Раз, два, три (СИ) - "Deiko" - Страница 32

Положив руку на Сережину талию, прижимается вплотную к его спине, утыкается лицом в затылок, устало выдыхая.

— Второй час ночи, Сереж, — бормочет Олег. Разумовский несколько секунд напряженно лежит, после чего наконец расслабляется.

— Не отпускай меня, — просит Разумовский. Если бы Сереже было неприятно, то он бы его давно оттолкнул, но раз он сам просит не отпускать, то, значит, ему и впрямь так легче.

— Не отпущу, — обещает Олег и едва касается губами шеи.

Олег не понимает с чего идет такой резкий откат, таблетки вроде же как начинали действовать. Может и впрямь Сереже они не подошли, или во всем виновата осенняя хандра. Возможно, стоит увеличить дозу. Что он и предлагает сделать пару дней спустя:

— Я итак не в восторге от того, что травлю себя этой дрянью, мне неприятно.

— Из-за химии?

— И из-за химии, и из-за того, что раз мне навязали таблетки, то считают, что я не могу справиться сам, — пока они поднимаются на этаж, Сережа на ходу оттряхивает прям в перчатках и без того чистое пальто. — Боже мой, — произносит он, вытянув руки вперед. — Я сегодня ими же смахнул грязь с ботинок, — он брезгливо морщится. Затем переводит взгляд на пальто, оглядев себя сверху вниз и недовольно кривит губы. — Можно попросить тебя дома оттряхнуть его еще раз? И постирать перчатки? Пожалуйста.

— Постираю, — устало кивает Олег, открывая перед Разумовским дверь. Самому сделать куда проще и быстрее. А то в прошлый раз Сережа опять завис с ключами на несколько минут, чего давно уже не было.

Пропустив Сережу вперед — тот сразу же закрывается в ванной на несколько минут — Олег, как уже привык делать, раскладывает все продукты, предварительно их протерев. Как только слышит, что Разумовский прекращает вертеть кран, то берет его перчатки и идет в ванную. Намылив, подносит перчатки под струю, стирая, а заодно и рассматривая есть ли на фиолетовом какие-то пятна. Разумеется, никаких не обнаруживается.

С чего произошли такие резкие перемены?

Может у Сережи что-то случилось, а он не признается?

Почему именно сейчас?

Разумовского накрывает сразу по всем фронтам. С порядком и чистотой, количеством прикосновений к предметам, одеждой. Единственное, что на его отношениях с Олегом это не отражается: Сережа все также продолжает спокойно прикасаться к нему, все также спит рядом, позволяет прикасаться в ответ. Хотя Волков все время беспокоится, что если вдруг они опять поссорятся как в прошлый раз, то он опять несколько дней и близко подойти не сможет. Но пока хотя бы в этом плане все спокойно. Сережа как обычно ложится рядом, ворочается какое-то время, пока Олег наконец-таки не прижимает его к себе. Чтобы Сережа заснул, тот взял привычку гладить его по волосам. Сереже, кажется, нравилось. Сережа говорит, что это успокаивает. Олег надеется, что это действительно так, потому что срываться, переживать и нервничать Сережа стал чаще.

Поведение Сережи настораживает все больше и больше.

Что-то уходит. Что-то появляется. Что-то начинает проявляться иначе. Сережа и до этого не особо любил смотреться подолгу в зеркала, но только сейчас Олег заметил, что иногда Сережа стал от них слишком резко отворачиваться. Или Сережа вновь начал говорить сам с собой. Вот только не как раньше, когда он случайно произносил вслух отдельные слова, поговаривая про себя ряд синонимов и антонимов.

Сережа теперь действительно говорит с собой вслух и не всегда это замечает.

Олег так и не признается Сереже, что тот как-то раз его очень напугал, когда бормотал ночью. Сережа случайно толкает его в кровати локтем. Олег уже собирается отреагировать, открыть глаза, проверить спит ли Сережа, как вдруг слышит шепот:

— Что тебе от меня нужно? Я не хочу тебе помогать.

Олег сначала думает, что Сережа говорит во сне. Пока шепот не повторяется.

— И причинять им вред я тоже не хочу.

Вновь тишина на несколько секунд.

— Что значит «очистить»?

Олег напрягается.

