Механический Зверь. Часть 5. Белый генерал (СИ) - Розин Юрий - Страница 3

И их можно было понять. По самым скромным подсчетам на совести Ужаса была кровь более чем десяти тысяч граждан Сайркина, почти пяти тысяч солдат других стран, отправленных для поддержки погрязшей в хаосе земли, более двух с половиной тысяч охотников на монстров и, отдельной графой, более чем пяти сотен профессиональных магов со всего континента, восемь из которых — высшие. Если обобщить эти цифры и учесть разного рода неучтенные случаи вроде смерти бездомных или тех, кто жил в одиночестве где-нибудь на отшибе, общее число жертв монстра легко могло превысить двадцать тысяч человек. Население средних размеров города погибло от когтей и клыков твари, трупа которой так никто и не видел.

Не мудрено испугаться.

Сознание возвращалось к Айне медленно, но она уже привыкла. Наркотик, что использовал ее мучитель, девушка испытывала на себе столько раз, что могла написать научный труд по влиянию этого препарата на человека. Спутанность сознания, головокружение и мигрень были обычными симптомами при пробуждении. А за ними неизбежно последует тошнота, так что, если она не собиралась снова очищать подушку от содержимого своего желудка, стоило встать и постараться успеть дойти до дыры туалета.

Пошатываясь и держась за голову, девушка поднялась с койки и, подпирая стены, зашагала к цели. Вот только ей пришлось остановиться на половине пути. Потому что в соседней камере, появился новый жилец. Если так вообще можно назвать огромную, словно дом, белоснежную тушу. Старик периодически пополнял клетку, специально созданную для разного рода монстров, так что в целом ничего удивительного в этом не было, но Айна, сама не понимая, почему, застыла на месте как вкопанная. И даже уже подступающий приступ тошноты отступил.

Сама не понимая, что делает, она, с каждым шагом ступая все увереннее, подошла к разделяющей две камеры решетке. Старик говорил, что это хороший стимул как для тварей, так и для нее, чтобы не расслаблялась. Монстры почти всегда были агрессивными, бросались на стальные прутья, но их толщина была слишком велика, чтобы они могли что-то сделать. Так что Айна уже давно перестала бояться, пусть рычание и вой разных тварей продолжали будить ее по ночам и проникали в кошмары. Впрочем, сейчас она бы пошла вперед даже если бы никакой решетки не было.

Словно в каком-то трансе, девушка подошла к стальным прутьям и положила на них ладонь. И несмотря на то, что все это происходило в полнейшей тишине, а шаги босых ног по каменному полу были едва слышны, в ту же секунду мирно лежавший монстр, казалось, даже не дышавший, без всякого предупреждения сорвался с места. Айна не успела даже понять, что происходит, а ее тело уже было прижато к прутьям решетки просунувшимися сквозь них когтистыми пальцами. На нее в упор уставились два горящих кроваво-красным светом глаза.

Он и правда был огромен. Стоя на четвереньках, как горилла или шимпанзе, он возвышался над ней метра на три, а если бы встал в полный рост, то в нем было бы не меньше семи. Могучее тело, покрытое матовыми пластинами брони, словно пылало изнутри, жар Айна почувствовала, еще не пройдя даже половины расстояния до решетки, а сейчас она будто оказалась у горящего камина. Пальцы четырех рук оканчивались короткими и тупыми когтями, вот только повсюду на стенах, полу и потолке на камне виднелись глубокие и длинные царапины. А ведь старик говорил, что камень, как и прутья решетки, зачарован магией.

Однако несмотря на то, что монстр словно специально был вылеплен идеальной машиной для убийств, несмотря на его габариты, несмотря на то, что ему было достаточно лишь немного сжать пальцы, чтобы девушка превратилась с фарш — несмотря на все это куда более пугающими были именно его глаза. В них читались совершенно не звериные ум, хитрость и…

Гнев. Животные не знали, что такое злость, для них жизнь, даже проходящая по законам джунглей, была совершенно справедливой. Олень, убегающий от стаи волков, бесспорно боится хищников. Он в ужасе, ведь ему суждено умереть. Но он не испытывает ни сожаления, ни ярости, ни обиды. И также волки, упустившие добычу, не чувствуют ничего из этого. Зверь может быть умным, хитрым, расчетливым, может быть агрессивным. Но эмоции — изобретение человека.

