Брак по принуждению, или расплата за грехи отца (СИ) - Михаль Татьяна - Страница 24

Булат задрожал. Его тело напряглось, жилы на шее и руках натянулись словно тетива.

— Бля-я-а-ать… — выдохнул он. — Я сейчас кончу…



Он тут же вышел из моего рта, и я сделала нормальный и глубокий вдох.

Намотав мои волосы на кулак, он притянул меня к себе и поцеловал.

Я ахнула, а он, казалось, пылал. Булат целовал меня так, будто уже много лет не пробовал женских губ, словно я была его живительной водой, а он умирал от жажды. Он тяжело дышал. Его руки дрожали и тискали моё тело.

Из его груди вырвалось рычание. Настоящее — какое-то животное. Мысль о том, что это я смогла вызвать в нём такую страсть, завела меня ещё сильнее.

Булат устроил нас обоих на кровати, широко раздвинул мои ноги и как завороженный уставился на мою мокрую дырочку. Он облизнул губы и прохрипел:

— Кристина… Ты такая красивая…

Его пальцы скользнули вдоль губок, размазывая влагу, потом провёл ими прямо по середине.

Я наблюдала за ним и тяжело дышала. Мне казалось, будто Булат был мной очарован.

Он продолжал дразнить меня, пока я не заёрзала и не захныкала.

— Була-а-ат…

— Мне нравится, что ты течёшь. Мне нравится твоё возбуждение и желание. Ты — вся моя.

Одним уверенным движением он вошёл в меня на всю длину, вырывая из моей груди крик наслаждения, а затем, медленно вышел.

Это был нереальный кайф.

Он раздвинул мои ноги ещё шире, чтобы видеть всё происходящее.

Булат погружался в меня медленными и сильными толчками, от которых сотрясалось всё моё тело. Мои груди подпрыгивали, уже не стоны, а крики слетали с приоткрытых губ.

— О-о-ох! Була-а-ат… А-а-ах!

— Кристина… — прохрипел он моё имя. — Моя… Кристина…

Стиснув мои ноги в своих руках, он закинул их себе на плечи, и, резко качнув бёдрами, загнал в меня свой член так глубоко, как никогда прежде.

Мой вскрик был заглушён его триумфальным рёвом, когда он начал меня по-настоящему дико трахать.

— Да-а-а-а! Бля-а-ать! А-а-а-а! Моя! Моя! Моя! — это был зверь, дикий, необузданный, желающий оставить свою метку на своей женщине.

Его животная энергия пробуждала мою собственную, приближая сильнейший оргазм. Во мне закипало, зарождалось что-то новое, непонятное мне чувство… Моя женская суть хотела и требовала, чтобы этот мужчина навсегда остался моим!

Его член пронзал моё тело, входя и выходя на невероятной скорости.

Комнату заполнили шлёпающие звуки наших влажных тел, стоны, рычание, вскрики!

Булат прорычал:

— Блять! Как же охуенно тебя трахать, Кристина!

Я непрерывно повторяла его имя, слегка страшась надвигающейся разрядки.

Моя дырочка вдруг с силой сжалась вокруг его толщины. Когда оргазм резко нахлынул, словно разрывая моё тело на части, я издала дикий крик.

Я взорвалась, выгибаясь на кровати и сотрясаясь в конвульсиях.

Я кричала и кричала. Вскоре к моим крикам присоединилось рычание Булата. Его жар затопил меня, его бёдра шлёпали и шлёпали, лишь увеличивая темп!

Оргазм продолжал сотрясать моё тело, лишая всяких мыслей.

Булат громко закричал, его спина выгнулась, мышцы на руках жгутами натянулись. Вены вздулись, а он продолжал так же сильно и резко вколачиваться в меня. Мощь его тела поражала.

Кончая, он закричал, даже прорычал моё имя:

— Кристина-а-а-а-а-а!!!

Его толстый член сильно запульсировал, извергая в меня океан спермы, наполняя до самых краёв.

Упав на меня сверху, его мощное тело продолжало сотрясаться.

А я сама едва ли могла шевелиться и думать.

Головокружение.

Снова размеренно дышу.

И счастливая до безобразия.

— Кажется, это был самый лучший трах в моей жизни, — пробормотал Булат.

