Механический Зверь. Часть 3. Невидимый Странник (СИ) - Розин Юрий - Страница 18

— Ричард, скажи… — не будь молодой человек настолько потерян в своих фантазиях, точно бы услышал, как скрипят зубы Его сиятельства. — Что ты думаешь о моей дочери? — судя по тому, как Ричард подпрыгнул в кресле, а легкий румянец стал густо-красным, граф был прав в своих предположениях о мечтаниях парня.

— О… она очень красивая… — в брошенном на мужчину взгляде промелькнула дикая паника, словно баронета застали за чем-то невероятно неприличным.

— Ты бы хотел, чтобы она стала твоей женой? — Ходить вокруг да около не было никакого смысла, все равно в итоге ко времени финальных переговоров с Лигой через несколько месяцев эти двое должны были минимум обвенчаться, а в идеале уже сыграть свадьбу. Так что чем быстрее Вальнар с этим разберется, тем лучше, как говорится: с глаз долой — из сердца вон. Вот только в ответ на его вопрос, баронет впал в самый настоящий ступор. «Не надо было все-таки вот так в лоб» — подумалось графу. Ричарда надо было растормошить. — Она тебе не нравится?

— Нет-нет, что Вы! Очень нравится! — Эффект проявился сразу и очень бурно, молодой человек замахал руками перед собой, как самая настоящая ветряная мельница. — Просто… я не думаю… я… не так чтобы… в том смысле, что… я ведь ей не понравился.

— Кто тебе такое сказал? — Возмущение у графа получилось очень убедительно, настолько, что уже явно готовый впасть в депрессию баронет с надеждой поднял на него взгляд и заулыбался, как ребенок, которому вернули любимую игрушку. — Вы с ней еще даже словом не перемолвились, откуда ты знаешь, что не понравился Камелии?

— Ну… просто… папа уже пытался устроить мне брак, однако все было зря, ни одна не согласилась, — улыбка снова сменилась мордашкой побитого щенка. — Я косой, кривой, у меня нет мускулов, я не слишком умен. Кому я такой нужен…

В голове граф с ним был полностью согласен. Баронство было самым низшим титулом, так что не было дураков среди более высокой аристократии, кто согласился бы отдать свою дочку за такого как Ричард. Судя по амбициям его отца, на кого-то не из аристократии барон был совершенно не согласен. А из собранных людьми Вальнара за последнюю неделю данных выходило, что владения рода Онара были совсем небольшими и соседи не видели смысла в договорном браке без особой для себя выгоды. Тем более когда вероятный зять… такой. И только он оказался в настолько неудобном положении, что вынужден уговаривать баронета взять в жены графскую дочку. Рыжий барон наверняка очень на многое пошел, чтобы получить возможность разговаривать с ним от имени Лиги и в итоге сыграть свою козырную карту, загнав его сиятельство в тупик.

— Если будешь в это верить, никогда не сможешь изменить, — Вальнару аж тошно стало, настолько эти слова звучали наиграно и приторно. — Тебе предстоит жить в моем поместье довольно долго, так что у тебя есть все шансы переубедить Камелию. Ты мне нравишься, Ричард, так что в случае чего я тебя поддержу чем смогу. Так что не переживай и просто действуй.

— Правда? — «Он что, плакать собрался!?» — вопль графа, если бы был настоящим, а не мысленным, переполошил бы все поместье и задел бы еще парочку соседних домов. Однако это было только началом. — Спасибо большое, Ваше сиятельство! Спасибо!

Вскочив с кресла, Ричард бросился к мужчине и крепко его обнял, а так как в этот момент Вальнар все еще сидел в кресле, парень фактически лег на него, крепко обхватив руками. Граф в этот момент испытал то, что образованные люди называют когнитивным диссонансом, пришла его очередь впадать в ступор.

— Ну будет, будет… — пробормотал он, похлопав молодого человека по спине, не без труда поднялся и отцепил от себя вцепившегося как пиявка баронета. — Отдыхай, ты, должно быть, сильно устал с дороги… — окончание фразы раздалось уже из коридора.

Еще несколько секунд Ричард сидел в кресле, с восторженным выражением на лице глядя на пустой дверной проем. Однако затем чуть туповатая улыбочка пропала, как и фанатичный блеск в глазах, и румянец волнения. Дверь в комнату, чуть дернувшись, закрылась сама по себе, а после в замке провернулся ключ. Следом захлопнулось открытое для проветривания окно. И только после этого баронет позволит себе оглушительно расхохотаться.

— Как ты это сделал? — Габик смотрел в лицо своему, теперь уже постоянному, гостю, с полным недоумением в глазах.

— Сделал что?

