Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович - Страница 37

— Я не нарочно, — вяло отбрехивался я.

— На первичном опросе смотри не ляпни про свои приемы рукопашного боя.

— А что такое первичный опрос?

— Как придем, так узнаешь! Группа, движение через две минуты! Головняк, вперед!

Я потрусил вперед, старательно обходя кусты и высматривая мины. Вот она, грунтовка. Переходили мы ее согласно всех правил. Сперва я перебежал, споткнулся, со всей дури влетел в кустистый кювет, расцарапал морду, вскочил, занял позицию для стрельбы стоя, осмотрелся, помахал, посвистел.

Перебежали остальные. Выстроились. Пошли.

Я начал углубляться в лес, иногда сверяясь с компасом. Так, вот и широкая тропинка, которую я видел на карте. Какая-нибудь малогабаритная техника по ней вполне пройдет.

Совсем стемнело, ни хрена не видно. Фонарик со сменными светофильтрами приторочен к рюкзаку, но, думаю, лучше про него и не спрашивать, а то сглуплю. Засмеют потом.

Ой, а что это за запах? Показалось? Нет! Хоть и слабенько, но тянет дымком костра. Группа, стоп!

Я один пошел вперед, судорожно втягивая в себя воздух. Запах стал явственнее. Ага, вижу! Проблеск огня среди деревьев.

— Товарищ старшина, влево от курса костер! — доложил я Болеву.

— Досмотреть! Снаряжение снять! Время — пять минут! Главное, обратно пойдешь, не заблудись!

— Делов-то, — заявил я, скинул рюкзак, взял по компасу азимут и помчался вперед среди деревьев, стараясь не шуметь. Запах и отблески стали вполне различимы. Вскоре я уже перебирался от дерева к дереву, пригнувшись и переступая через лианы, а потом пополз.

На небольшой полянке уютно расположилось четверка каких-то военных в черных комбинезонах. На головах у них были сдвинутые на затылок матерчатые шапки, что-то вроде наших старинных буденовок. Автоматы составлены в пирамиду, каски и ременная пехотная снаряга брошены возле костра. Перед ними стоят огромные вещмешки. Из одного торчит антенна радиостанции. Они о чем-то оживленно беседуют между собой на непонятном птичьем языке. Возле костра несколько открытых разогревающихся банок. Все четверо поочередно отхлебывают что-то из маленьких глиняных плошек, крякают, закусывают.

Странно! Из курса иностранных армий я помню, что распитие спиртного в китайской армии под строжайшим запретом. Это чуть ли не расстрельная статья.

Значит, мы столкнулись с отъявленными нарушителями дисциплины, вышли на один из секретов, охраняющих подходы к береговому лагерю.

Время выходит, пора назад. Я быстренько отполз, взглянул на компас, двинулся и едва не пробежал мимо, потому что по своей глупости шаги не посчитал, но кто-то дернул меня за штанину.

— Докладываю! — Я подполз к Болеву. — Секрет! Четыре человека! Пьют спиртное, есть радиостанция.

— А если есть радиостанция, значит, имеется и какая-нибудь таблица позывных, — закончил мою мысль Дитер, чуть подумал, потом скомандовал: — Американские маскхалаты на себя! Сейчас Балет ведет нас к секрету! На месте скрытно смотрим, вяжем допрашиваем, досматриваем, грабим, пускаем в расход! С тем, что делать дальше, определимся после, хотя мысли на сей счет у меня уже есть.

При словах «пускаем в расход» я встрепенулся, холодный комок скатился в низ живота, но скоро исчез.

Мы быстренько переоделись, и я повел группу за собой. Из-за огня костра и спиртного китайцы нас не узрели. Минеры скинули рюкзаки, распределили цели и расползлись в стороны. Я занял позицию для стрельбы лежа и приготовился прикрывать их.

Я даже толком не успел заметить, как они обработали секрет. Только что китайцы сидели, тонко гоготали, курили длинные вонючие сигареты. И вот они уже лежат со своими буденовками во рту, лицами вниз.

— Серж, ко мне! — негромко приказал Болев с хорошо поставленным калифорнийским акцентом.

Кому это он? Ага, дошло. Это же мне!

Я выскочил из-за костра, обернулся назад, и чуть громче, но не менее театрально отдал команду:

— Альфа — по правому флангу! Браво — левый! Чарли — посредине!

