Ненужная крепость (СИ) - Альба Александр - Страница 65

Жрец задумался. Он все еще выглядел немного ошеломленным. Возможно, потому, что больше других понимал, какую опасность ночная победа отвела от них всех. Но слова молодого неджеса и необходимость успокоить других постепенно стерли заботу с его лица, и вскоре он вновь выглядел величественно, важно и слегка при этом глуповато от этой своей напыщенности.

— Конечно, сын мой, смогу. Туши, безусловно, надо вытащить наружу. Но надо очень хорошо подумать, как это сделать, дабы уберечь тех, кто будет их извлекать наружу, да и всех остальных, от риска. Лик Атона сильнее темных заклятий и поможет избавиться от них скорее. Что до самой башни…  Лучше бы ее обжечь изнутри, да где же взять столько топлива в пустыне? А с чарами…  Сказать по-правде, у меня не так много осталось зелий для них. Возможно, у госпожи найдется нужное? Или, может быть, она поможет мне своими чарами, если у нее есть сильные снадобья? — он как-то по-особому выделил слово «сильные», и при этом на него быстро глянул Минмесу, внимательно — госпожа и с удивлением — Нехти.

— Сильных снадобий у меня нет, да ведь и быть не может, — ответила Старшая пяти кланов, тоже выделив «сильных», — но кое-что есть. Конечно, я поделюсь необходимым и помогу в чарах.

Дав себе слово разобраться с очередной тайной — тайной сильных снадобий, Хори обратился к следущему:

— А вы, достопочтенный писец? Как нам укрепить дух в людях? Вытаскивать ли пред очи Ра туши? Может быть, что-то еще посоветуете? Вы ведь знаете о проклятье, судя по вечернему рассказу, много больше моего.

— Я лишь соглашусь с госпожой и чародейным господином — надо, чтобы все в крепости поняли, что это была трудная, но великая победа и теперь боги надежно хранят нас. Посоветовать что-то ещё? Мне кажется, самым верным будет сломать часть стены башни на нижнем уровне и через пролом веревками вытащить туши наружу. Так мы меньше замараем укрепление изнутри кровью, гноем и плотью Проклятых душ, которые могут быть опасны. А потом надо вновь замуровать пролом, и какое-то время никого в башню не допускать — мы же отправим гонца с докладом о всех этих необычайных и опасных событиях, и, помимо всего прочего, испросим господина начальника конюшен доставить нам с каравном и подкреплением, которое и вправду жизненно необходимо, все необходимое. Провиант для нас и пополнения, соль для тел погибших солдат, дрова либо уголь, и уж потом, испепелив чары огнем, вновь ей пользоваться. И, так же как ты, мой господин, я считаю самым важным вопрос — нужна ли погоня или окажется бесполезной и даже вредной.

— Об этом мы поговорим чуть после. Мы соберемся вновь после того, как построим отряд и произнесем все нужные слова. Соберемся, как и вчера, у меня, только для решения этого дела и все обсудим. И я всех прошу очень-очень подумать. А потом все сказать без утайки. Ибо это самый наш главный вопрос, и его не стоит решать сейчас, второпях. Ну а ты, десятник Нехти, что-нибудь скажешь?

— Не надо нам ждать караван и замуровывать башню — она нам нужна, особенно с учетом того, что враг может быть близко. С проломом достопочтенный писец все правильно сказал — я тоже хотел его предложить, пролом тот. Но вот — у нас в достатке масла. Уж до прихода каравана его точно хватит, так что, когда вытащим Проклятые души на божий свет, надо будет их показать всем, чтобы знали, какая великая победа была одержана, а после закопать внутри крепости, чтобы избежать возможных опасностей колдовства от негров-бунтовщиков тех, а все следы крови и плоти Потерянных в крепости залить маслом и выжечь! Однако я думаю, закапывать их внутри крепости — это напрасное дело. При нужде их колдун сможет повторить обряд. Разве что он отделился от отряда — тут надо говорить со следопытами. И в первую очередь — с западными маджаями госпожи и Иштеком. Так что думаю, на наш совет их тоже нужно будет призвать. Еще раз скажу — если рядом отряд разбойников, что возможно, башня нам сильно нужна. Так что извелечь туши и обжечь ее нужно сегодня же. Только вот перед этим попрошу достопочтенного писца вместе с тобой, отец мой, пересчитать и взвесить весь хесемен, уложить его в новые мешки запечатать его твоей и его печатями. Так будет правильно. И приставить к нему отдельную стражу.

— Согласен. Тогда — строй отряд, десятник.

Собрались и построились довольно быстро. На площадке перед башней, месте вчерашнего пиршества, стояли все, кроме часовых, диких негров и собак с ослами. Что и как сказать, Хори особо не задумывался, подобно тому, как не задумывается человек о том, что ему делать, чтобы вдохнуть и выдохнуть. Благодаря Иаму и ветеранам отца, он всегда обращался к солдатам без длиннот. Слова были просты, предложения коротки, а задачи и выводы понятны. Он не считал солдат, да и крестьян, как многие писцы и офицеры, особенно молодые, тупыми или бестолковыми. Менее образованными — да, но то не их вина. А вот глупее себя — нет. Скорее, что и подтвердил этой ночью Баи со товарищи — даже более хитроумными. И его задачей было поставить это хитроумие на благо, и изгнать страх. Снова вспомнился Иаму. «Слова предводителя должны вселить храбрость в сердце. Всяк должен понимать, что все учтено и взвешено, и посильно к решению, а удача вождя прикрывает их своими крыльями. Голос его ведет за собой и способен мять бронзу и рвать медь».

