Крабоид - Никитин Юрий - Страница 4

За окнами посветлело, это для меня дни и ночи одинаковы по освещенности, но для местной жизни эти периоды очень важны, в сон впадают все, даже самые крохотные существа, без этого вскоре умирают. Только некоторые спят днем, а ночью выходят охотиться на более слабых существ, это называется пищевой цепочкой, а человек стоит в самом конце, это значит, что пожирает всех, а его никто. Странное образование, где жизнь пожирает сама себя, но здесь, как начинаю догадываться, это играет очень важную роль.

Со стороны улицы все чаще проносятся автомобили. Ночью ездили большие и тяжелые, развозили грузы, а с рассветом все больше мелких, это называется личным транспортом.

В той комнате, где Ксюха и Кощей, началось шевеление сперва в постели, потом оба поднялись и некоторое время сидели, тупо глядя перед собой и почти не шевелясь.

Ксюха первой пошла одеваться, Кощей сказал вдогонку:

– Заглянь к нашему… сбитому. Вдруг откинул копыта?

Она вскрикнула:

– Не пугай!.. Куда труп прятать будем?

– Острячка, – ответил Кощей и снова рухнул навзничь на подушки. – А я пока наберусь сил. Вдруг война, а я устатый?

Дверь в комнату ко мне осторожно приоткрылась, самка заглянула вполглаза, я чувствовал, как задержала дыхание, а потом тихонько пошла к моей постели.

Я вижу так же хорошо и сквозь веки, но поднял их верхнюю часть, так принято, взглянул на нее в упор.

Она охнула.

– Не спишь?.. Сильно болит?

Я промолчал, уже знаю, что все существа чувствуют боль в определенных случаях, как в моем, но все еще не разобрался, как долго я должен ее чувствовать.

– Болит? – повторил я.

Она сказала жалостливо:

– Я бы, наверное, всю ночь выла и пила анальгетики!.. А ты сильный. Мужчины должны быть сильными!

– Должны быть сильными, – повторил я.

Она сказала тихо:

– Поспи еще чуть, пока сготовлю завтрак. Это скоро, я вообще-то шустрая.

Я промолчал, она отступила и закрыла за собой дверь. Кощей все еще в постели, а Ксюха вышла в крохотную комнатку, тесную и неудобную, заставленную множеством непонятных вещей.

Помню из телепередач, что в таких местах готовят себе пищу. Теперь уже не догоняют зверье и не пожирают его, как только забьют до смерти, это называется прогрессом.

Ксюха зажгла огонь, как делали ее дикие предки, только не костер, а по движению ее пальцев вспыхнули два жарких огонька голубого цвета на кухонной плите.

Я рассматривал ее, Кощея, людей в других квартирах, но с еще большим вниманием продолжал смотреть передачу по этому устройству, что называют телевизором, слушал кто как говорит, фиксировал и записывал новые слова и понятия, а когда услышал шаги Ксюхи, поспешно опустил веки.

Она вошла быстро и громко стуча каблучками, но увидела меня с закрытыми глазами, замерла в нерешительности, я сделал вид, что вообще сплю, и она с некоторой замедленностью в движениях вышла и прикрыла за собой дверь.

Напрягая слух, я услышал, как в соседней комнате рассказывает кому-то шепотом, что их жертва дэтэпэ сейчас спит. Мужской голос поспешно заверил, что после сна память вернется точно, а подавать в полицию заявление будет уже поздно, раз провел у нее ночь, это можно объяснить ревностью.

Он говорил еще много непонятного, я вспомнил как Ксюха переключала каналы, и сам переключил на другой, третий, только сделал это, как они говорят, мысленно, это же так просто, почему так не делают сами, непонятно.

Не поднимаясь с постели, я видел сквозь две стены, как Ксюха поставила на большой и малый огоньки по кастрюле из металла, до сих пор не пойму, как люди изготавливают их с такой странной формой, если не умеют ни сами перестраиваться, ни перестраивать материю, затем выхватила из заднего кармашка пищащую крохотную коробочку.

– Ленка? – вскрикнула она. – Да проснулась, проснулась!.. Ничего подобного, трезвая, как стеклышко. Трезвее не бывает. У нас чепэ, поняла?.. Вчера вечером сбили мужика на дороге!.. Кощей уговорил затащить его ко мне, чтобы очухался… Да вот и случилось!.. Ты не кричи, я же с тобой делюсь?..

