Химера, или Дитя двух отцов (СИ) - Михаль Татьяна - Страница 32

— Я раньше жила в этом доме, только на два этажа выше, — рассказала пожилая женщина. — К Вике часто приходила в гости её подруга, имени только не помню… Такая, кучерявенькая и пухленькая…

— Марина? — в один голос спросили мы с Шаховым.

— Да! Да, кажется так её звали, но точно не помню… Так вот, сегодня я убирала на балкон коробку из-под нового телевизора и увидела, как эта девушка выходит из подъезда с ребёнком на руках. Ребёнок сильно кричал, будто ей сделали больно… А следом вышел мужчина и нёс на руках женское тело… но всё-таки это не близко, я могу ошибиться… Я тогда не поняла, что к чему… Подумала, что может им плохо…

— Почему полицию не вызвали?! — рявкнул я.

Женщина вздрогнула от моего рыка и, вжав голову в плечи, ответила:

— Потом муж позвал меня посмотреть, как повесили телевизор мастера и… В общем, простите, но потом я про увиденное совершенно забыла.

К нам подошёл один из байкеров и сказал:

— Мы нашли Звягина.

Переглянулся с Шаховым и я сказал своему другу:

— Полиции ни слова, а мы с Игнатом и ребятами поедем, навестим Константина Григорьевича.

По дороге к дому доктора, на телефон Шахова пришло сообщение от спецов с картинкой со спутника. Сомнений не оставалось — это была Марина. Номера машины были зарегестрированы на неё.

— Ребята отследят маршрут и скоро пришлют его… — сказал Игнат.

Виктория

Очнулась я от резкой боли, что вспыхнула во всём теле, словно кто-то безумный пропустил через меня разряд тока.

Боль заполнила всё моё существо. Я не чувствовала, не видела и не слышала ничего, кроме боли. Но именно боль заставила меня открыть глаза, чтобы увидеть темноту с плывущими кругами…

Я хотела закричать и позвать на помощь, но боль была такой невыносимой, что с моих губ сорвался жалкий и неразборчивый писк.

Но в тот же миг, боль меня и отрезвила, вернув все те недавние воспоминания…

«Меня и Катю похитили! Господи! Помоги нам!»

Из моей груди вырвался яростный стон, который был бесполезен.

Я попыталась подняться и тут же снова упала. Всё тело пронзила сильнейшая боль.

«Вставай!» — приказала себе. — «Вставай и спасай своего ребёнка! Не будь тряпкой! О боли будешь думать потом!»

Схватившись за голову, в которой сразу зазвенело, стоило чуть-чуть приподняться.

Я предприняла не одну попытку встать. И на раз не знаю, какой, всё же встала на ноги. Голова ужасно раскалывалась, и, нащупав на затылке шишку, всхлипнула и процедила:

— Уроды! Я всех вас убью за своего ребёнка! А тебе, Марина, голову оторву собственными руками!

Я не понимала, за что, зачем и почему меня и Катю решили похитить. Но потом вспомнила, что им была только моя дочка…

Я была женщиной умной и соображала быстро.

В голове тут же всплыл разговор в клинике Звягина о необычности моей дочери и её стволовых клетках.

Но как оказалась втянута Марина?

Но ответа на этот вопрос у меня не было, как и подтверждения теории. Хотя, нет разницы. Моего ребёнка похитили и это уже весомая причина уничтожить всех сволочей, приложивших к этому преступлению руку!

Комната, в которой я была заперта, оказалась захламленным и пыльным чуланом.

Дверь, естественно, была заперта, но самое страшное, из-за двери не доносилось ни звука.

Я забарабанила в дверь руками и ногами, изо всех сил игнорируя боль в голове и теле.

Никто не отозвался, ни одного звука не появилось! И это стало самым пугающим моментом для меня.

Я часто-часто задышала и вдруг, меня скрутило пополам и сильно стошнило.

К рвоте примешалась солёная влага слёз.

Я не могла поверить, я не хотела верить, что это конец для меня и моей чудесной малышки…

«Тарас, Игнат… Где же вы, когда так сильно нужны?!»

