так же был моим братом, и я даровал ему последнюю милость. Быструю смерть от своей руки.