Сделка с Ведьмой (СИ) - Михаль Татьяна - Страница 15

Макс согласно кивнул:

— На второй день я уже легко спускался с гор. А в серфинге, после первой же тренировки поймал волну. Но скажу тебе Лима по правде, что жаркий секс оказался единственным видом спорта, где я сразу понял, что дело того стоит.

— Ты весьма спортивный мужчина, я это сразу заметила. И неужели, секс всегда был для тебя только спортом?

Он посмотрел на нее удивленно:

— Разумеется. Разве для тебя это не так?

— Абсолютно не так. — Их взгляды встретились. И прошло немало времени, прежде чем Лима прервала молчание:

— Ну-у… Раз ты уже в кресле, не отправиться ли нам на прогулку?

— Я не против и даже «за». — Он вальяжно откинулся на спинку сиденья.

И так как Лима не сделала ни единого движения, чтобы сдвинуть кресло с места, Вербицкий выжидательно поднял на нее глаза:

— В чем дело, Лима?

Она сузила гневно глаза.

— Если ты решил, что я буду тебя возить, то ты, Макс серьезно ошибся.

— За три штуки зеленых в день ты должна бы тут летать, и всячески меня ублажать, если я того захочу! — вдруг вспылил он.

— Ха! То есть, ты проверил сумму моего гонорара, что перечислил Геннадий?

— Естественно, — раздраженно бросил он.

Она нахмурилась и сурово посмотрела на него:

— Я не простой человек, Макс и не одна из твоих служащих, которые спят и видят, как бы только ублажить требовательного и сурового босса. — Она упрямо сложила руки на груди. — Я возвращаю тебе здоровье, Макс. Здоровье, которое тебе не смогли вернуть никакие врачи и даже за большие деньги. И сейчас не ты, а я босс. Уяснил?

Когда стало ясно, что Лима его не повезет, Максимилиан натурально прорычал:

— Тогда, мать твою, бери и показывай, как работает и двигается это чертово кресло!

Лима возвела горе очи.

— Снова маму вспомнил… — и подойдя к нему, начала показывать принцип работы кресла.

Лима и Макс вышли из дома. Точнее, Лима вышла, а Макс выехал на своем кресле.

Геннадий был рад видеть друга и наблюдать положительную динамику лечения. Не зря он обратился к этой Олимпиаде Миленькой. Как же он был сейчас рад, что есть такая на свете женщина, сумевшая повлиять на Макса и более того, начала возвращать ему здоровье!

— Куда направляемся? — с энтузиазмом спросил Макс, после того, как перебросился парой слов с Геной.

— В джунгли, — улыбнулась Лима, надевая рюкзак.

Макс в неверии посмотрел на эту безумную женщину.

Лима тем временем, мысленно обратилась к своему фамилияру:

«Фома, ты где? Я уже готова! Ты же хотел насобирать редких лягушек!»

«Иду-у-у! Бегу-у-у! Я никак не мо-уг найти свою кепку… Наше-ул! Без меня не уходи!»

— Ты же не серьезно? Ты же пошутила? — спросил ее Макс.

— Я всегда говорю серьезно. А в чем проблема? — спросила она недоуменно.

— В чем проблема? — хохотнул он. — Да ты рехнулась! В джунгли даже местные аборигены стараются лишний раз не ходить! Там же любая растительность и живность либо ядовитая, либо смертельно ядовитая! Ты что решила меня убить?

Лима расхохоталась и похлопала Макса по плечу и пояснила:

— Макс, со мной тебе не грозит опасность, уж поверь. Никто тебя не отравит — ни растение, ни букашка, ни кто-то другой…

Вербицкий набрал в грудь воздуха, чтобы высказать этой сумасшедшей, что он думает о ее глупой идее и что он никуда не поедет, но в этот момент выбежал радостный Фома. На спинке у него был рюкзачок, на мохнатой голове кепка, с прорезями для ушек. И были еще надеты джинсовые штанишки, тоже с прорезью для пушистого кошачьего хвоста.

Макс, увидев ее кота, сморщился, будто съел недозревший лимон.

— Лима, только не говори, что ты берешь на прогулку свое чудовище!

Фома вздыбил в недовольстве усы и гневно махнул хвостом.

— Ты угадал, — сказала Лима с улыбкой. — Фома идет с нами. И не смей называть его чудовищем.

— Он же потеряется в джунглях, — Макс стукнул руками по колесам кресла.