Некоторое время слушала, я видел, как лицо ее кривится, наконец, прервала:

– Да не вопи!.. Да, он еще у меня… Нет, ничего не помнит, хотя вообще-то здоровенный, как цирковой борец. Но все ему отшибло… Не-ет, какая вязка?.. Что ты все на нее сворачиваешь, у меня с этим проблем нет, даже и не думаю, а он не знает, что это такое!.. Вроде слетел на уровень пятилетнего… а то и двухлетки. Да, с виду вполне взрослый, крепкий, без шрамов и татух… Даже не мужик, как ты говоришь, а вполне настоящий мужчина, что-то в нем такое…

Из коробочки доносился легкий писк, я сосредоточился и уже отчетливо услышал голос этой Ленки, тонкий, женский, голоса самок отличаются по тембру от самцов:

– Ты только не паникуй!.. Вернется к нему память, а тогда он уже не сможет заявить на вас. Ему скажут, а чего раньше молчал?.. Да и ночевал у тебя, это тоже против него…

Ксюха возразила недовольно:

– Ничего не станет заявлять.

– Откуда знаешь? – спросил женский голос.

– Чувствую, – отрезала Ксюха. – Ладно, у меня уже вода закипела, я готовлю завтрак, как все люди. Пока!

Хорошо, что могу слышать все то, что говорят с помощью этих коробочек, электромагнитные волны, достаточно сосредоточиться.

Сквозь опущенные веки видно, как по ту сторону стены Ксюха повела рукой в воздухе, и на стене вспыхнул голубоватым светом большой квадрат света.

Замелькали призрачные тени, я посмотрел, как Ксюха поглядывает заинтересованно, сосредоточился, мне все еще приходится настраивать себя так, чтобы складывались из электромагнитных волн такого рода цветные картинки, а эти существа еще и умеют их как-то переводить в двигающиеся.

Все очень сложно, знаний об этом безумно сложном мире у меня пока что нет, но чувствую, пославшее меня само не знало, что здесь ждет.

Эти существа, называющие себя людьми и человеками, еще пользуются и значками, которые передают некую информацию, но это потом, а чаще информация передается изображениями и словами.

Я понаблюдал, как Ксюха без всякого заметного усилия пользуется коробочкой, разговаривая через нее, а также получая картинки, выбрал время, когда она ушла в другую комнату, сосредоточился и создал себе такую же, однако та осталась просто куском материала, называемого здесь камнем.

По тем мелькающим картинкам, что смотрят люди, я понял, к каким по форме сородичам испытывают то, что называют почтением, и хотя не во всех случаях разобрался, но заметил, что крупные, как и среди остальных животных, доминантнее, их задевают меньше.

Потому еще там в сарае у девочки прибавил себе роста и раздвинул плечи. Не слишком, конечно, выходить за рамки вида нельзя, но так, чтобы стать заметно крупнее усредненного двуногого.

Наконец дверь в комнату, где лежу, распахнулась. Ксюха осторожно перешагнула линию, отделяющую это помещение от коридора.

– Проснулся?.. – спросила таким голосом, что напомнил мне щебет просыпающихся утром птиц в лесу. – Сможешь добраться до стола?

– До стола? – повторил я.

– Ну да, – сказала она, – Ты хоть есть умеешь?..

– Не знаю, – ответил я ее голосом.

Она передернула плечами.

– Ой… а ты можешь говорить не моим голосом?

Я промолчал, она вздохнула, сказала просительно:

– Например, мужским? Как у Кощея… нет, у Тюпы голос гуще, мужественнее…

Я вспомнил как говорил и двигался Тюпа, ответил уже его голосом:

– Могу.

Ее глаза расширились, даже отступила на шаг.

– Ух ты!.. Здорово!.. Может, и мне потерять память, чтобы вот так войти в правильную жизнь?..

– Правильную жизнь, – повторил я.

Она помогла мне подняться, я делал все так, как видел по тем двигающимся картинкам, с ее помощью медленно вышел на кухню и опустился на придвинутый мне стул.

Здесь кухня больше в размерах, чем у матери девочки на окраине леса, и в ней больше непонятных вещей. Слишком много такого, что используют эти существа для своего существования, настолько невероятно хрупкого, что даже не могу предположить, как могли появиться, а потом еще и уцелеть.