Приключения Желудя - Петкявичюс Витаутас - Страница 20

• Предыдущая
• 20/25
• Следующая

— Я просто ума не приложу, как они могли проникнуть в наш город? — буркнул Хорь.

— Ваше высочество, когда часовые опустили носы, они увидели в фундаменте городской стены дыры.

— Вздор! Никто не может ни подлезть под наши стены, ни перелезть через них. Их наверняка сбросили вражеские самолёты.

— Какая блестящая мысль! — подхватила Ласка. — Просто и гениально. Что вы, милостивый Лев, думаете об этих двух чужеземцах?

Хорь долго думал: сперва молча, потом бормоча что-то себе под нос — и наконец изрёк:

— Кто такой Жёлудь? Я думаю, что не курица.

— Совершенно справедливо! Ура! Вы ещё не раскрыли рта, а я уже знала, что вы произнесёте бессмертную истину, о храбрый Лев, — так и юлила Ласка, хвостом сметая с Хоря пушинку.

— Я призвал на помощь сыщика Репья и шпика Чертополоха, — сказал Барсук.

— Позвать их сюда! — приказал Хорь. В комнату вошли два всклокоченных типа. По бокам у Чертополоха висели два крючка, а на теле Репья — сто два колючих шарика.

— Стоит мне к кому-нибудь прицепиться, тот всю жизнь от меня не избавится, — заявил Репейник. — Я мог бы ухватиться даже за хвост Льва.

— А я цеплялся за шкуру Медведя, — стал похваляться Чертополох, — и знаю, что у него есть жена Медведица.

— Эти не годятся, — решил Хорь. — Тут необходим такой шпион, чтоб они сами к нему прилипли.

— Тогда надо пригласить Че…

Жёлудю не удалось дослушать до конца. Горох, которому надоело ждать, оттолкнул его от замочной скважины:

— Думаешь, только ты один хочешь всё знать?

— Да ведь они советуются, как нас поймать!

— Кто — они?

— Комендант Хорь, начальник стражи Ласка, судья Барсук и палач Крыса.

— Тогда… тогда уж ты сам смотри, — испугался Горох; у него даже хохолок стал дыбом.

Жёлудь снова прильнул к скважине, но было поздно. Тайный агент вышел и закрыл за собою дверь.

— Ну как? — спросил Барсук у Хоря.

— Этот посерьёзнее. Только один не справится. Надо на каждой дороге поставить по такому тайному агенту. Кроме того, развешать объявления, что за головы беглецов будет уплачено столько золота, сколько они сами весят. Я думаю, поскольку у них нет задранных носов, эти подстрекатели и бунтовщики так или иначе всё равно попадут в наши руки. Совет окончен.

— Я не удержусь, сейчас выстрелю! — Жёлудь прицелился, но Горох схватился за его ружьё:

— Ты не имеешь права рисковать жизнью товарищей!

— Ты прав, — согласился Жёлудь, и все спустились назад в подземелье.

На сей раз друзья совещались гораздо дольше.

— Хорь приказал посадить на каждой дороге по очень тайному агенту, говорил Жёлудь.

— Ну и чудак же ты! — возразил Горох. — А откуда им знать, как мы поедем? А может, мы куда глаза глядят — прямиком через луга, без всякой дороги помчимся, а?

Все согласились с этим доводом.

— За наши головы обещано много золота, — продолжал Жёлудь.

— Их ещё надо заполучить! — снова возразил Бегунок.

— Без задранных носов нам не выйти из города. Надо что-нибудь придумать.

Все подпёрли головы руками и задумались.

— Ура, придумал! — вдруг вскочил Горох. — Нет, извините, так ничего не выйдет. — Он сел на место и снова задумался.

Через некоторое время Жёлудь спросил у Фа-сольки:

— А в этом саду есть хоть один Клён?

— Даже два, — ответила она.

— Тогда мы спасены! Ведь из семян Клёна можно сделать такие задранные носы, которым позавидует даже самый отъявленный хвастун этого города.

В сопровождении Фасольки Жёлудь выбрался из подземелья и осторожно подошёл к Клёну.

— Здравствуйте, дядя, — тихо поздоровался он.

— Здравствуй, здравствуй, — простуженно заскрипел старик. — Что тебе от меня надобно?

Жёлудь рассказал ему о всех своих невзгодах и в конце добавил:

— Другого выхода нет.

— Хотя я тебе и не дядя, но выручу в беде — дам несколько семян. Только, когда используете, не выбрасывайте их как мусор, а заройте в землю, чтобы выросли новые деревья.