— Ты переживаешь за моего кота? — удивилась Лима.

Фома тоже заинтересованно посмотрел на Максимилиана.

Тот только фыркнул.

— Еще чего. Просто если твой кошак потеряется, ты не сможешь нормально меня и дальше лечить! Я знаю, как вы женщины катаете истерики из-за своих пушистых тварюшек. Я требую, чтобы твое животное осталось в доме! Если ты сейчас же меня не послушаешь, я выкину это недоразумение из своего дома!

Лима сжала руки в кулаки, магия заискрилась в ее зеленых глазах.

— Да как ты смеешь… — прошипела она, рассерженной кошкой.

Фома, разозленный оскорблениями, надулся, отчего стал похож на пушистый шарик и, не выдержав, рявкнул:

— Са-ум ты недоразумение! Избало-уванный, нево-успитанный, грубый и ужа-усный, преужа-усный челове-учишка!!!

Лима зло глянула на своего фамилияра и перевела взгляд на Макса. Объяснять мужчине сейчас что-либо бессмысленно, придется стереть ему из памяти этот фрагмент.

Макс выпучил глаза, открыл в беззвучном крике рот и сдавленно произнес, тыкая пальцами обеих рук в Фому:

— Говорящий кот!!! Говорящий кот!!! А-а-а-а-а!!!

— Идио-ут, — фыркнул в усы Фома.

Макс икнул и потерял сознание. Его голова упала на грудь, а руки безвольными плетьми опустились вдоль кресла.

Как же хорошо, что в этот момент никого рядом не было!

— Фома! — шепотом рявкнула на него Лима. — Вот, что же ты наделал? Мне же ему придется память стирать, а это ты знаешь, сколько сил требует!

«О-ун сам винова-ут! Мя-а-у-о-а-у!» — мысленно прокричал Фома, чувствуя за собой вину и одновременно обиду на свою ведьму.

Лима почувствовала его эмоции и послала фамилияру волну нежности.

— Ладно, не обижайся. Просто больше так не делай. Ты же знаешь, какие люди нервные… И я бы не дала тебя в обиду, ты же знаешь, Фома.

«Знаю-ю-у… но не сдержа-улся… Он вообще-у странный. Са-ум говорит, что же-унщины переживают за своих пито-умцев и тут же гро-узится меня-у выбросить…»

Лима вздохнула.

Она проверила состояние Макса. Глубокий обморок.

Перехватила поудобнее ручки кресла и направилась вместе с Фомой и спящим мужчиной в джунгли.

Как только они оказались далеко от дома и лишних глаз, Лима применила заклинание, которое позволяет удалять из памяти ненужные и неудобные моменты жизни…

— Странно, — произнесла Лима.

Она делает очередной пасс рукой, насылая магию и заклинание на Макса, но оно рассеивалось.

— Фома, — обратилась она к фамилияру.

Кот деловито обнюхал Макса, запрыгнул к нему на колени и приподнял лапкой его веко. Потом посмотрел озадаченно на Лиму.

— У на-ус про-ублемы… — вынес вердикт Фома. — Ты не мо-ужешь стереть ему память о себе и обо все-ум, что касается тебя-у…

Лима в ужасе посмотрела на Макса.

— Он влюбился! — одновременно простонали Лима и Фома.

Максимилиан приходил в сознание. Он слышал, как поют птицы вокруг, шелестит листва, звучит женский голос рядом, такой знакомый и…

Макс тут же распахнул глаза и вцепился руками в свое кресло.

Да, он находился в джунглях.

Мужчина переводил настороженный взгляд с Лимы на кота. Макс понимал, что он не сошел с ума, и ему не привиделось, и не послышалось — кот говорил по-настоящему!

— Кто ты? — задал он один-единственный вопрос женщине, что смотрела на него со сложенными руками на груди.

— Ведьма, — ответила она. — Я — ведьма. Настоящая. Летаю на метле, варю зелья, для твоего лечения применяю магию, и у меня имеется фамилияр — Фома.

Макс как-то обреченно хмыкнул и покрутил головой, словно ища спасения.

— Ты чего мне голову морочишь? Я знал, что ты чокнутая! Сбежала со своим котом из цирка уродцев?

— Мо-ужно, я его немно-уго поцарапаю? — поинтересовался у ведьмы Фома.

Макс нервно дернул руками и сжал челюсти. Он привык контролировать все и вся, а тут происходит что-то, что не поддается его осознанию!