— Не прикидывайся! Заказывал Мику документы ты, через меня они не прошли, но недавно ко мне попали их копии и теперь я точно знаю что в них написано. Конечно упоминания внешности в них нет, но есть возраст. Барону Онарскому сорок шесть. Баронету Онарскому двадцать один. Как ты мог представиться хоть кем-то из них? Сколько тебе? Тридцать или около того? Я раскрыл все свои карты и хочу того же от тебя!

— Все? — Лаз усмехнулся. — Не смеши мои подковы, старик. Если у тебя не осталось секретов то я прима балета.

Габик подавился следующей репликой и зыркнул на своего молодого сообщника так, что у иного бы точно подогнулись коленки. Впрочем, в данном случае смысла в этом было немного.

— Я рассказал тебе все что имеет отношение к делу, — уже спокойнее продолжил он. — И прошу взаимности. В чем проблема?

— В том, что если я расскажу, то с большой вероятностью окажусь в очень большой опасности, поскольку не могу быть уверенным, что ты сохранишь это в секрете.

Знание о том, что он — маг-трансформ. Не так уж и много ему можно было даже не говорить Габику что он знает что-то помимо простого изменения внешности, однако Лаз старался больше не недооценивать своих врагов. Если бы это были какие-нибудь бандиты или даже сам граф Далирийский, он бы не слишком волновался, вот только сейчас его искали почти все правительства этого мира. На Люпсе, не считая Кристории и пары нейтральных государств Лазарис Морфей был объявлен целью номер один и пусть об этом не говорилось в новостях и не писалось в газетах, это было именно так. И только будучи постоянно чем-то занятым, только продолжая читать, тренировать магию, создавать трансформации, ходя на свидания и занимаясь сексом Лаз мог отвлечься от этого факта. Потому что в противном случае осознание того, что на тебя охотится весь мир стало бы слишком большим грузом.

Поэтому он выбрал такой, сложный и в чем-то даже экстравагантный способ достижения своей цели, поэтому он использовал настолько странные и необычные образы в своем маленьком и грандиозном представлении, поэтому он играл роли настолько самозабвенно, что ни единый человек в поместье так и не смог ничего заподозрить даже после месяца совместного проживания. Чтобы как можно меньше времени и энергии оставалось на то, чтобы задумываться о чем-то другом.

Однако соблазн рассказать был и очень большой. Теперь Лаз понимал, как сложно живется всяким шпионам и тайным агентам, годами играющим роли, носящим маски, живущим под чужими именами. Он существовал так всего месяц и уже едва сдерживался. Вот только, как это не странно, единственным человеком в мире, с кем сейчас ему было возможно поговорить о правде, был именно Габик. Преступник, вор, мошенник и скорее всего еще много чего похуже.

— Я должен знать, парень, — и Габик не отставал. — Какой смысл мне кому-то о тебе рассказывать, это поставит под угрозу не только наши планы, но и мою безопасность тоже, ведь я тебе помогаю уже довольно долго. Не знаю кого ты боишься, но вряд ли им такой старик как я нужен им живым.

— Дело не в том, что ты меня сдашь, старик, — Лаз устало вздохнул и потер переносицу. — Я верю в твое здравомыслие. Однако никто не застрахован от ошибок. Ты можешь проговориться во время посиделок с одним из своих друзей, ляпнуть что-то, чего ты не можешь знать в разговоре с продавщицей яблок, да просто пробормотать во сне лишнее слово, которое услышит лежащая рядом шлюха.

— Парень, даже я не такой параноик, как ты, — по лицу Габика расползлась саркастическая улыбка, но видя что ему не улыбаются в ответ, старик мгновенно посерьезнел. — Парень, мы знакомы уже почти два месяца и за это время я удостоверился, что ты редко когда ошибаешься в своих словах и прогнозах. Ты пообещал что Вальнар по собственной воле поможет нашим планам и сейчас он с этого твоего баронета, кем бы он ни был, сдувает пылинки и чуть ли не силой укладывает дочке в постель, что заставляет меня улыбаться всякий раз когда я об этом вспоминаю и за одно это тебе следовало бы дать медаль. Так что ладно, я поверю в то, что все настолько серьезно. Однако ты все-таки кое-чего не понимаешь. — Старик сорвался с места, слишком быстро для шестидесятилетнего, и завис над Лазом, вцепившись в подлокотники его кресла. — Я должен знать. Не потому что не доверяю тебе, хотя это и так, я просто должен знать, в чем дело. Кто ты такой? Я не спрашивал, никогда тебя об этом не спрашивал, потому что не хотел отвечать тебе тем же, но сейчас, когда я узнал, я уже не могу сдерживаться. Это невозможно, ты понимаешь? Ты сделал нечто невозможное и я ДОЛЖЕН знать, каким образом!