Мы перевернули лицом вверх человека, узкие глаза которого, то ли от страха, то ли от ненависти, стали почти что не видны. На черных матерчатых погонах пришиты серебристые угловые лычки. Ага, китайский сержант первого класса, два года уже отслужил. Скорее всего, старший секрета.

Болев начал довольно бегло допрашивать его. А старшина-то у нас полиглот, оказывается. Надо же, по-китайски шпарит!

Я тем временем потрошил рюкзаки, все более-менее ценное перекладывал в свой. Ничего необычного: банки с консервами, носки в упаковке, пара пачек сигарет, запасные аккумуляторы.

Плененный сержант что-то хрипит, наверное, обзывает нас последними словами.

Дитер не выдерживает и велит мне:

— Серж, разговорите его!

— Есть, сэр! — бодро отвечаю я, поднимаю с земли буденовку, достаю из кобуры на груди «Кольт», медленно прикручиваю глушитель, не смотря в округляющиеся глаза сержанта.

Потом я перекладываю пистолет в левую руку, держу шапку так, чтобы она закрывала его, и стреляю пленному в ногу. Пуля чавкает, вырывает клок мяса. Китаец открывает рот, но не успевает заорать. Я всовываю ему в пасть его же шапку, в которую он вцепляется зубами и мычит от боли.

Дитер выругался с техасским акцентом и уставился на меня еще более круглыми глазами, чем у пленного.

Сержант молча пялился на меня. Я вытащил у него из пасти шапку и молча приставил ствол «Кольта» к мошонке. Пленный, стараясь не выть, что-то медленно забормотал. Дитер вслушивался, иногда кивал.

Я, придерживая пистолет, обнаружил в боковом кармане штанов пленного несколько листов, бесцеремонно вытащил их на свет. Какие-то схемы и иероглифы. Наверное, пригодится.

Я показал листки Дитеру. Тот всмотрелся в них, хмыкнул и что-то сказал пленному, который морщился от боли.

— У этих позывной «Тцань», запомни на всякий случай. — Болев покрутил в руках трофейную станцию, разбираясь с ней, включил, надел наушник и забубнил в микрофон по-китайски.

Сержант, валявшийся на земле, возмущенно заерзал. Мне пришлось придержать его ногой, наступить на голову.

Дитер снова запихал буденовку ему рот и отвел нас за костер на краткое совещание. План у него созрел еще раньше, а теперь немного подкорректировался. Сейчас пара минеров и командир устроят огневой налет на лагерь. Они стреляют, шумят, наводят панику, по возможности выводят из строя узловые объекты. Наши водолазы, эвакуирующиеся морским путем, уже должны выходить на связь с моря. Я остаюсь на охране имущества и пленных, которых должен кончить по первой команде. После шухера все уходим.

Тут я подал идею, даже не сообразив, что болтаю по-английски:

— Сэр, а может, путь отхода заминируем не только «Клэйморами», используем и Си-4? На растяжку и батарейку…

— Серж, не неси… хотя ты сможешь заряды заложить и на растяжки выставить? Будет неплохо, если наши загонщики пару раз поднимутся на воздух.

— Сэр, я лучший выпускник инженерной школы! Батарейки возьму от станции китайцев. У них две запасных есть.

— Серж, нашу станцию держи на приеме со мной! Их станцию слушай! Заодно пытайся минировать. Не забудь, где заряды заложил. И кончай этих алкоголиков!

Минеры оставили на себе только подсумки, взяли по несколько гранат, попрыгали и, словно тени, умчались сквозь лес. Мне пришлось с двумя станциями и пулеметом за спиной в спешном порядке доставать мины и пластит, завернутые в промасленную бумагу. Деревянный пенал с электродетонаторами и катушку с проводами за ремень! Все, готов! Еще раз проверить связанных пленников. На всякий случай громко поставить задачу на охрану невидимым подчиненным и бежать в лес! В том направлении, откуда пришли.

Итак, поехали! Мы двигались вдоль этой тропинки. Так же пойдут и наши преследователи. Скорее всего, по десять-двадцать человек слева и справа от тропки. Расстояние пять-шесть метров, прямая видимость.

У меня десять «Клейморов». Пять на один участок, столько же на другой, в глубине. Думаю, этого будет вполне достаточно. Плюс пластит на стволы деревьев для создания завала.