— Это плохая идея, я…

Олег не выдерживает, трясет легонько Сережу за плечо, разворачивая его лицом к себе. И очень удивляется, увидев, что разбудил его.

— Что такое? — сонно бормочет Сережа, тыкаясь носом в шею.

— Ты говорил во сне, — неуверенно произносит сбитый с толку Олег.

— Да? — искренне переспрашивает Сережа. — Может снилось что-то.

На утро Сережа честно клянется, что ничего не помнит. Настолько искренне, что Олег не может не поверить.

Несколько дней спустя, Олег ловит Сережу на еще более странном. В последнее время Сережа особенно жалуется на кошмары. Следуя совету Рубинштейна, он решает вести дневник, где подробно фиксирует сны. Вот только делает он это не в форме текста, а в форме рисунков. Иногда Олег краем глаза видит, как Сережа рисует один и тот же силуэт с крыльями и узнает в нем чумного доктора, про которого Сережа ему рассказывал. Но удивляют Олега не рисунки. Удивляет то, как одним вечером, Сережа молча проходит на кухню, достает зажигалку и сжигает в раковине вырванные из дневника страницы. А затем так же молча выходит.

Нахлынувшие Сережины повторы и новые странности напрягают настолько, что Олег все же обращается за консультацией к Саше. В квартире у того царит идеальный порядок, такой, что Олег боится, чего-то там коснуться или просто сесть на диван — настолько все казалось стерильным.

— Может просто не его препарат? — предполагает Саша, выслушав отчет. — В конце концов, медики нередко ошибаются, выписывая лекарства.

— Возможно.

— Он регулярно принимает таблетки?

— Говорит, что да. Просил не контролировать его. Ему не нравится, когда им командуют.

— Зря, — качает головой Саша. Олег непонимающе выгибает бровь. — В смысле не зря, что «не нравится», а зря, что доверил это ему. Может он что напутал.

— Я ему все объяснил.

— Может он вообще бросил их пить?

— С чего бы? — почему-то такая мысль Олегу в голову даже не приходит.

— Я не так хорошо знаю Сережу, как тебя, да и то больше по твоим словам, но, как я понял, он слишком гордый и всегда считает, что обязан со всем справляться сам, так что вполне может воспринимать прием лекарства как слабость.

— Я об этом не думал.

— Ну или как грязь, — предполагает Саша. — В них же столько вредной химии, а приходится глотать. В принципе, я эту логику понимаю. И вообще, я бы на твоем месте следил за ним повнимательнее, особенно если у него начались такие скачки. И новые странности. У него в конце концов коморбидное расстройство.

— Коморбидное?

— Значит, что редко в комплекте идет только одна болезнь. ОКР нередко соседствует с другими расстройствами, например, часто с биполярным расстройством. Или что если вдруг он внезапно впадет в депрессию, например, или что-то еще натворит?

Уходит Олег не в самом радужном настроении.

Когда Олег проходит домой, то первым делом слышит, как Разумовский вновь дергает кран в ванной.

— Сереж, все в порядке? — бросает он с порога.

— Да, — отзывается Разумовский. Но выходить не спешит. Разувшись, Олег проходит в комнату. Сережа терпеть не мог, когда прикасались к его вещам, так что затея вполне рискованная и может закончиться скандалом. Но проверить все же стоит. К тому долго же копаться не придется — Олег помнит, что Сережа убрал таблетки в верхний ящик своего стола. Стоит только слегка приоткрыть его, аккуратно, бесшумно. Он ничего не собирается трогать. Так что это даже не нарушение обещания. Он лишь убедится, что упаковки вскрыты, а количество таблеток за это время заметно уменьшилось. Судя по звукам, Сережа еще возится с краном, поэтому Олег, подойдя к столу и мысленно извинившись перед Сережей, аккуратно, словно сапер, работающий с миной, тянет ручку на себя. В шкафу обнаруживаются тетради, рисунки, многочисленные ручки, карандаши и маркеры. Таблетки тоже.

Слишком много таблеток.

Олег, чтобы не выдать того, что лазил по чужим вещам, и к чему не прикасался, быстро сканирует взглядом упаковки, названия которых видит впервые. Сережа как-то говорил, что доктор Рубинштейн после того, как выдал Сереже пробную банку со своими лекарствами добавил кое-что еще. Вот только Олег не подозревал, что тут теперь целый склад.