На изломе чувств (СИ) - Юнина Наталья - Страница 2

Дальше начинается знакомство и наше недолгое общение. Скажу прямо, ребенок меня не впечатлил. Проблема в том, что он слишком большой, чтобы ему воспринимать меня как отца. Максимум кем мы сможем стать- это друзьями. Смотрю на радостную Веру и понимаю, что придется ей уступить, и кому надо заплатить-заплачу, чтобы закрыли глаза на Верин диагноз. Хочет пацана- получит, если что отправлю в деревню к родителям. Когда у Верки будет операция, они помогут с пацаном.

- Мы вернемся, Марк, мы скоро с дядей Мишей тебя заберем.

- Пока, Марк, - машу ребенку, а самому смешно.

- Дядя Миша? Ты серьезно, Вер?

- Ну а как я могу тебя назвать?

- Дед Мазай. Пошли уже, мать Тереза.

- Мы усыновим его? Обещай, пожалуйста?

- Обещаю.

***

Два месяца пролетели словно два дня. Вера как одержимая носилась с пацаном. И деньги пришлось заплатить и справки подделать, вот и малой уже у нас дома. Официально нами усыновленный. Сняли вторую комнату у алкаша, специально для ребенка. Благо у нас с Верой осталось все по-прежнему. Все вроде бы ничего, Вера счастлива, пацан спокоен и не докучает, деньги есть, вот только, сука, главного нет! Я уже не знаю кому я плачу эти деньги и будет хоть какой-нибудь от них толк.

- Миш, не расстраивайся, пожалуйста. Мне же сейчас хорошо, дождемся мы нашего сердца, да?

- Да.

- А когда у тебя выходной? Хочу все вместе сходить в парк.

- Вер, ну какой парк, конец декабря! Я тебя прошу гулять только у дома, поняла меня?

- Да, я тебя люблю.

- Я тебя тоже, поэтому, пожалуйста, думай не только о ребенке, но и о себе.

- Хорошо. Миш, а можно я кое-что попрошу тебя, только не злись.

- Опять начинается, что на этот раз, сигареты? Вер, я стараюсь, не могу так сразу.

- Нет, Мишенька, я не об этом. Всякое может случиться, поэтому я тебя попрошу, будет ли у меня операция или нет, пообещай, что не бросишь Марка, пожалуйста. Если ты проведешь с ним чуть-чуть больше времени, ты поймешь, что он может стать для тебя настоящим сыном. В общем, пообещай, что не отдашь его обратно, если я не доживу до операции или доживу, но потом что-то случится.

- Вер, ты меня сейчас бесишь.

- Пообещай, мне так будет спокойнее.

- Я не верну его в детский дом ни при каком раскладе, обещаю.

- Знаешь, Озеров, иногда мне кажется, что ты нереальный. Ну какой еще на свете мужчина будет во всем соглашаться с женщиной?

- Наверное, тот, который любит. И кстати, не во всем-то я и соглашаюсь, и вообще может я вру.

- Да ладно, я тебя как облупленного знаю, у тебя глаза не врут, Мишенька. Спасибо за то, что ты у меня такой. Самый лучший, красивый, любимый…

- Говори еще, мне нравится, прям бальзам на душу.

- Дурачок.

***

Тридцатое декабря, вот оно-начало новой жизни, а раньше я не верил в чудеса. Все, теперь и в деда мороза поверю, и малому куплю игрушек. Кажется, я никогда не был так счастлив. Руки и ноги трясутся от волнения, словно я девчонка на первом свидании. Набираю номер, а у самого слезы на глазах.

- Да.

- Вер, пляши. Через неделю у нас операция. Все! Я договорился, сразу после праздников ты ложишься в больницу.

- Ты серьёзно?

- Ну, стал бы я шутить об этом?! Это нам подарок на новый год. Я через час буду дома, люблю тебя.

- И я, Мишенька, жду тебя.

Сажусь в машину и отправляюсь домой. На дорогах тьма, ни хрена не видно. Метель, да гололед. Плетусь как черепаха, но уж лучше так, чем домой и вовсе не добраться.

Захожу в квартиру и иду в нашу комнату. Только никто меня не встречает, Марк что-то рисует в блокноте, не обращая на меня никакого внимания.

- А где Вера?

- Пошла в магазин за шоколадкой. У нас закончилась последняя.

- Тебе все шоколада мало? - пацан накуксился, но больше ничего не сказал.

Господи, так не должно быть, но меня бесит этот ребенок. Шоколадка у него закончилась, а то, что на улице задница творится это неважно, шоколада ведь хочется. Надеваю обратно куртку и выхожу из подъезда. Недолго думая, иду к ларьку, в котором Вера постоянно покупает этот дурацкий шоколад. Хоть по дороге ее встречу. Не дошел пару шагов до перекрестка, как заметил скопление людей. Какое-то гадкое предчувствие засело где-то внутри. Подхожу ближе, только из-за метели и столпившихся людей хрен что разберешь. Кто-то вызывает скорую, кто-то кричит.

- Что там случилось? - спрашиваю у впереди стоящей женщины.

- Да лихач какой-то двоих пешеходов сбил.

Не знаю, что творится в моей голове после этой фразы, я просто проталкиваюсь мимо людей и застываю. На заснеженной дороге лежит какой-то мужик и недалеко от него Вера. Становлюсь на колени и хватаю ледяную руку своей жены. Смотрю на ее бледное лицо с окровавленной головой и понимаю, что это конец.

- Ну как же так, Вера. Верочка...

- Мужчина отойдите, скорую уже вызвали, - тянет меня за рукав какая-то баба.

Какая к черту скорая, когда она уже мертвая лежит. Кто-то вокруг орет, шпана снует туда- сюда, а я все никак не могу осознать, что это не сон, это гребаная реальность, в которой Веры уже нет, это просто холодное окровавленное тело…

Глава 2

Сердце грохочет так, как будто сейчас выпрыгнет, а голову как будто трамваем переехало. То ли от бухла, то ли от недосыпа, сам уже ни черта не разбираю. Кто-то гладит меня по плечу, а мне это прикосновение, как солнце для вампира, кожу жжет, словно раскаленное железо. Знаю, что это не Вера. Скидываю руку и оборачиваюсь.

- Мишенька, пожалуйста, прекрати пить. Ну так же нельзя, ты же себя окончательно загубишь, - Мама... Все время забываю, что она рядом.

- Мам, я сейчас не готов к нормальному разговору, только к словам, которые тебе не понравятся, не нарывайся, пожалуйста. Я хочу побыть один.

- Миша! - хватает меня за руку. – Ты можешь и дальше пить, но что это изменит?! Веры нет, но жизнь-то продолжается, мальчика взяли из детдома, вот и неси теперь за него ответственность. Марк хороший мальчик, ты бы хоть ради него прекратил пить, какой ты ему пример подаешь? Разве Вере бы это понравилось?

- Ты хочешь правду, мама? Я ненавижу этого пацана, на дух не переношу. Я, когда его мельком вижу, хочу встать и придушить этого сукина сына! Это из-за него Вера умерла, шоколадки ему б*ядь захотелось! Сука, да если бы не он, мы бы сейчас в больницу на операцию ложились. Ненавижу его!