— И в моей…

Кристина

— Булат, ты в своём уме? — негодовала я. — Зачем нам лететь чёрт знает куда, когда можно таким же образом привезти на дом регистратора и прямо на месте зарегистрировать наши отношения?

— Ты не понимаешь. Дело ведь в том, как и где это произойдёт. Наше бракосочетание будет снято на видео и продано телеканалам как эксклюзив. А Завьялов просто лопнет от своей ненависти и того факта, что у него ничего не вышло.

— Ты ненормальный, — вздохнула я. — Говори адрес, куда нужно будет подъехать моим сёстрам и отцу.

— Не нужно им никуда ехать. Их привезёт Василь. Главное, предупреди их, чтобы они были готовы с утра, — улыбнулся Булат, довольный своей ненормальной идеей.

Я покачала головой, но взяла телефон и написала сообщение сёстрам.

— Представляю, как они сейчас будут разгневаны, — пробормотала я. — Ведь ни причёску не сделать, ни макияж…

— Всё пустое. Пусть не переживают. У моего друга имеется целый штат обслуживающего персонала, в том числе есть и садовники с малярами.

— Очень смешно, — скорчила я гримасу.

Булат засмеялся и приобняв меня, шепнул на ушко:

— Расслабься. Всё пройдёт идеально, Кристина. Я ведь и правда, пошутил. У Фила есть и визажисты и стилисты, так что ты и твои сёстры будете красавицами.

— Сейчас им допишу, — сказала я.

Но не успела, так как от Наты прилетел гневный ответ.

Пришлось писать длинную смс-ку и объяснять, что так надо.

Господи, как же я ненавижу такую вот суету. Хочу вернуться к своей размеренной, понятной и уютной жизни.

Но, наверное, никто не любит, когда его выдёргивают из зоны комфорта и заставляют делать всё не так, как ты привыкла.

Поглядела на Булата.

Ну, что ж, готова признаться, я совсем уж и не против стать его супругой. А чем чёрт не шутит? Всё может быть — вдруг, я и есть его вторая половинка?

С чего я это решила?

Ну-у-у… Такая умопомрачительная и крышесносная совместимость в сексе не бывает у случайных людей. Правда?

Кристина

Запаковать свадебное платье так, чтобы оно не помялось — это верх искусства. Теперь я это точно знаю.

Женщины, что работают у Булата по дому настоящие кудесницы. Они не только уложили мои вещи, необходимые для свадьбы, но и уложили всё аккуратно и так, чтобы сохранили свой первоначальный вид.

Сёстры, как и я в этот день, Булата ненавидели.

Раннее-раннее утро, суета со шмотками, переживания… Одним словом, женщины не любят быстрых перемен, особенно, когда это касается свадьбы.

Правда, у нас с Булатом, была ооочень неординарная ситуация.

Мы уже летели порядка двадцати минут над густыми лесами тайги, но очень скоро леса и степи сменятся морем.

Мой отец всё это время с начала взлёта буравил напряжённым взглядом Булата, потом, не выдержав, сказал в микрофон, что был прикреплён к наушникам.

— Я всё ещё нахожу эту вашу договорённость отвратительной, Булат Авазович.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Папа! — воскликнула я.

Сёстры виновато на меня взглянули. Их убеждения и уговоры тоже не работали.

Булат наклонил голову набок и поднял свою тёмную бровь:

— Договорённость…. Хм. А есть некоторые люди, которые находят лично меня отвратительным.

Отец сощурил глаза и поинтересовался с притворным удивлением:

— Неужели есть такие смельчаки?

— Не стоит гадать, ведь ясно как день, что вы, Николай Матвеевич сами входите в число этих «добрых» людей.

— Папа! — шикнули на него мои сёстры.

— Мой отец никогда не считал тебя отвратительным, Булат, — внесла своё слово.

— До тех пор, пока он не решил использовать тебя в достижении своих целей, — произнёс отец.

Мои щёки вспыхнули. Ведь это я настояла на сделке, а то, что Булат её переиначил в нечто другое и большее… Ну, это уже мелочи.

— Папа, ты же обещал, — напомнила я ему.

— Обещал вести себя подобающе на самой свадьбе, — согласно кивнул отец. — И я обещания свои всегда исполняю.

Я раздражённо застонала, сёстры виновато вздохнули и покосились на невозмутимого Булата.