Сын Дуба собрал пригоршню кленовых "носиков", от души поблагодарил Клёна и попросил:

— Если сядет когда-нибудь на ваши ветви певчая птица, будьте так добры, передайте от меня привет моему отцу, а другу Воробью скажите, что я очень соскучился по дому и, если ему не трудно, пусть он поможет нам выбраться из этой ужасной страны. Я не ради себя прошу… честное слово… Ради друзей! Пусть он постарается.

— Хорошо, братец, хорошо, — проскрипел Клён. — Только не забудь моей просьбы.

Вернувшись с пригоршней семян, Жёлудь начал приклеивать друзьям искусственные носы.

— Ну как? — спросил он у Гороха.

— Я из-за такого громадного носа не могу голову удержать — перетягивает, пожаловался Бегунок, упёршись "носиком" в стену.

— Привыкай, это тебе не кубарем катиться, — сказал Жёлудь и двинулся во главе цепочки.

Подземный ход заканчивался у восточных ворот города. Друзья выбрались на поверхность, поблагодарили Светляка и смело направились к мышиному караулу.

— Стой! Кто идёт?

— Храбрые львы.

— Да у вас ноги не такие, — усомнился один из часовых, не решаясь оторвать взгляд от земли.

— О храбрые хори, о будущие тигры, — заговорил нараспев Жёлудь. — Вы только поглядите на наши носы. Они не простые, они приставные. Это — новейшее изобретение. Если хотите, я подарю вам по парочке таких носов.

Хотя приказ требовал смотреть под ноги, мыши не устояли перед этой соблазнительной новинкой и подняли глаза.

— Мы ничего не видим.

— Тогда пощупайте.

Мыши пощупали и тут же загорелись желанием приобрести такие же носы. Друзья налепили им сразу по два, и часовые снова задрали головы, как и до введения военного положения.

Беглецы без помех вышли за ворота и поспешили к западной стене. Там, в рощице, они нашли своих кузнечиков, оседлали их и двинулись в путь.

К рассвету Фасолька, Горох и Жёлудь были уже далеко от города задранных носов. С каждым шагом друзья всё меньше и меньше думали об опасности, а когда взошло солнце, они даже запели: такое у всех было чудесное настроение. Но вот на одном из поворотов дороги они увидели, что кто-то лежит и стонет.

— Наверное, это ловушка, — сказал Горох. — Не думаю, — отозвался Жёлудь и, соскочив с коня, крадучись пошёл взглянуть.

Посреди дороги шевелилась облепленная пылью, чуть живая Чечевица. Она была страшно избита, искусана, руки и ноги у неё были связаны.

— Ой, умру! — кричала бедняжка не своим голосом. — Ой, как они избили меня! Я не выдержу!

Жёлудь взял Чечевицу на руки, положил у обочины, обтёр пыль и, отвернув фляжку, влил в рот бедняги глоток воды. Фасолька тут же перевязала её избитые бока, но Чечевица не переставала кричать. Иногда она вскрикивала так громко, что приходилось зажимать уши.

— Перестань орать и скажи, как ты тут очутилась? — спросил Горошек.

— Я бежала… Мыши догнали меня… Избили, связали и бросили посреди дороги. Лучше убейте меня, только не оставляйте здесь!..

Друзья призадумались. Неужели мыши опередили их? К тому же что делать с раненой Чечевицей? Коней только два, а беглецов уже четверо.

— Послушай, Чечевичка, а давно ли здесь были мыши?

— Не помню, они у меня всю память отшибли. Ой-ой-ой!

— Эх, была не была, возьмём тебя с собой, но смотри!.. — предупредил Жёлудь.

Сын Дуба посадил Чечевицу на своего коня, а сам, ухватившись за стремя, побежал рядом. Горох последовал его примеру и точно так же катился рядом с Фасолькой. Вскоре Бегунок догнал товарища и показал кусочек бинта.

— Зачем ты мне его показываешь?

— Твоя раненая уже третий раз бросает по такому кусочку. Мне кажется, Чечевица оставляет кому-то знаки.

Услыхав их разговор, Чечевица застонала сильнее прежнего:

— Не спешите, не мчитесь, как будто вас ветер гонит. Меня ужасно трясёт!

— Не нравится мне эта попутчица, — с сомнением проговорил Горошек. — Ты только послушай, как она орёт, будто её режут. Ясно, прикидывается.

• Предыдущая
• 20/25
• Следующая