Сердце Дракона. Том 17. Часть 1 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 12

Пути развития.

Пять рек в глубинах сознания, уходящих за пределы самой души.

Терна.

Река Мира.

Седьмое Небо.

Какие-то отражения, которые постоянно упоминают Древние.

Как все это было связано.

Куда все это вело.

А самое главное — как влияло на жизнь отдельно взятого Генерала, объявившего крестовый поход против самого Яшмового Императора.

Хаджар глубоко вдохнул и прикрыл глаза.

Синий Клинок лег ему в ладонь. Имя Ветра все еще звучало где-то на грани слышимости, энергия сияла внутри его источника, путь меча лежал перед ним ясно и четко — открывая дорогу к Истинному Королевству. И вроде ничего не изменилось.

Вроде…

Хаджар взмахнул клинком. Легко и плавно. Он двигался вместе с ним и трава вокруг расплывалась в разные стороны, повторяя очертания движений.

Взмах, удар, скольжение. Хаджар двигался легко и плавно. Это не было похоже на танец. Ибо бой даже смертных и танец не имели ничего схожего.

Скорее, Хаджар словно медитировал. Через движения меча погружался глубоко внутрь себя. Соединял разум и тело, находя покой там, где другие увидели бы тяжелый труд.

Его мысли соединялись с его душевными порывами. И каждое новое движение являлось продолжением предыдущего.

Красиво и изящно.

Как перо, сорвавшееся с крыла птицы и улетевшее в свое небольшое, но такое живописное и красочное путешествие.

В какой-то момент Хаджар замер.

— Поймал, — произнес он и открыл глаза.

Для него действительно ничего не изменилось. Ведь нельзя было найти ответ внутри самого себя. Как бы странно это ни звучало, учитывая все, чему учили Хаджара его учителя и все, через что он прошел сам.

Нет, впервые в жизни ответ лежал не внутри Хаджара, а снаружи.

Он поднял ладонь, а затем плавно опустил её вниз.

— Показалось?

Он поднял еще. И следом за травой словно слегка потянулась трава. Когда же Хаджар её опустил, трава немного примялась. Будто бы…

Будто…

— Моя воля, — прошептал Хаджар и поднял меч. — Воля мира.

Он взмахнул клинком и синий разрез, сорвавшись с расписанного узорами лезвия, устремился куда-то к самому горизонту. И этот удар, потребовавший от Хаджара лишь крупиц энергии, пусть и не содержал в себе разрушительной мощи техники, но при этом он содержал в себе всю силу и мощь самого Хаджара.

Целиком.

Без остатка.

Ни единого отголоска не просочилось в окружающий мир. Ни единого эха не было создано этим взмахом. То, чего так долго не получилось достичь у Хаджара-адепта, получилось у Хаджара-тернита.

Потому что соединив свою волю с собственным сердцем, он вдруг осознал что-то куда более глубокое. Что-то, что можно было назвать… волей мира?

Наверное так.

Хаджар, вновь прикрыв глаза, продолжил свои движения мечом. Впервые, за долгие десятилетия, его душа, постепенно, начала обретать покой. И огромная скала, позади него, медленно сглаживала свои острые края и закрывала глубокие шрамы.

— У него… получилось, — с удивлением произнес Гай.

— Что получилось? — тут же откликнулась Иция. — У кого получилось?

— Смерть близко.

— Ах, ну да, конечно.

Отряд находился в на открытой террасе и занимался своими делами. Прошла уже неделя с тех пор, как в Звездном Дожде похоронили старейшину.

Кто-то медитировал, другие играли в местную вариацию игры в кости. Гном самозабвенно поедал яблоки. Именно поэтому неожиданная реплика от Гая так всех взбудоражила.

— Что это?

Первым среагировал Густаф. Он, игнорируя недовольство Абрахама и Иции, опрокидывая кости, вскочил на ноги и вскинул лук, направляя стрелу в сторону сада.

— Кто ты такой?! — выкрикнул он. — Как сюда поп…

Когда из кустов показался высокий юноша с седыми волосами, облаченный в волшебные синие одежды с вышитыми на них плывущими среди звезд облаками, Густаф с недоверием опустил лук.

