Храбрый лев
(Сказка) - Шелгунова Людмила Петровна - Страница 1

Жил-был павлин с павой на берегу большой реки. Они жили в густом лесу, где было очень много зверей. Ночью павлин и пава взбирались на деревья, потому что боялись зверей, а днем сходили вниз и выискивали себе пропитание. Страх их все усиливался с каждым днем, так что, в конце концов, они решили переселиться куда-нибудь в другое место. Долго искали они себе подходящего помещения и, наконец, увидали остров, густо заросший деревьями.

Они переселились на остров, кормились плодами и пили речную воду. Так они жили да поживали, как вдруг к ним прилетела утка. Утка чем-то была так перепугана, что не останавливаясь добежала до дерева, на котором они жили, и только тут остановилась и точно немного успокоилась. Павлин был убежден, что с уткой что-нибудь случилось необыкновенное, и начал ее расспрашивать, что с ней и чего она так испугалась.

— Ах! Я сама себя не помню! — отвечала она. — Испугалась я сына Адама. Берегитесь! Берегитесь сынов Адама!

^{Павлин и пава.}

— Да чего же бояться? — сказал павлин. — Чего теперь тебе бояться, раз ты с нами?

— Слава Богу, — отвечала утка, — что я добралась до вас и что теперь мне не так страшно. Я пришла к вам, чтобы подружиться с вами.

Пава, услышав эти последние слова, тотчас же слетела к ней.

— Милости просим! милости просим! — сказала она. — Я очень рада. Ничего не бойся! Ведь мы живем на острове, и сыну Адама ни за что не добраться до нас. Со стороны земли к нам не попасть, а со стороны моря — и подавно. Успокойся и расскажи лучше, отчего ты испугалась сына Адама.

— Ах, пава, пава! — сказала утка. — Всю жизнь спокойно прожила я на таком же острове и никаких неприятностей не знала до тех пор, пока раз ночью не увидала сна, будто сын Адама говорил со мной, и я говорила с ним. Я когда-то слышала от одного мудреца такие слова: «Смотри, утка, берегись сына Адама, и не верь его словам и его ласкам: он хитер и умен. Бойся его лукавства; про него можно сказать, что он мягко стелет, да жестко спать. Знаешь, что сын Адама обманывает даже рыб: вытаскивает их крючком из воды и хитростью излавливает слона? Никто — никакая птица, никакой хищный зверь, не убережется от него! Все это я слышал и передаю тебе». Я проснулась в страхе и ужасе и до сих пор не могу успокоиться: все боюсь за себя, боюсь, чтобы сын Адама не поймал меня в сети. С наступлением вечера я совсем потеряла силы и мне захотелось пить и есть. Скрепя сердце, пошла я, куда глаза глядят, и, подойдя к горе, у входа в пещеру увидала молодого льва, желтого цвета. Лев, заметив меня, очень обрадовался. Мои перья и мой изящный стан понравились ему, и он сказал мне:

— Подойди ко мне поближе! Как тебя зовут и из какой ты породы?

— Зовут меня уткой, — отвечала я, — и я из породы птиц. А зачем ты пришел в эти места?

^Утка.

Тут молодой лев рассказал мне нечто вроде того, что я рассказывала вам, и, выслушав его, я вскричала:

— Ах, лев! Ведь я пришла к тебе, чтобы просить тебя защитить меня от сына Адама. Ведь и я его ужасно боюсь, а теперь, узнав, что даже ты, сын царя диких зверей, тоже его боишься, я, право, не знаю, что мне и делать.

Я продолжала уговаривать молодого льва пойти на сына Адама и убить его. Он, наконец, вскочил с своего места и пошел, ударяя хвостом по спине. Я тоже пошла вслед за ним.

Мы шли по дороге и вдруг увидели пыль, а посреди пыли бежавшего, сломя голову, осла. Он то бежал, то скакал, то вдруг бросался на землю.

— Эй ты, полоумное животное, — крикнул ему лев, — из какой ты породы и зачем бежишь сюда?

— Я из породы ослов, царевич, — отвечал осел, — и бегу я сюда, чтобы спастись от сына Адама.