Когда меня прекратило тошнить и скручивать в жутких спазмах, я взяла себя в руки и принялась искать что-нибудь, чем можно сломать или выбить чёртову дверь.

Но под руки попадались какие-то ссохшиеся тряпки, швабра, коробки, банки, солома и прочий хлам… Ничего существенного!

— Чёрт! — воскликнула в отчаянии.

Выход оставался только один — разбежаться и хорошенько ударить всем телом по двери и вышибить её к чертовой матери!

Я много раз видела, что именно так поступали крутые мужчины и даже женщины в кино. И я решилась. Правда, разбежаться сильно-то не получилось: чулан был крохотный.

Но я всё же предприняла попытку…

После моего глупого вышибания двери, меня снова скрутило от невыносимой боли, а голова чуть ли не взорвалась.

В придачу ко всем несчастьям, я ещё захотела зверски пить…

Сушняк пришёл из-за того ужасного препарата, который мне вкололи.

Придя снова в себя, я подумала, что могу начать спасать себя способом, как колотить в дверь и что есть мочи звать на помощь. Но этот выход был ничуть не лучше первого.

Из-за двери не доносилось ни звука.

Не ясно, где я вообще нахожусь.

«Я в западне», — подумала внезапно и ощутила зарождающуюся панику. — «Катенька моя. Девочка моя любимая, родная, что они с тобой делают?!»

Тело от ужаса за дочь похолодело, я шумно стала дышать и всхлипывать. От отчаяния закричала и заорала:

— ПОМОГИТЕ-Е-Е-Е-Э-Э-Э!!!

Никто, конечно же, не откликнулся. И я со всей силы ударила ладонью по стене!

От моего удара упала рядом со мной швабра.

— Чёртова швабра, — всхлипнула я и тут же замерла.

«ШВАБРА!»

«Дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар!» — вспомнила я изречение Архимеда.

Я использую швабру как рычаг!

Не факт, что получится, но это пока мой самый лучший вариант!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Схватила швабру и, уперев рукояткой в пол, другой конец швабры я подсунула под дверную ручку и нажала.

— Давай… Давай же, открывайся… — бормотала про себя, не обращая внимания на заливающий глаза липкий пот.

Поднажала ещё и… Раздался треск, хруст и ручка сломалась, но дверь не открылась!

— Нет! — прокричала я.

Но я не сдалась. Я схватила швабру и начала тупым концом изо всех сил колотить ею по двери.

Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг, дверь хрустнула, и я с размаху вылетела наружу!

Получилось! Я свободна! Доченька моя, я бегу к тебе!

Игнат

Во взгляде Волкова читалась решимость, гнев и стремление идти до конца. Я, как и он готов был бороться за Вику и Катю. Я переживал за них, ведь неизвестно, что задумали эти пропащие люди!

И один из них сидел перед нами.

— Мы даем тебе шанс, — сказал Волков, склонившись над побелевшим от страха Звягиным. — Рассказывай, где Титова Виктория Сергеевна и её дочь — Катерина.

Тон Волкова был суровым, но всё ещё вежливым. Он кивнул мне, и я снял со Звягина наручники.

— Но… Но… Но я не знаю, что вам нужно рассказывать… — запинаясь и едва ворочая языком промямлил докторишка. — Я… я, я… я вас не понимаю…

Я вздохнул и демонстративно щёлкнул пальцами, а потом и шеей, разминая суставы.

Звягин увидел это и громко сглотнул.

— Мне нечего вам сказать… Я ничего не знаю… — дал он неправильный ответ.

Теперь Волков покачал головой и прошипел:

— Врёшь, сука! Ты что-то знаешь, но молчишь!

Он схватил его за горло двумя руками и заорал в лицо перепуганному доктору:

— Ты узнал, что наша дочь — химера и именно ты настаивал на тотальном обследовании ребёнка и исследовании её стволовых клеток! Или ты забыл?!

Звягин начал синеть и раскрывать рот ещё шире от нехватки воздуха.

— Тарас, ты его сейчас убьёшь, и мы ничего не узнаем, — предостерёг я Волкова.

Тот резко выпустил его горло из захвата, и доктор шумно начал дышать и кашлять.

Я подошёл к графину с водой, что нашёл на столе и налил в стакан воды.