И в глазах чудища, способного убить ее в любую секунду, Айна видела полыхающий бессмертным пламенем гнев. И это было невероятно страшно. Страх парализовал ее, лишил даже возможности сопротивляться, пусть любые попытки были бесполезны. Словно мышка перед змеей, она не могла отвести взгляда от этих красных глаз и того гнева, что полыхал в них.

Вот только чем дольше она смотрела, тем отчетливее понимала, что кроме гнева есть еще что-то. Понять, что именно, никак не получалось, но по какой-то причине тот страх, что сковывал ее минуту назад, стал отступать. И монстр это заметил.

От оглушительного рева, казалось, потрескаются стены. Айна почти оглохла, в ушах стоял назойливый звон, глаза слезились от жара, исходящего из пасти чудища, а ее тюремная роба, как и лицо, и волосы, оказалась заляпана липкой и тягучей слюной. Вот только страх так и не вернулся. Пусть монстр мог убить ее за долю секунды, пусть его внешний вид мог стать источником множества ночных кошмаров, по какой-то странной причине девушка больше не могла найти в себе и толики страха. И, взглянув в его глаза снова, она смогла понять, что было там, помимо гнева. В них была боль.

Лапа монстра разжалась и втянулась обратно на свою сторону решетки. Фыркнув как огромный кот, чудище отвернулось от Айны и потопало в дальний конец своей клетки. Девушка, вытерев с лица слюни, развернулась и сделала пару шагов в сторону душа. И только потом ее все-таки пробрало.

Колени подогнулись и Айна опустилась на пол, мелко дрожа, насквозь мокрая, на этот раз от холодного пота. Руки тряслись как у дряхлой старухи, на глазах выступили слезы, а отступившая на время рвота дала о себе знать с удвоенной силой. Однако сейчас грязный пол и испачканная одежда были последним, что ее волновало.

.

— ЧТО ПРОИСХОДИТ?! Опять эта девка светлых! Почему он ее не убил?!

— Хозяин, я в не меньшем недоумении.

— Зверь! Может объяснишь?

— Я-то откуда знаю?! Ох… простите, Хозяин, я не х…

— Не сейчас! Почему эта сучка до сих пор жива?

— Я отдавал ему свою силу наравне со всеми. Понятия не имею, почему именно на нее у него не поднялась рука.

— Какого черта?! Мы воюем от начала жизни этой реальности, почему они не вцепились друг другу в глотку при первой возможности? Что светлые сделали с этой девкой такого, чтобы он даже практически лишенный разума все равно ее не трогал?

.

— Кто-нибудь понимает, что происходит?

— Не-а…

— Вообще нет.

— Ни малейшего понятия…

— Ладно, оставим это пока. Так или иначе, это не дело рук темных, правильно?

— Определенно. Для них смерть нашей Искры — первый приоритет, они бы не стали останавливать его.

— Но тогда у нее появился шанс, правда?

— Правильно, мы решили, что все потеряно, когда он потерял разум и поддался влиянию темных, но вот она — возможность! Пока он в форме чудовища, у нее не будет сомнений!

— Верно! Отлично, еще не все потеряно!

— Стойте!

— …

— ?

— Что такое?

— Почему вы заладили: «Убить, убить!»? Это темные так действуют, а не мы! Почему для достижения цели мы должны им уподобляться?

— И что ты предлагаешь? Неизвестно, когда его приступ человеколюбия пройдет.

— Я предлагаю не воевать, а попытаться помочь.

— Помочь темным?

— Он не темный! Он человек, попавший в беду, не по своей воле при том. Если у нас нет возможности помочь одному человеку, то какие мы после этого светлые? За время бездействия мы накопили достаточно энергии, чтобы попытаться хоть что-то сделать. Какая уже разница, если ничего не сделать, то нам всем конец! Какой смысл в правилах? Ну накажет нас Источник, и что?