— Так разве и ты боишься, что сын Адама убьет тебя? — спросил лев.

— Нет, царевич, я боюсь, что он поймает меня и начнет на мне ездить: у него есть седло, и он может положить его мне на спину, подвязать подпругой, вложить мне в рот удила и погонять меня палкой, чтобы заставить бегать шибче, чем я могу бегать. Когда я буду спотыкаться, он начнет меня ругать; потом, когда я состарюсь, он наденет на меня деревянное седло, начнет возить на мне воду с реки и замучит меня до смерти; а когда я умру, то мой труп выбросят на съедение псам. Вот поэтому-то я так и встревожен.

— Куда же ты направляешься? — спросил лев у осла.

— Я увидел сына Адама еще до заката солнца, — отвечал осел, — и теперь бегу от него: мне, может быть, удастся спастись от его преследования.

Осел хотел уже проститься с нами, но на дороге опять поднялось облако пыли, и, когда оно улеглось, мы увидели красивую вороную лошадь с белым пятном на лбу. Конь остановился, подбежав ко льву. Молодой лев, увидев коня, пришел в восторг.

^Лев.

— Скажи мне, из какого ты рода, — сказал он ему, — и почему ты, такое красивое животное, бежишь в пустыню?

— Царь диких зверей, — отвечал конь, — я из породы лошадей и бегу от сына Адама.

Молодой лев не мало удивился и возразил:

— Не говори подобных вещей и не позорь себя. Ты велик и так быстро бегаешь, — ну как же можешь ты бояться сына Адама? При своем росте и силе ты легко мог бы убить его своим копытом, а ты вдруг бежишь от него…

Лошадь, выслушав его, захохотала.

— Нет, — сказала она, — мне не одолеть его, царевич! Ни рост мой ни сила ровно ничего не значат перед хитростью и умом сына Адама. Он свивает из волокон пальмового дерева веревку и опутывает лошадям ноги, надевает узду и привязывает нас к высокому столбу. Лошадь должна стоять таким образом и не может лечь. Когда же человеку вздумается ехать верхом, он вкладывает ногу в стремена и садится на седло, дергает за узду и заставляет ехать, куда хочет, а стременами бьет по бокам до крови. Лучше не спрашивай, царевич, как лошади страдают от сына Адама! Когда они становятся стары и немощны, так что не могут быстро бегать, он продает их на мельницы, и там они день и ночь вертят колеса, пока совсем не изнемогают; а тогда их отдают на убой, предварительно сняв кожу.

РИС. 5. ^Конь.

Выслушав коня, лев пришел еще в большую ярость, и сказал:

— Когда ты встретился с сыном Адама?

— Я встретился с ним в полдень, на этой самой дороге.

В то время, когда молодой лев разговаривал с конем, по дороге снова показалась пыль, и вскоре появился громадный верблюд. Молодой лев, увидев такое большое и страшное животное, вообразил, что это сын Адама, и хотел уже на него броситься; но я сказала ему:

— Постой, царевич, это вовсе не сын Адама, а верблюд, и, кажется, он тоже бежит от сына Адама.

Верблюд подбежал к нам и поклонился. Лев ответил на поклон и спросил:

— Скажи, пожалуйста, зачем ты прибежал сюда?

— Я бегу от сына Адама, — отвечал верблюд.

— И как же, при твоем росте и силе, можно бояться сына Адама? — спросил лев. — Ведь тебе стоит только ударить его ногой, и из него дух вылетит!..

— Ах, царевич, — отвечал верблюд, — да знаешь ли ты, что с сыном Адама мы ничего сделать не можем, и одна только смерть может победить его! Он может просунуть мне в нос веревку и надеть на голову узду, а потом поручить меня малому ребенку, и малютка, несмотря на всю мою силу, поведет меня, куда захочет. Сын Адама может заставить меня работать дни и ночи, а когда я состарюсь и лишусь силы, он продаст меня живодеру, и тот заколет меня; кожу продаст кожевникам, а мясо отдаст кухаркам. После этого что же говорить о сыне Адама?