Поэтому он коротко рассказал, что, сберегая их покой, ночью он с десятником Нехти еще раз проверили посты и крепость. Найденные в погребе тела детей-Проклятых показались ловушкой, уж больно на виду они лежали. Заметив свежую кладку, они призвали часовых и других, в том числе и Тура из негров госпожи пяти кланов себе на подкрепление и взломали ее. Благодаря богам и их собственной предусмотрительности, а также тому, что многие страшные заклятия уже были разрушены достопочтенным жрецом, лагерь был спасен, а Потерянные души побеждены и уничтожены. Но бой с этим страшным врагом воистину был ужасен и они заплатили за победу жизнями четверых храбрых солдат, чьи души, несомненно, обретут достойное посмертие, а родные — великую награду от Великого дома за их доблесть. Не меньшую долю получат и все выжившие, каждый по мере своей доблести и полученным ранам в размерах законной доли, установленной еще Великим и его сыном. Половину своей доли Хори отдаст всем особо отличившимся. Весть о награде стерла тревогу с лиц и настолько возбудила солдат, что, подводя черту, он счел нужным сказать:

— Мы убили проклятых окончательно. И мы убъем любого врага, который осмелится на нас напасть. Только помните — гадюку мы растоптали, но ее зубы — колдун. А он еще бродит с теми воровскими неграми, и покоя нет, пока они живы! Ни нам, ни всей Та-Кем.

Жрец, выступивший сразу за ним, очевидно, не общался с Иаму. Его речь была длинна, сложна и цветиста. Она была полна восхвалений богам и фраз из священных текстов, но вселяла также надежду на божественное покровительство, помощь чарами от жреца и, в те мгновения, когда Саи-Херу переводил дух — что она когда-нибудь закончится. Слушая его в полуха с серьезным и почтительным лицом, Хори вдруг подумал — а вдруг его случайная стрела навскидку сбила с неба самого большого гуся из стаи? Воистину — кажется, дети и в самом деле были ловушкой. Он понял, что ему мешало и кололо, как дикобраз, которого не спрячешь ни в каком мешке. В этом деле была куча нагроможденных друг на друга несообразностей. Надо было хорошенько подумать. И еще лучше — обсудить все эти несуразицы с Нехти и Иштеком до совета, их опыт, мнение и глаза стоило учитывать. С растущим нетерпением дождавшись, когда жрец наконец-таки закончит свою речь, он снова обратился к солдатам голосом спокойным, твердым и уверенным:

— Итак, мы можем и должны преодолеть всех, даже Измененных. Но нам для покоя и уверенности нужно срочно сделать многое в крепости этой. Десятник Нехти назначит людей на работы и посты. Все должны увидеть, что за ужас нам противостоит, и запомнить, как Великие имена[172] и слова матери — не прикасайтесь голыми руками, особенно если на них есть раны и царапины, к телам Проклятых душ, во имя ваших жизней! Через несколько дней под лучами Ра или чуть больше — в горячем песке, проклятье спадет и утратит силу. Опасны также вытекающие из тварей кровь, гной, слизь. Поэтому — нам надо разобрать часть стены башни и извлечь через пролом туши. Вы увидите — убить их можно, только пробив им голову, либо вовсе отрубив ее. Но, как и любое живое существо, нежить не сможет ходить, если ей отрубить ногу или раздробить сустав. Не сможет ударить, если сломать или отсечь руку. Смертельны нанесенные ими и укусы, и даже царапины. Именно от царапины уже после боя погиб Ренефсенеб. Биться нужно строем и дружно. С сегодняшнего дня все, включая собачьих пастухов, под началом десятника Нехти, доброго воина Иштека и великого бойца из диких негров Тура, сына Качи, будут учиться приемам и ухваткам, которые помогут им победить Проклятые души. После того, как все посмотрят на измененных, их тела надо будет закопать в песок снаружи стен, но недалеко от ворот. Место выберет Иштек. В самой башне надо будет облить маслом и выжечь все следы от нежити и ее кровь. Дерево надо спасти, поэтому плотникам проверить — нет ли на лестницах и деревянных полах следов крови и плоти Измененных. Все загаженные доски, лестницы и прочее — сложить на солнце и не трогать три дня. Все остальное, что сотворено из дерева и может пострадать от огня — бережно разобрать и сложить на верхних уровнях башни. Огонь от масла не должен быть слабым, но не должен выжечь верхние ярусы. Все это нужно успеть сделать сегодня, ибо, если те безумные бунтовщики нападут на нас, башня к ночи должна быть готова к обороне. Сейчас же всем получить у десятника назначения на работы и приказы на службу. Через четверть стражи все должны успеть вознести молитвы богам, привести себя в порядок, позавтракать и приступить к охране и работам. Туши вытаскивать ослами, привязав веревками. Те части веревок, которые будут соприкасаться с нежитью, затем отсечь, не прикасаясь к опасным местам руками, и закопать вместе с тушами. Разойтись и приступить!