Каждый адепт, если он не использует техники сокрытия присутствия и ауры, издает определенный «запах». Не тот, что можно почувствовать при помощи носа или который может взять охотничий пес.

Особый «запах», подвластный осознанию лишь тех, чье развитие достаточно высоко. И этот «запах» практически никогда не менялся. Ходили слухи, что если смертный становился богом, то его «запах», «отпечаток», «эманации» — называть можно как угодно, слегка менялись.

И ударение на слово «слегка».

Когда же Хаджар вышел из своей недельной медитации, то больше не был похож сам на себя. Нет, и дело не в спокойном и умиротворенном взгляде ранее мечущихся и сверкающих глаз.

И даже не слегка изменившейся походке, ставшей более уверенной, плавной и текучей. Как если бы он плыл над травой, а не ступал по ней ногами.

Нет.

Все дело в запахе.

Он изменился. Причем разительно. И если бы не какие-то нотки, которые выдавали в Хаджаре все того же Безумного Генерала, то любой иной адепт принял бы его за самозванца.

— Хаджар-дан? — насторожено спросил Алба-удун.

Гном то опускал свои боевые топоры и гасил татуировки, то вновь зажигал кожу огнями и блестел наточенной артефактной сталью.

Незнакомец, так похожий на их соратника, медленно, чтобы все видели, провел лезвием простого ножа по ладони и произнес фразу:

— Я Хаджар Дархан, Ветер Северных Долин, мое слово — мое имя.

Кровь вспыхнула золотом и рана затянулась, не оставляя на коже ни единого следа. Клятва была услышана, принята и мгновенно исполнена. Именно так, в случае каких-то подозрений, можно было проверить скрывается ли кто-то под личиной или нет.

— Проклятье, парень, — Абрахам поднялся и, подойдя к Хаджару, обошел его по кругу, словно оценивал не боевого товарища, а невесту. — Ну, можно сказать, что секрет Звездного Дождя пошел тебе на пользу. Ты вызываешь более… целостное ощущение. Побрился? Постригся?

— Угомонись, — Хаджар сделал шаг назад и легко увернулся от цепкой хватки Абрахама.

При этом смотревшие не были уверены, что сами смогли бы уклониться от неожиданного выпада Шенси. Хаджар же сделал это так легко, плавно и изящно. Словно само пространство двигалось вместе с ним.

— М-м-м, — протянул Абрахам и переглянулся с Гаем.

История знала немного случаев, когда прошедший столь далеко по пути развития адепт был способен начать свой путь тернита. Даже в Чужих Землях, где люди так и не осознали пути терны, лишь вобрав в себя крохи мудрости и силы, созданной Безымянным, начинали путь будучи смертными. Максимум — практикующими.

Та же Летея, учитывая искры Терны в её душе, прошла испытание будучи практикующей, находящейся на грани становления истинным адептом.

Здесь, в сорока кланах, владели особыми техниками, которые были специально созданы лишь с одной целью — давать рождение детям ступени именно практикующих.

Но даже так — никто не объединял в первую очередь волю с сердцем. Это было слишком сложно. Как для души, так и для разума. Абрахам бы не ошибся, если бы сказал, что почти все, за исключением самых могущественных, семей Звездного Дождя объединяли источник с оружием, ну или силу с душой, смотря к каким философским течением относить терну.

И именно это и было тем, что и делало сорок семей Чужих Земель, на фоне остальных регионов смертных, столь могущественными и таинственными.

Хаджар же…

Он действительно стал сильнее. Но пока еще и сам не понимал, насколько.

— Что-то случилось? — Хаджа указал на приспущенный флаг над главным шпилем дома Звездного Дождя.

— Легкое Перо, — Иция подошла к генералу и слегка его приобняла.

— Она…

— Члены ордена, — перебил Абрахам. — наверняка решили отомстить за наш небольшой визит к их ставленникам в Подземном Шепоте.

Хаджар перевел взгляд с флага на Шенси и обратно. Орден Черного Ворона напал на старейшину?

— Тела?

— Тело, — поправил Густаф, протянувший предплечье. Хаджар ответил на приветственный жест. — Кроме Легкого Пера, на которой остались следы энергии, похожей на ту, которой владел Кафем Бонийский, больше никого не обнаружили.